Джек Вэнс - Зов странствий. - Лурулу.

Когда Мирон вернулся в салон «Гликки», капитан Малуф совещался с Винго и Шватцендейлом. Присоединившись к ним, Мирон с интересом прислушался к обсуждению.

«Никакого особенного риска нет, — говорил капитан, — а преимущества очевидны. Как вы думаете?»

«Нет возражений! — отозвался Шватцендейл. — Вполне осуществимый план».

«Я тоже так думаю», — поддержал его Винго.

«Тогда приготовьтесь — и за дело!»

Шватцендейл, Винго и Мирон спустили судовой автолет на утрамбованную траву. Забравшись в машину, они взлетели. Повсюду, до самого горизонта и за горизонт, простиралась бесконечная степь, ровная и одинаковая — если не считать неспешных волн, пробегавших по траве под порывами ветра.

Колея фургона лалланкаров вела на северо-восток. Автолет следовал над этой колеей на высоте примерно трехсот метров, и уже через полчаса впереди показался медленно бредущий караван из пяти вумпов — у каждого на широкой спине ютился небольшой коттедж с двумя верандами, спереди и сзади. Искусно изготовленные из бамбука крутые выпуклые крыши тримбелей были украшены прихотливо загнутыми вверх карнизами. На верандах никого не было — судя по всему, лалланкары отдыхали внутри, утомившись от ночных трудов праведных и последовавшей за ними пьянки.

Последний вумп каравана тянул за собой, на длинном веревочном канате, фургон, нагруженный баллонами с кейзиком.

Посоветовавшись на борту автолета, Шватцендейл, Винго и Мирон согласовали простую и прямолинейную стратегию.

Шватцендейл опустил машину так, чтобы она летела над самой травой, и приблизился к каравану сзади, почти уткнувшись носом в корму фургона. Мирон спрыгнул на смятую фургоном и вумпами траву, быстро обогнал фургон и перерезал канат острым ножом. Фургон остановился; конец каната упал на траву — громадное животное продолжало равнодушно тащить его за собой.

Мирон поспешил вернуться к автолету, пока какой-нибудь прыткий меренг не выскочил из травы и не схватил его за ногу.

Караван вумпов продолжал брести на северо-восток: лалланкары не заметили потерю своей добычи.

Шватцендейл связался с «Гликкой» и сообщил капитану о положении дел: «Судя по всему, лалланкары спят без задних ног! Их вумпы уже уходят за горизонт, вокруг все тихо и спокойно. Надо полагать, они не на шутку разозлятся, когда протрут глаза».

Уже через пятнадцать минут «Гликка» спустилась из неба и приземлилась у фургона.

Грузовой люк распахнулся, и баллоны переместили в трюм. «Гликка» воспарила над степью, вернулась в направлении Палактуса и опустилась на траву в полутора километрах от космического порта.

«Я не стал возвращаться в порт, — сообщил команде капитан Малуф, — потому что Освиг — человек с трудным характером и, кроме того, прирожденный рыцарь степей. Учитывая эти обстоятельства, я предпочел бы встретиться с ним здесь, а не у него в управлении».

Шватцендейл сомневался: «Ваши побуждения понятны — но придет ли Освиг к звездолету, если звездолет не идет к нему?»

«Посмотрим. В любом случае, теперь ты можешь заглянуть в портовое управление и пригласить Освига навестить нас на борту «Гликки»».

Как и ожидалось, Освиг упирался, но в конечном счете Шватцендейл уговорил его забраться в автолет и прилететь туда, где приземлилась «Гликка».

Малуф встретил Освига у трапа и провел его в салон. Они присели за небольшим круглым столиком в углу. Винго подал им чай и пирожные, но начальник космопорта игнорировал угощение.

«Зачем вы меня сюда привезли? Здесь ничего нет, кроме высокой травы! — возмущался Освиг. — Я привык заниматься делами у себя в управлении».

«Вот именно, — согласился Малуф. — Поэтому я и подумал, что будет лучше, если мы поговорим здесь».

«Как бы то ни было! Все это несущественно. Будьте добры объяснить назначение этого совещания».

«Прежде всего примите мои соболезнования по поводу пропажи баллонов».

Освиг пожал плечами: «Не беспокойтесь по этому поводу. Мы, рыцари Звездной Обители, невозмутимо выдерживаем удары судьбы. Что бы ни случилось, я продолжаю следовать по рыцарскому пути».

«Вас нисколько не огорчает кража баллонов?»

Освиг нахмурился: «Вы употребляете какие-то странные выражения. Само собой, я предпочел бы, чтобы кейзик распределялся уполномоченным должностным лицом — то есть мной. Тем не менее, как обычно, лалланкары умыкнули не принадлежащее им имущество. Теперь их вумпы бредут по степи к Девственному Роднику или в какое-нибудь другое популярное место отдыха. Там они обменяют кейзик и устроят оргию сибаритских безумств».

«К счастью, — отозвался Малуф, — я могу известить вас о том, что лалланкаров ожидают позор, гнев и разочарование, так как моя команда последовала за их караваном и отрезала канат, тянувший фургон с баллонами. Все баллоны — в трюме моего звездолета».

Некоторое время Освиг сидел молча, размышляя о сложившейся непредвиденной ситуации. Затем он проговорил, с трудом заставляя себя не нарушать правила вежливости: «И что вы теперь предлагаете? Надеюсь, кейзик будет передан тем, кому он принадлежит по праву?»

«Вполне возможно, — сказал Малуф. — В данный момент мы сами являемся законными хранителями этого груза, так как мы конфисковали его у безответственных грабителей. Тем не менее, на определенных условиях кейзик может быть снова передан вам».

«На каких условиях?» — ледяным тоном спросил начальник космопорта.

«Не буду играть с вами в прятки, — Малуф посмотрел Освигу в глаза. — Вы упомянули о том, что на складах Торквальских Низин пылятся сотни или даже тысячи готовых ковров».

«Кажется, я что-то такое говорил», — неохотно промямлил Освиг.

«Когда-нибудь эти ковры заплесневеют и сгниют. Какая это была бы потеря! Неужели вы хотите, чтобы сверкающие всеми цветами радуги шедевры исчезли навсегда, не послужив никакой полезной цели?»

«Хорошо вас понимаю — это была бы невосполнимая, трагическая утрата».

Малуф кивнул: «Пятьдесят или шестьдесят таких ковров могли бы послужить полезной цели, и никто никогда не заметил бы недостачи».

«Теоретически такая возможность существует, — осторожно сказал начальник космопорта, — если будут соблюдены некоторые... как бы это выразиться... приличия».

«Разумеется, само собой! — воскликнул капитан Малуф. — Мы прилетим в Торквальские Низины в любом случае, чтобы загрузить ковры, предназначенные для «Мономарха». Ковры можно будет переместить в трюм быстро и не привлекая особого внимания — особенно если мы будем производить загрузку сами, без лишних свидетелей».

«А кейзик?»

«Баллоны будут переданы вам на хранение в любом указанном вами месте».

«Ваши условия удовлетворительны», — уступил Освиг.