Джек Вэнс - Хроники Кадуола. (Станция Араминта. Эксе и древняя Земля. Трой.)

Джулиан Бохост, беззаботно болтавший с Клайти Вержанс, пока Бардьюс выступал с обращением, теперь повернулся и посмотрел на стол. Он приблизился было к нему, но Флиц, вышедшая из павильона «Рондины», уселась за столом спиной к лагуне. Она принесла несколько подшивок, папок и справочных документов и разложила их на столе. Джулиан остановился в замешательстве. Клайти Вержанс и Симонетта сели одна напротив другой, а Бардьюс встал у другого стула во главе стола.

«А я где буду сидеть? — обиженно спросил Джулиан. — Здесь какая-то ошибка — для меня не приготовили стул».

«Место за столом предусмотрено только для основных представителей сторон, для меня и для секретаря, ведущего протокол, — вежливо сказал Бардьюс. — Вы можете присоединиться к другим членам вашей делегации в павильоне».

Джулиан поколебался, но в конце концов с досадой отвернулся, что-то бормоча себе под нос. Он промаршировал по площадке к павильону, плюхнулся на стул рядом с Роби Мэйвилом и поделился с последним рядом ворчливых наблюдений.

«Уважаемые дамы! — обратился к представительницам сторон Бардьюс. — Обратите внимание на эти кнопки. Если вы желаете, чтобы ваша делегация слышала переговоры, нажмите красную кнопку. Если вам потребуется консультация с кем-либо из вашей группы, нажмите желтую кнопку». Магнат перевел взгляд с поджавшей губы госпожи Вержанс на мрачное лицо Симонетты: «Совещания такого рода часто не приводят к желаемым результатам потому, что участники отвлекаются, недостаточно сосредоточиваясь на основной теме переговоров. Надеюсь, нам удастся избежать этой опасности. Какой-то общий план может уже существовать — было бы глупо являться на такое совещание без должной подготовки, даже если требуется согласование незначительных расхождений. Так как я не отношусь к числу основных участников процесса, я не могу выдвигать никаких предложений по существу и не желаю это делать».

Манеры и тон Бардьюса все больше раздражали госпожу Вержанс, считавшую его поведение неуважительным и даже автократическим. Она сухо произнесла: «Вы теряете время. Никто не ищет у вас совета и не просит вашего вмешательства. От вас требуется предоставление транспортных средств — ни больше ни меньше».

«Значит, мы друг друга понимаем, — Бардьюс уселся. — Перейдем к делу». Он перевел взгляд с Симонетты на госпожу Вержанс: «Кто из вас представляет общие интересы?»

Клайти Вержанс прокашлялась: «Я уполномочена изложить нашу программу. Операция должна осуществляться, если можно так выразиться, в прецизионном массовом порядке. Наши цели носят альтруистический характер и неопровержимы в философском отношении: мы желаем установить на Кадуоле демократический строй. При этом, конечно, я использую термин «демократия» в его новом, расширенном смысле.

Будучи убежденными сторонниками партии жизни, мира и освобождения, мы не признаем насилие и надеемся избежать кровопролития. Правящая клика на станции Араминта, бессильная перед лицом преобладающих сил противника, будет вынуждена смириться с действительностью, не поступаясь своим достоинством настолько, насколько это возможно — без сомнения, новый мировой порядок предоставит каждому шанс стать полезным для общества.

А теперь перейдем к практическим деталям. На Дьюкас мы перевезем только тридцать тысяч йипов — такого числа вполне достаточно, и ограничение числа мигрантов даже желательно. В полном объеме наш план отличается сложностью структуры...»

Симонетта прервала союзницу резким крикливым голосом: «Нет никакого сложного плана и нет никакой необходимости танцевать вокруг да около или наводить тень на плетень каким-нибудь другим способом! Планируется только одна основная операция — перевозка всех йипов на Мармионское побережье Дьюкаса. У нас примерно сто тысяч человек; все они должны быть выпущены на берег в кратчайшие возможные сроки для того, чтобы власти на станции были полностью парализованы. Учитывая это условие, вы можете сообщить, сколько транспортных средств потребуется, и сколько будет стоить перевозка».

«Несомненно, — согласился Бардьюс. — Такая оценка займет не более получаса. Но должны быть удовлетворены некоторые условия. Прежде всего, я нуждаюсь в твердой гарантии выполнения контракта. С кем именно я заключаю контракт?»

Клайти Вержанс холодно ответила: «Думаю, что смогу внести необходимые разъяснения. Моя коллега, как всегда, правильно проанализировала ситуацию, упустив из вида лишь пару второстепенных обстоятельств. Она все еще придерживается принципов молодежного идеализма, согласно которым демократия эквивалентна нигилизму. Всем нам, конечно же, знакомо блаженное увлечение этими романтическими мечтами, но когда они завели нас в тупик, нам пришлось принять во внимание действительность. Теперь мы — практические реалисты».

«Очень хорошо, — сказал Бардьюс. — Но я могу сотрудничать только с одним представителем одной организации».

«Разумеется, — согласилась Клайти Вержанс. — Отныне мы обязаны, все как один, сплотиться в поддержке системы, обеспечивающей предоставление большинству максимального количества благ. Такая система существует. Мы называем ее «структурированной демократией». Симонетта, конечно, сыграет важную роль, и ее таланты несомненно найдут полезное применение, возможно, в качестве...»

Из груди Симонетты вырвался хриплый хохот. Госпожа Вержанс раздраженно подняла брови: «Позвольте мне...»

Симонетта внезапно перестала смеяться: «Дорогая моя, о чем вы говорите? Вы ложно истолковываете каждое предзнаменование! События не обошли стороной никого, и почему? Потому что ничто не изменилось. Станция Араминта продолжает оставаться цитаделью алчности и ревнивой жестокости; там каждый впопыхах карабкается по золотой лестнице, останавливаясь только для того, чтобы пнуть в лицо тех, кто занимает ступеньки пониже! А благородные и талантливые люди становятся изгоями. Такова действительность, с которой мы имеем дело!»

Клайти Вержанс напустила на себя благодушную важность — она решила сохранять терпение, невзирая на любые провокации: «Вы, пожалуй, немного преувеличиваете. Хартисты упрямы и слишком много о себе думают, но в конце концов и они поймут, что наш путь — единственный возможный и наилучший. Что касается Заповедника, то в видоизмененной форме...»

«Заповедник? Не смешите меня! В нем охраняются только привилегии и бесстыдное подчинение общественной собственности личным интересам. Вы витаете в облаках, в полном отрыве от действительности, если вы ожидаете благодарных приветствий от патрициев! Вы столкнетесь только с сопротивлением загнанных в угол паразитов. Они бессердечны, как чугунные статуи! Их необходимо унизить и наказать!»