Джек Вэнс - Хроники Кадуола. (Станция Араминта. Эксе и древняя Земля. Трой.)

Глоуэн вышел из кабинета и устало поплелся в пансион Клаттоков. Шарда в квартире не было; он не вернулся допоздна.

Утром Глоуэн и его отец проснулись очень рано, наскоро позавтракали и явились в отдел B. Бодвин Вук уже совещался с капитанами Айзелем Лаверти и Руном Оффо. Из Йиптона еще не поступило никаких новостей. Глоуэну указали на софу в полутемном углу помещения. Он плохо спал всю ночь, и теперь его веки невольно опускались. Помотав головой, он заставил себя проснуться и прислушаться к беседе.

Говорил Айзель Лаверти — плотный, сильный, седой, с короткой стрижкой, темными зеленовато-серыми глазами и репутацией человека, настойчивого до безжалостности: «Поднимется переполох. Нас обвинят в непропорциональной реакции, особенно если среди йипов будут потери».

«Пусть обвиняют, — отозвался Бодвин Вук. — Перевес на стороне того, кто берет на себя инициативу. Сначала мы сделаем свое дело — а потом можно и поспорить, если потребуется. Сейчас важнее всего продемонстрировать, что мы твердо намерены обеспечить соблюдение законов. В противном случае мы полностью потеряем доверие управления. А тогда с Заповедником можно будет распрощаться. Шард, как продвигаются приготовления?»

«Все готово. Если мы не докажем, что способны обороняться, мы заслужим свою участь».

«Тогда приступим как можно скорее. Вполне возможно, что мы уже опоздали».

Шард поднялся на ноги и удалился, взглянув в сторону Глоуэна и слегка приподняв руку перед тем, как выйти.

Бодвин Вук прикоснулся к кнопке и проговорил в микрофон: «Немедленно приведите ко мне Намура ко-Клаттока. Никаких отговорок, никаких задержек».

Рун Оффо спросил: «Зачем вам Намур?»

Бодвин Вук шлепнул по ручкам кресла: «Намур — отчаянный головорез в лучших... точнее, в худших традициях Клаттоков! Я могу ему доверять только в том случае, если он будет у меня перед глазами. А здесь, в моем кабинете, он будет у меня перед глазами».

Прозвучал сигнал; из динамика послышался голос: «Вызов из Йиптона. С вами желает говорить Титус Помпо».

«Давно пора! Бодвин Вук слушает».

После многозначительной пятисекундной паузы прозвучал гулкий бас: «Я — Титус Помпо! Говорите!»

Бодвин Вук включил видеосвязь: «На моем экране ничего нет. Вы меня видите? Говорит Бодвин Вук, директор отдела B. Покажитесь, я хотел бы видеть, с кем разговариваю».

«Моя внешность известна только мне. Вам придется удовлетворять свое любопытство другими способами. Почему вы мне звонили?»

«Можете прятаться, сколько хотите — это ваше дело. Но когда вы накладываете руки на моего племянника, это уже мое дело. Я хотел бы поговорить с ним сию минуту и убедиться в том, что он цел и невредим».

«Ваш племянник, судя по всему, совершил кражу со взломом. Он задержан и будет находиться под арестом, пока мы не разберемся в его нарушениях».

«Он — сержант отдела B и не допускал никаких нарушений».

«Почему же он украл плащ Арлеса Клаттока?»

«Керди подробно отчитается передо мной лично. Если он заслужил выговор, ему будет объявлен выговор согласно действующим правилам нашего отдела. Ни в каких обстоятельствах вы не имеете права препятствовать агенту отдела B и, следовательно, МСБР. Подведите его к микрофону, чтобы я мог его слышать».

«Его поведение было подозрительно; в частности, он подозревается в шпионаже. Мы проведем наше собственное расследование и поступим с ним по заслугам».

«Титус Помпо, я предупреждаю вас — и это последнее предупреждение. Вы слишком много на себя берете и ставите себя в опасное положение. Весь Кадуол находится в юрисдикции отдела B. Мы уполномочены инспектировать, исключительно по своему усмотрению, каждую пядь нашей планеты».

Титус Помпо отозвался мелодичным смехом, странным для такого низкого голоса. Тем не менее, в его смехе можно было уловить едва заметную натянутость: «Вы не следите за событиями. Острова Лютвен фактически независимы и не подчиняются ни вам, ни условиям Хартии натуралистов. В этом отношении мы пользуемся поддержкой. Прогрессивная партия в Строме признаёт справедливость наших притязаний. Смиритесь со свершившимся и необратимым фактом».

Бодвин Вук тоже рассмеялся — коротким резким смешком: «Посмотрим, посмотрим! А теперь, Помпо, Умфо — или как вас там! — подведите Керди к микрофону. В противном случае он будет считаться погибшим, и вы понесете суровое наказание».

«И вы не боитесь последствий?» — вкрадчиво поинтересовался Титус Помпо.

«Спрашиваю в последний раз! Намерены ли вы предоставить Керди Вуку возможность говорить со мной сию минуту?»

Голос диктатора островитян помрачнел: «В качестве особой уступки отделу B и управлению станции Араминта мы вернем его через месяц, когда он отбудет свой срок».

«Я немедленно посылаю автолет в Йиптон. В течение одного часа мы приземлимся на посадочной площадке у отеля. К тому времени Керди Вук должен быть уже там».

Бодвин Вук выключил телефон.

Прошло пять минут. Из динамика послышался голос Шарда: «Мы готовы».

«Хорошо! Я уведомил Титуса Помпо о том, что вы подберете Керди Вука на посадочной площадке. Как только он будет на борту, продолжайте действовать по плану».

«Вас понял. Мы вылетаем».

Уже через несколько секунд в кабинет зашел Намур, явно недоумевавший по поводу столь срочного вызова. Он вежливо кивнул Бодвину Вуку и отделался более холодными кивками в сторону Айзеля Лаверти и Руна Оффо. Глоуэна он заметил, но поздороваться с ним не соблаговолил и обратился к директору: «Случилась какая-нибудь катастрофа? Все сидят мрачнее тучи и молчат, будто воды в рот набрали. Что происходит?»

Бодвин Вук по-дружески протянул к нему руки: «Вы неправильно истолковываете наше настроение! Глоуэн развлекал нас рассказами о «Кошачьем дворце», и мы завистливо молчим, потрясенные великолепием и разнообразием его впечатлений. Рад, что вы смогли уделить нам драгоценное время. Мне всегда доставляет удовольствие встретить человека уверенного в себе, не знающего страха и сомнений, честного и надежного».

«Благодарю вас, — пробормотал Намур. — Я тоже рад оказаться здесь, в святая святых добродетели и самых высоких принципов».

«Мы делаем все, что можем, — скромно признал Бодвин Вук. — Редко, однако, о нас отзываются с похвалой. Возникает впечатление, что наши достоинства способны оценить только преступники».

«Надеюсь, не только — я высоко ценю ваши достижения».

«Всякое бывает, — Бовин Вук вежливо указал на стул. — Присаживайтесь. Айзель и Рун, к сожалению, не смогут составить нам компанию — сегодня им предстоит выполнять немаловажные обязанности!»

«Неужели? — Намур с любопытством проводил взглядом уходящих капитанов. — Могу ли я спросить, что происходит, или вы предпочитаете, чтобы я изображал полное равнодушие?»