Джек Вэнс - Ночной огонь

Айдора Виртц поджала губы. «Типично мальчишеские фантазии! — подумала преподавательница математики, — Хотя от него можно было бы ожидать меньшей наивности». Вслух она сказала: «Все это замечательно. У астронавтов, может быть, действительно увлекательная жизнь — но это одинокая, необщительная жизнь, вдалеке от семьи и без поддержки чудесных клубов! Астронавт не может веселиться на вечеринках, участвовать в политических демонстрациях, маршировать на парадах с высоко поднятым знаменем! Тебя никогда не выберут членом престижного клуба избранных, если ты пропадешь в глубинах космоса!»

«Меня это не интересует».

Госпожа Виртц разволновалась: «Ты неправильно представляешь себе вещи! Реальностью нельзя пренебрегать, действительность требует общественного взаимодействия! Тот, кто улетает в космос, тем самым стремится избежать проблем настоящей жизни!»

«Только не в моем случае, — возразил Джаро. — У меня есть важные дела — их невозможно сделать на Галлингейле».

Госпожа Виртц взяла Джаро за плечи и слегка встряхнула его: «Уходи, Джаро! Больше не могу с тобой спорить! Если в тебя когда-нибудь влюбится девушка, ее судьба будет достойна сожаления — твое упрямство будет ежеминутно выводить ее из себя!»

Джаро облегченно направился к двери. Перед тем, как выйти, он обернулся: «Прошу прощения, если я сказал что-нибудь, что вас расстроило. Я не хотел вас обидеть».

Айдора Виртц усмехнулась: «Знаю я вас — притворяетесь паиньками, а потом все равно делаете все по-своему! Иди, лучше сделай что-нибудь, что меня приятно удивит!»

Джаро рассказал Альтее о странном собеседовании с преподавательницей: «Она хочет, чтобы я вступил в «Молодежный легион»».

Альтея огорченно покачала головой: «Уже? Мы надеялись, что эта проблема не возникнет так рано». Они прошли в кухню и сели за стол. Альтея продолжала: «В Танете практически каждый стремится к восхождению по лестнице престижа. Некоторым это удается: «парнасцев» иногда принимают в «Черные цилиндры» или в «Подлесок»; оттуда можно проникнуть в Квадратуру круга, а затем, если особо отличиться, стать членом клуба «Валь-Верде», «Цыплят-извращенцев» или «Жирандолей». Наконец, в редчайших случаях самым пробивным удается взобраться на высшую ступень — например, заменить умершего без наследников «устричного кекса». Конечно, существуют многие другие маршруты восхождения». Альтея следила за реакцией Джаро: «Тебя это интересует?»

«Не слишком».

«Как тебе известно, твой отец и я не вступаем ни в какие клубы. Мы — «непримкнувшие», как говорили раньше, или «профаны», как выражаются теперь. У нас нет социального статуса. У тебя его тоже нет. Подумай об этом. Если в конце концов ты захочешь вести себя так, как все, ты можешь вступить в «Молодежный легион», а потом, когда почувствуешь, что ты достаточно популярен, перейти на уровень повыше и стать «сладким помидором» или «зуавом», например. Ты никогда не будешь одинок — у тебя будет много друзей, ты будешь участвовать в десятках спортивных игр и состязаний, и никто не станет называть тебя «профаном». Кроме того, ты будешь тратить время — очень много времени! — на то, чтобы говорить приятные вещи людям, которые тебе не нравятся. Тебе придется платить крупные взносы, носить значок своего клуба и говорить на клубном жаргоне. Тебе это может понравиться — многие чувствуют себя в такой среде, как рыбы в воде. Другим кажется, что быть профаном гораздо проще».

Джаро задумчиво кивнул: «Я сказал госпоже Виртц, что вступать в клуб было бы для меня пустой тратой времени, потому что я хочу стать астронавтом».

Альтея попыталась не рассмеяться: «И что она ответила?»

«Она, в общем-то, рассердилась. Сказала, что я хочу избежать проблем настоящей жизни. Но я объяснил, что это не так, что мне просто нужно кое-что сделать, а это невозможно сделать на Галлингейле».

«Неужели? — Альтея внезапно встревожилась. — Что именно тебе нужно сделать?»

Джаро отвернулся. Он не хотел обсуждать эту щекотливую тему. Тщательно выбирая слова, он медленно ответил: «Мне хотелось бы узнать, откуда я взялся — что случилось в те годы, которых я не помню».

У Альтеи душа ушла в пятки. Она и Хильер надеялись, что Джаро потеряет интерес к прошлому и больше не будет всерьез размышлять о событиях раннего детства. Судя по всему, они ошибались.

Джаро вышел из кухни. Альтея заварила чай и сидела, погруженная в задумчивость неприятной новостью. Она ни в коем случае не хотела, чтобы Джаро стал астронавтом — если он улетит в космос, оставив позади Приют Сильфид и Фатов, кто знает, когда они его снова увидят? Возникала пугающая перспектива одиночества.

Альтея вздохнула. Несомненно, ей и Хильеру следовало применить все доступные средства убеждения, чтобы направить Джаро на уготованный ими путь академической карьеры в Танетском институте.

Айдора Виртц предприняла последнюю попытку завербовать Джаро в «Молодежный легион»:

«Нигде не найдешь лучшей подготовки! Это сплошное развлечение! Представь себе, как весело шагать строем, дружно выкрикивая лозунги:

Вот так! Разве не здóрово? Нет? Почему нет?»

«Какой смысл шуметь без толку?» — пожал плечами Джаро.

Госпожа Виртц фыркнула: «Ничего не без толку! Маршировать с песнями полезно — ничто так не поднимает дух! Кроме того, в легионе ты приобретаешь весомость. В весомости-то и зарыта собака!»

«И что мне даст весомость?»

«А! Это большой сюрприз!»

«Гм. Какого рода сюрприз?»

Госпожа Виртц храбро улыбнулась: «Для одних — одно, для других — другое».

Джаро покачал головой: «Только идиот клюнет на такую приманку».

Госпожа Виртц сделала вид, что не расслышала: «Весомость — чудесная, волшебная вещь, и если ты ведешь журналы связей, все становится просто. Ты регистрируешь баланс одолжений, сделанных другим — так называемых «кредитов» — и одолжений, полученных от других, то есть «дебетов». Соотношением кредитов и дебетов определяется твоя социальная плавучесть; поэтому журналы связей нужно вести очень аккуратно, возвращая одолжения при первой возможности. Это поможет тебе в восхождении, и ты опомниться не успеешь, как станешь «сладким помидором»! Посмотри на Лиссель Биннок — она проскочила через легион, как отшлепанная макака! Ее отец — в Квадратуре круга. Это обстоятельство закругляет многие острые углы, конечно, и Лиссель сама по себе — достаточно привлекательное существо, но факт остается фактом: она неутомимо лезет вверх, весомость у нее в крови». Госпожа Виртц хихикнула: «Говорят, в морозную погоду Лиссель не выдыхает пар, а заволакивает глаза туманом весомости».