Джек Вэнс - Зов странствий. - Лурулу.

Монкриф пожал плечами, притворно возражая против излишней похвалы: «Мне повезло — у меня исключительно талантливая труппа».

Скейм скептически поджал губы: «Не сомневаюсь! Но в том, что касается эпилога — должен признаться, я в некотором замешательстве. При всех его изящных и красочных атрибутах этот номер может выглядеть слегка авангардистским, то есть непонятным с точки зрения зрителя-бленка».

Монкриф благодушно рассмеялся: «Что вы, в самом деле! Третий номер задуман в качестве коды, объединяющей всю программу».

Скейм продолжал сомневаться: «Кода? Мало кто из бленков понимает значение этого слова. Еще меньше надежды на то, что они разгадают символизм вашей постановки — допуская, что, будучи изумлены и потрясены, они вообще сохранят способность мыслить».

«Все это не так уж важно, — возразил Монкриф. — Сцена произведет желаемый эффект; публика помолчит пару секунд, очнется, рассмеется и разразится выкриками «Браво!» и аплодисментами».

Скейм задумался, после чего едва заметно пожал плечами: «Возможно. Подозреваю, что в любом случае ничего страшного не случится — не считая одной или двух истерик, чреватых преждевременными родами в зрительном зале. Но бленки, несомненно, предпочли бы выступление дрессировщика каких-нибудь жутких бестий — или легкомысленный эротический фарс».

«Никак не могу оправдать такие ожидания! И мои «бестии», и мои девушки исключительно целомудренны. Они даже обнажить ягодицы осмелятся разве что в том случае, если им придется прыгать из окна горящего здания. Надеюсь, ваша компетенция более чем достаточна в том. что касается остальных аспектов нашей программы?»

«В отношении первых двух эпизодов не предвижу никаких существенных проблем. Каждый из них, конечно, отличается определенными сложностями, но наши бутафоры и декораторы умеют преодолевать такие препятствия. По поводу заключительной сцены возникают проблемы другого рода — но, опять же, они разрешимы. Мы воспользуемся реквизитами из нашей коллекции средневековых осадных сооружений. Это массивное, впечатляющее оборудование».

«Превосходно! — откликнулся Монкриф. — А теперь, как насчет гардероба?»

«Костюмы изготовят в соответствии с вашими указаниями. Если хотите, вы можете просмотреть мои альбомы. Думаю, что ассортимент окажется достаточно обширным».

Монкриф приятно провел полчаса, просматривая альбомы Скейма, и выбрал костюмы, показавшиеся ему оптимальными.

«Очень хорошо! — одобрил Скейм. — Заметно, что у вас наметанный глаз. Если завтра утром вы приведете ваших исполнительниц для примерки, костюмы будут готовы сразу после полудня».

«Я высоко ценю вашу помощь, — поклонился Монкриф. — Без вас мы никак не справились бы. «Треванион» — великолепнейший из театров Ойкумены. По меньшей мере, мне еще не приходилось видеть ничего подобного, а я выступал на многих планетах!»

«Благодарю вас, — отозвался Скейм. — Похвала такого опытного постановщика, как вы, имеет большое значение».

«Еще один вопрос, — вспомнил Монкриф. — Перед вечерним представлением моя труппа и команда нашего звездолета хотели бы прибыть в «Треванион» на судовом автолете. Где им лучше всего приземлиться?»

Скейм ответил без колебаний: «У северной стены «Треваниона», на уровне второго яруса, предусмотрена посадочная площадка — ничего не может быть удобнее. Она предназначена для шимератов, желающих прилетать на собственных машинах и сразу подниматься в ложи, но на площадке всегда остаются свободные места. Особый коридор ведет с этой площадки в своего рода гостиную рядом со сценой. Лифты поднимаются на балконы верхнего яруса, но ими редко пользуются. Предусмотрен ряд сидений, позволяющих смотреть на сцену из-за кулис. Рекомендую команде вашего звездолета воспользоваться этой возможностью».

Монкриф снова рассыпался в благодарностях и откланялся.

На следующее утро Мирон вновь отправился в управление диспетчера космического порта. Как прежде, Рико Йейл сидел, лениво развалившись за широким, крепко сколоченным столом.

Йейл дружески кивнул Мирону и указал на стул: «Садитесь и покажите мне бумаги, которые вы несете так бережно, словно они — готовая разбиться вдребезги хрустальная ваза».

Мирон сел и разложил на столе перед диспетчером маршрутные карты. Йейл наклонился и с любопытством просмотрел их. Через некоторое время он поднял голову: «Насколько я могу судить, не пользуясь компьютером, это оптимальный маршрут. Но что означают красные метки — здесь, в Глейме на Подморе, и здесь, в Крое на Новой Надежде?»

«Значение этих символов трудно объяснить в двух словах, — ответил Мирон. — Вылетев из Первого Лагеря на Вельтерсе, мы прибываем в Глейм, а следующая остановка — в Крое. Но если вы взглянете на карту, вы заметите, что Флютер находится неподалеку от траектории, соединяющей Подмор и Новую Надежду. В Коро-Коро группа паломников ожидает первой возможности добраться до Бесовской Высадки на Кириле. Для нас было бы удобно забрать паломников с Флютера перед тем, как направиться в Крой — особенно в том случае, если у вас найдется какой-нибудь груз для фляутов».

«Такой груз нетрудно подыскать».

«Высадив паломников на Кириле, мы продолжим полет в Океанию на Лавандере, то есть в последний порт, указанный в вашем списке. А из Океании мы отправимся к Нахариусу, где мне предстоит закончить одно дело семейного характера».

«Нахариус? — Йейл откинулся на спинку стула. — До меня доходили слухи об этой планете. Не обязательно достоверные, но — скажем так — любопытные».

Мирон печально улыбнулся: «На Нахариусе моя престарелая родственница надеялась найти секрет вечной молодости и красоты. Хотел бы я знать, чтó она там нашла!»

Йейл взглянул в окно с задумчивой полуулыбкой на лице: «Слухи разлетаются по космическим путям, как светлячки в чаще ночного леса. Иногда они поражают воображение. Не сомневаюсь, что на других планетах люди нашептывают друг другу небылицы даже о Бленкинсопе, о пяти городах, о шимератах — даже об изгоях, прозябающих в Темном Лесу...»

Диспетчер облокотился на стол: «А теперь — о коврах. Вы можете рассчитывать на выгодную сделку. Я потихоньку наводил справки, связавшись с представителями пяти крупнейших торговых фирм в четырех периферийных городах. Они немедленно заинтересовались. Я получил предложения, позволяющие выручить от четырехсот до четырехсот двадцати пяти сольдо за ковер — с условием проведения предварительной инспекции товара. Против инспекции я не возражал, хотя еще не брал на себя никаких обязательств. Если вы согласитесь с этим условием, инспектор может прибыть в ближайшее время на самоходной подводе, позволяющей увезти товар без лишнего шума».