Джек Вэнс - Ночной огонь

Старейшины слушали, не высказывая никаких замечаний, и наконец сообщили Скирли, что она предоставила достаточные сведения. После этого со сходным запросом обратились к Джаро. Джаро кратко изложил свою биографию, указав, помимо прочего, на то, что ему лишь недавно удалось выяснить обстоятельства своего происхождения. Пока он говорил, члены Совета старейшин, судя по всему, потеряли интерес к его рассказу. Они что-то бормотали друг другу на ухо, справлялись с записями в блокнотах и беспокойно ерзали в креслах. Джаро замолчал, не закончив фразу, и сел. Казалось, никто этого не заметил. Джаро сказал Мэйхаку: «Теперь, наверное, твоя очередь».

«Думаю, их любопытство удовлетворено, — отозвался Мэйхак. — Теперь их больше интересует, где и как они будут обедать».

«Мне их система непонятна!» — буркнул Джаро.

«Она и не может быть понятной. Старейшины следуют традициям, а нам приходится ждать, пока они блуждают по извилистому пути, проложенному предками».

«Но они ничего не спросили и ничего не сказали об Асрубале!»

«Им известно все, что требуется знать — а именно то, что Морлок потребовал суда над Асрубалом. В полдень они объявят, что Асрубал должен предстать перед Судейской коллегией, и всей гурьбой отправятся обедать. Так здесь делаются вещи».

«Посмотрим, к чему все это приведет».

В полдень старейшины поднялись на ноги. Председатель Совета нараспев произнес: «Дело Асрубала из династии Урдов, обвиненного в гнусных преступлениях, передается на рассмотрение Судейской коллегии, каковая определит, кому надлежит понести наказание — обвиняемому или обвинителям».

Джаро повернулся к Мэйхаку: «Что он имеет в виду?»

«В нашем случае это, скорее всего, пустые слова. По традициям правосудия роумов, если предъявлены обвинения, но обвиняемый оправдан судом, наказанию, соответствующему тяжести вмененных ему преступлений, подвергают обвинителей — с тем, чтобы впоследствии было меньше случаев лжесвидетельства. Но с нами это не произойдет — по меньшей мере пока Гэйнг наблюдает за происходящим с «Фарсанга»».

«Тем не менее, такая возможность вызывает беспокойство».

«Да, — вздохнул Мэйхак. — В Ромарте многое вызывает тревогу».

Ардриан присоединился к трем инопланетянам: «На данный момент разбирательство закончено. Заседание Судейской коллегии состоится через несколько часов. Тем временем я буду рад, если вы согласитесь у меня отобедать. По сути дела, как для того, чтобы у вас были все необходимые удобства, а также исходя из принципов гостеприимства, накладывающих на меня обязательства, предлагаю вам поселиться в Карлеоне».

«Благодарю вас, — ответил Мэйхак. — Думаю, никто из нас не откажется принять ваше приглашение».

«Очень хорошо! — кивнул Ардриан. — Так тому и быть».

Пять судей встретились после полудня — не в Коллокварии, а в большом зале Варциала, дворца Асрубала, чтобы Асрубал мог беспрепятственно участвовать в разбирательстве. Судьи восседали за длинным столом; сейшани расставили на этом столе бутылки, кувшины, подносы с пирожными, соленой рыбой, цукатами из птичьей печенки и всякой всячиной, чтобы отправители правосудия могли подкрепиться, будучи утомлены праведными трудами. Люди разнообразной внешности — среди них были и верзила, и коротышка, и толстяк, и человек, худой, как палка — судьи вели себя так, что не оставалось сомнений в безукоризненности их рашудо. Председатель Судейской коллегии, которого называли просто «магистром», был старше других и производил незабываемое впечатление. Он сидел, наклонившись вперед и опираясь на широко расставленные острые локти. На его черепе осталось несколько прядей белоснежных седых волос; растопыренные уши, полуопущенные веки и длинный тонкий нос придавали ему вид сонного филина. Магистр обвел взглядом зал заседаний, убедился в том, что все было в порядке, ударил молоточком в гонг и объявил: «Выездное заседание Судейской коллегии открыто. Присутствующих просят не забывать о необходимости строжайшего соблюдения протокола. Введите подсудимого!»

Два дружинника привели Асрубала и усадили его в громоздкое кресло у стены.

Магистр продолжал: «Вы находитесь в суде высшей инстанции. Здесь торжествуют равноправие и справедливость. Перед лицом правосудия не придается значение ни обстоятельствам рождения, ни принадлежности к какой-либо династии или фракции, ни рашудо участвующих в судопроизводстве сторон. Приговор обжалованию не подлежит. Нередко решения принимаются прежде, чем будут представлены доказательства. Демонстрация эмоций не допускается. Начнем разбирательство. Юстициар Морлок, изложите суду обстоятельства дела».

Морлок разъяснил, невыразительно равномерным тоном, предъявленные Асрубалу обвинения. Асрубал слушал с каменным лицом, неотрывно глядя на Морлока круглыми черными глазами.

Обвинитель закончил предварительное выступление, и Джаро вызвали давать показания. Морлок, судьи и Барванг, адвокат Асрубала, задавали ему вопросы — иногда непосредственно касавшиеся рассматриваемого дела, иногда мало к нему относившиеся. Магистр никак не контролировал процесс перекрестного дознания, в связи с чем Джаро нередко приходилось одновременно выслушивать два или три вопроса. Его удивлял неофициальный характер судопроизводства, противоречивший спокойной и достойной внешности судей. Возможно, тщеславие заставляло их думать, что для поддержания порядка и отправления правосудия достаточно было одного их присутствия; если так, их самомнению не было предела. По мере того, как Джаро рассказывал обо всем, что ему было известно, судьи обменивались замечаниями и время от времени прерывали его, чтобы задать новые вопросы. Джаро тщательно сдерживался и подробно отвечал на каждый вопрос. То и дело судьи поглядывали на Асрубала, словно предлагая тому высказать мнение; как правило, Асрубал отвечал на эти молчаливые приглашения холодной усмешкой, но иногда прерывал показания внезапными возгласами: «Чепуха, чепуха с начала до конца!» Или: «Бред собачий!» А также: «Это отъявленный лжец и подлый мошенник, вышвырните его отсюда!»

Интересы Асрубала представлял его родственник, Барванг дин-Урд — цветущий субъект средних лет с хорошо подвешенным языком, большими преданно-карими глазами, длинными волнистыми волосами каштанового оттенка, шелковистыми усами и небольшим животиком, каковой, вместе с неумеренно обширными бедрами, он пытался скрывать под свободным плащом из зеленого бархата с черным орнаментом. Барванг держался с нагловатым безразличием, вызывавшим у Джаро раздражение. Адвокат постоянно расхаживал по залу, то задерживаясь, чтобы прислушаться, то наклоняясь к Асрубалу, чтобы дать конфиденциальный совет. Иногда он выходил из зала, возвращался и, воспользовавшись какой-нибудь паузой, громко восклицал: «Достопочтенные судьи! И я, и Асрубал довольно натерпелись этого несусветного бреда! Вы зря тратите время моего уважаемого родственника! Прекратите это недостойное преследование и положите конец грязной клевете!»