Джек Вэнс - Хроники Кадуола. (Станция Араминта. Эксе и древняя Земля. Трой.)

Глоуэн поразмышлял несколько секунд: «Мне говорили, что вчера кто-то другой просил вас предоставить ему адрес Киблса. Он его получил?»

Мадемуазель Шуп замерла, ее пальцы напряглись, у нее на шее внезапно обозначились мышцы, напоминающие натянутые веревки. Она ответила: «Да, получил».

Глоуэн изумленно уставился на нее: «Кем он представился?»

Мадемуазель Шуп сжала маленькие костлявые кулаки: «Он назвал несуществующее имя. Я звонила в отель, где, по его словам, он остановился. Там про него даже не слышали. Он оставил меня в дураках. Я никому больше не позволю оставлять меня в дураках!»

«И вы не знаете, где можно найти этого человека?»

«Нет, — голос мадемуазель Шуп снова стал спокойным и холодным. — Он сидел там же, где сидите вы. Он сказал мне, что прилетел с другой планеты, что его отец желает поставлять материалы для художников и послал его на Землю, чтобы разобраться в том, как это делается, на примере фирмы «Шуп и компания». Он сказал, что приготовился к самому безотрадному времяпровождению, пока не встретил меня, но что теперь он понял, как он ошибался. Он сказал, что ум — самая привлекательная черта в женщине, и пригласил меня поужинать в его компании. Я ответила, что мне очень приятно было бы провести с ним вечер, и предложила поужинать у меня вместо того, чтобы ходить в ресторан — тем более, что он только что приехал и еще не знает города. Его это вполне устроило. Уходя, он вспомнил, что его отец выразил желание пользоваться услугами торгового посредника по имени Мелвиш Киблс, но не знал, как найти этого посредника — не могла бы я что-либо посоветовать? Я ответила, что, по счастливой случайности, Киблс — один из моих заказчиков, и что я могла бы сию минуту решить его проблему. Так я и сделала. Он поблагодарил меня и удалился. Я вернулась домой и приготовила все для уединенного ужина на двоих; я приказала принести из погреба бутылку лучшего вина и дорогие деликатесы. Стол выставили на широком балконе с видом на озеро, на столе расставили свечи. Я оделась в длинное черное платье из бархата, которое никогда раньше не надевала, и позаботилась о том, чтобы моя внешность производила самое положительное впечатление. После этого я села и стала ждать. Я ждала очень долго. В конце концов я зажгла свечи, завела музыку, выпила вина и поужинала одна».

«Очень сожалею — представляю себе, как это было неприятно».

«Только сначала. Когда я допивала вторую бутылку вина, я даже развеселилась. А сегодня я вернулась к привычному распорядку жизни, с той лишь разницей, что теперь я терпеть не могу смазливых молодых людей — а вы относитесь к этой категории. Я вижу вас насквозь. Вы грубые, жестокие животные, от вас разит похотью, вы придаете непомерное значение своим половым органам. Некоторые люди испытывают доходящее до безумия отвращение к паукам, другие — к змеям. У меня такие чувства вызывают смазливые юнцы».

Глоуэн поднялся на ноги: «Мадемуазель Шуп, я мог бы выдвинуть тысячу возражений, но вы не пожелаете их рассматривать, в связи с чем я вынужден с вами попрощаться».

Мадемуазель Шуп ничего не ответила.

Глоуэн спустился в лифте на первый этаж и подошел к витрине, где красовались пистолеты, стрелявшие расплавленным стеклом. К нему немедленно присоединился Д. Мульш, с нескрываемым любопытством спросивший: «Как вам понравилась мадемуазель Шуп?»

«В высшей степени достопримечательная женщина», — ответил Глоуэн.

«Не могу с вами не согласиться. Вижу, что вас все еще интересует стрельба цветным стеклом. Не желаете ли приобрести комплект и сегодня же попробовать?»

«Что ж, может быть, это действительно будет полезно».

«Вы ни за что не пожалеете! — от всего сердца заверил его Мульш. — Перед вами откроются самые поразительные возможности».

«В сущности, я хотел бы подарить этот набор одному хорошему знакомому — нельзя ли отправить его без задержки?»

«Никаких задержек — хотя вам, конечно, придется заплатить за доставку».

«Разумеется, я не возражаю».

Мульш отнес коробку с комплектом артистических пистолетов к упаковочному прилавку: «Теперь остается только наклеить ярлык с адресом. Продиктуйте служащей адрес, и она отправит посылку». Мульш взял у Глоуэна деньги и поспешил к кассиру.

Глоуэн обратился к девушке, занимавшейся отправкой упаковок: «Будьте добры, укажите на ярлыке адрес Мелвиша Киблса. Он значится в вашей учетной книге».

Девушка нажала несколько клавиш — из прорези аппарата выскочил ярлык с напечатанным адресом. Девушка наклеила ярлык на упаковку. Глоуэн сказал: «Впрочем, я сам могу отвезти посылку — так будет даже быстрее».

Служащая не возражала: «Как вам угодно».

Глоуэн покинул здание фирмы «Шуп и компания». Оказавшись на тротуаре, он прочел надпись на ярлыке посылки:

«Мелвиш Киблс

Фирма «Аргонавт»: поставки художественных материалов

Пер. Криппета, г. Танджари, Найон

VI пл. зв. Фарисса, сектор Корабля Аргонавтов, 14-AR-366».

Глоуэн вернулся в гостиницу аэропорта Города Раздела. Из своего номера он позвонил в усадьбу «Попутные ветры», но от Уэйнесс еще не было никаких вестей.

«Не могу себе представить, куда она пропала! — беспокоился Пири Тамм. — Почему она молчит? Молчание — золото, но в данном случае пора было бы уже дать о себе знать».

«Согласен, — ответил Глоуэн. — Что еще хуже, у меня нет времени ее искать — обстоятельства заставляют меня торопиться. Я улетаю с Земли первым подходящим рейсом».

«А мне остается только ждать в одиночестве», — ворчал Пири Тамм.

«Кому-то нужно оставаться дома и выполнять функции связного, — возразил Глоуэн. — Когда Уэйнесс наконец позвонит, скажите ей, что мне пришлось улететь на другую планету, чтобы подняться еще на одну ступеньку нашей лестницы, и что я вернусь как можно скорее».

Компьютер билетной кассы космопорта Таммеола, ближайшего к Городу Раздела, сравнил все расписания полетов, возможности пересадок и стыковки рейсов, рассчитав маршрут, позволявший Глоуэну прибыть на планету Найон с наименьшими затратами времени. Распечатанный график полетов был действителен только в течение одного часа; по прошествии этого срока обстоятельства могли измениться. Кроме того, были предусмотрены оговорки, относящиеся к пересадкам. В случаях опоздания того или иного звездолета, внесения поправок в расписание или отмены рейса тщательно рассчитанный маршрут подлежал обновлению. Короче говоря, элемент случайности делал ситуацию непредсказуемой, несмотря на все достижения техники. Противник вылетел на день раньше, что могло оказаться решающим фактором или ничего не означать; Глоуэн отказывался руководствоваться догадками и предположениями.