Джек Вэнс - Зов странствий. - Лурулу.

В течение двадцати секунд фигуры не шевелились, а затем приступили к третьей стадии «извилистостей». Сочетания тел стали более определенными, но, тем не менее, приводили зрителей в замешательство, так как порой казалось, что на перекладинах вертятся четыре фигуры, а не шесть, а иногда их становилось восемь. Композиции постепенно усложнялись, но в конце концов хаотически рассыпались — все это вызывало странные, невыразимые словами эмоции. Фигуры бесшумно соскользнули с шестов, свернулись в рулоны и выкатились со сцены. Занавес опустился.

Несколько секунд зрители молча сидели и часто моргали; мало-помалу некоторые стали хлопать в ладоши — неуверенно и осторожно, словно не зная, чему именно они аплодируют.

Светильники разгорелись, чтобы публика стряхнула с себя оцепенение. Объявили короткий перерыв: желающие могли обновить запас закусок и напитков. Затем люстры снова погасли.

Из громкоговорителей разнесся голос конферансье: «Силурийцы смотались, наградив нас временным косоглазием. Это скоро пройдет — где-то неподалеку шныряет Прюфелегрыз По-По! Как всегда, ему не везет, но иногда даже ему удавалось одержать славную победу — например, когда ему поручили принести прюфели в подарок умирающему дедушке! Но, как правило, его авантюры заканчиваются трагически. По-По уже идет — слышите?»

В зале наступила тишина — зрители старались расслышать какие-нибудь признаки приближения Прюфелегрыза. Центральную часть сцены озарил расплывчатый круг мягкого света. Что-то появилось в щели между половинами занавеса — какой-то почти незаметный бугорок. Объект этот продолжал постепенно выдвигаться, и теперь можно было различить тихий хруст, напоминавший звуки, раздающиеся, когда крыса выскребает деревянную обшивку стены. Звуки становились все громче: «Крсст! Крсст! Крсст!»

Публика поняла наконец, что высунувшийся бугорок — не что иное, как нос, и по залу пробежал шорох радостного нетерпения. Занавес всколыхнулся, и в прореху выглянула круглая физиономия с пухлыми розовыми щеками, длинными гладкими волосами оттенка нюхательного табака и вздернутой кнопочкой носа. По-По дожевал и проглотил то, что держал во рту, после чего, лукаво подмигнув зрителям, отступил назад, и половины занавеса сомкнулись.

«По-По! По-По!» — топая ногами, вызывали клоуна зрители. Кто-то прокричал: «У нас карманы набиты прюфелями! Выходи, получай!»

Занавес распахнулся, и на сцену кувырком выскочил По-По — в свободной светло-коричневой рубахе и красновато-коричневых панталонах, расклешенных под коленями. Парень с заметным брюшком, он был на полголовы ниже среднего роста. На голове у него нахально торчала красная шапочка с помпоном, круглые, слегка выпученные глаза были широко расставлены. Исполнив странный короткий танец — что-то вроде карикатурного марша на месте — По-По остановился и принялся монотонно напевать дребезжащей скороговоркой:

«Я — По-По Прюфелегрыз, конкурент голодных крыс! Если прюфель вижу я — ухожу, его жуя! Где бы ты ни спрятал прюфли — под подушкой или в туфли — я разнюхаю мгновенно тайничок твой драгоценный! Взял я прюфельный горшок, сдвинул крышку на вершок — а в горшке, увы и ах, крыса с прюфелем в зубах! Надо было суп варить, мать родную накормить — я все прюфели стащил, суп из крысы ей сварил! И кому какое дело, что мамаша крысу съела?»

По-По вынул из кармана небольшой прюфель, высоко подкинул его в воздух, прытко подбежал и поймал его зубами.

«Вчера соседская черная собачка совершила преступление, — доверительно обратился он к публике. — Стащила мой отборный прюфель! Я взял дубинку и выследил ее — она унесла прюфель в кусты и с наслаждением его грызла! Ох уж и отколотил я ее! Живого места не оставил! А тут, смотрю — откуда ни возьмись, еще одна такая же черная собачка, с моим прюфелем в зубах! Оказывается, я колотил не ту собачку! Неважно — я тут же исправил ошибку, огрел по спине второго пса и отнял у него свой прюфель!» — По-По исполнил несколько па своего причудливого танца:

«Я — По-По Прюфелегрыз, конкурент голодных крыс! За версту я прюфли чую — все найду и все стащу я, отниму их у детей, беспардонный прохиндей! В подземелье под замкóм прячет прюфли скопидом — мне преграды нипочем, голод служит мне ключом! Привлеченный ароматом, подкрадусь я воровато и устрою пир горой в разоренной кладовой! Снизу вверх и сверху вниз, я — По-По Прюфелегрыз!»

Комик продолжал эпическое повествование о своих победах и поражениях, воспевая вкусовые качества несравненного корнеплода и прерывая частушки неуклюжими прыжками и взбрыкивающим танцем. Он попробовал сделать сальто-мортале, но неудачно приземлился и некоторое время стоял на голове, размахивая руками и ногами, пока у него из карманов сыпались прюфели. Наконец, опустившись на четвереньки, выпятив обширный зад и принюхиваясь, как собака, он принялся лихорадочно собирать разбросанные по сцене прюфели. Собрав все до единого и засунув последний в рот, он вприпрыжку скрылся за занавесом, заслужив взрыв аплодисментов.

Публика продолжала шуметь, вызывая популярного клоуна на бис. По-По вернулся на сцену и прошелся по ней колесом — зрители одобрительно свистели, топали ногами и улюлюкали. Комик снова убежал. Загорелись люстры, начался антракт; зрители выходили в фойе и возвращались с закусками.

В зале снова наступила темнота. Зазвучал гулкий голос конферансье: «По-По отвлекся важным делом — матушка подала ему полную миску отборных прюфлей. Уверен, что он скоро вернется, чтобы сообщить нам о своих новых злоключениях. Но теперь маэстро Монкриф и его замечательная труппа выступят с программой из трех экзотических номеров, чтобы познакомить нас с чудесной страной волшебства и красоты! Позвольте представить вам знаменитую труппу Чародея Монкрифа!»

После вульгарных глупостей клоуна По-По, основанных на повседневных реалиях местной жизни, публика не была готова приветствовать каких-то инопланетных гастролеров и не выразила особого энтузиазма.

Монкриф выступил на сцену; его приветливая внешность и любезные манеры не вызвали у зрителей никакой симпатии. Шарлатан надел элегантный костюм из черного бархата и серый плащ с каймой, расшитой узорами из алхимических символов. Когда он с улыбкой поклонился публике, из зала донеслись несколько мяукающих и тявкающих возгласов.

«Уважаемые горожане Какса и жители благородных возвышенностей и плодородных равнин Бленкинсопа! Мне почти нечего сказать — кроме того, что мы благодарны за возможность выступить в «Треванионе», несомненно одном из лучших и роскошнейших театров Ойкумены! Предлагаю вам приобрести опыт неповторимых переживаний, увидев своими глазами магическое представление труппы Чародея Монкрифа! Оно говорит за себя и не нуждается в лишних вступлениях. Не буду больше вас задерживать!» — Монкриф с достоинством поклонился и покинул сцену.