Пол Андерсон - Возмездие Эвелит [сборник]

— Никогда вы их не решите, — сказал инопланетянин. — Вы снова и снова будете распадаться на части.

— Это ты так думаешь. Я думаю иначе. Но кто бы из нас не был прав — а Вселенная чересчур огромна, чтобы предсказывать будущее, — мы должны сделать собственный свободный выбор на Земле. Я предпочел бы умереть, чем быть прирученным. Люди узнают о вас, как только судья Бродский будет восстановлен. Нет, раньше. Полк услышит обо всем сегодня, город — завтра, просто для того, чтобы исключить возможность снова всякими ложными идеями скрыть правду. К тому времени, когда прибудет ваш следующий космический корабль, наш выбор будет уже сделан — в нашей собственной манере, какова бы она ни была.

Инопланетянин спрятал голову в складках своей одежды. Шпейер повернулся к Макензи. Лицо его было влажным.

— Что-нибудь… ты хотел что-нибудь сказать… Джимбо?

— Нет, — пробормотал Макензи. — Ничего не приходит в голову. Давай организуем наш штаб здесь. Хотя я не ожидаю больше боев. Кажется, все уже кончилось.

— Безусловно. — Шпейер с трудом перевел дыхание. — Вражеские войска повсюду вынуждены будут капитулировать. Им не за что больше сражаться. Скоро мы сможем заняться залатыванием прорех.

Это был дом с внутренним двориком, стены которого были увиты розами. Улица еще не ожила, поэтому здесь царила предзакатная тишина. Горничная впустила Макензи через заднюю дверь и скрылась. Он направился к Лауре, сидевшей на скамье под ивой. Она взглянула на него, но не встала. Одной рукой она придерживала колыбель.

Он остановился, не зная, что сказать. Как она похудела! Внезапно она сообщила ему так тихо, что он едва смог расслышать:

— Том мертв.

— О нет! — У него потемнело в глазах.

— Я узнала это позавчера, когда несколько его людей прибрели домой. Он убит в Сан-Бруно.

Макензи не решался сесть с ней рядом, но ноги не держали его. Он присел на камни и стал разглядывать их причудливое расположение. Больше не на что было глядеть.

Ее голос донесся до него, ровный, без всякого выражения:

— Стоило это всего? Не только Том, но и столько других погибли ради политики?

— На карту было поставлено большее, — сказал он.

— Да, я слышала радио. И все же я не понимаю такой цены. Я очень старалась понять, но не могу.

У него не было сил защищаться.

— Может быть, ты права, голубка. Не знаю.

— Я не себя жалею, — сказала она. — У меня остался Джимми. Но Том столького лишился.

Он только сейчас осознал, что здесь младенец, что это его внук, о будущем которого надо подумать. Но он чувствовал себя полностью опустошенным.

— Том хотел, чтобы он носил твое имя, — сказала она.

А ты этого хотела, Лаура? — мысленно спросил он. А вслух:

— Что ты будешь делать теперь?

— Найду что-нибудь.

Он заставил себя посмотреть на нее. Заходящее солнце падало на листву ивы и на лицо Лауры, повернутое сейчас к младенцу, который не был виден ему.

— Вернись в Накамуру, — сказал он.

— Нет. Куда-нибудь в другое место.

— Ты так любила горы… — выдавил он. — Мы…

— Нет. — Она встретила его взгляд. — Ты не виноват, папа. Нет, не в тебе дело. Но Джимми не станет солдатом. — Она заколебалась. — Я уверена, что некоторые эсперы будут продолжать свое дело, пусть на новой основе, но с прежними целями. Я думаю, нам следует присоединиться к ним. Джимми должен верить в нечто другое, чем то, что убило его отца, и работать, чтобы это другое стало реальностью. Ты не согласен?

Макензи с трудом поднялся.

— Я не знаю, — сказал он. — Никогда не был мыслителем… Можно мне взглянуть на него?

— О, папа…

Он подошел и посмотрел на маленькое спящее существо.

— Если ты снова выйдешь замуж, — сказал он, — и у тебя будет дочь, назовешь ее своим именем? — Он увидел склоненную голову Лауры и ее стиснутые руки и поспешно сказал: — Ну, я пойду. Я хотел бы навестить тебя снова, завтра или в другое время, если ты захочешь.

Тогда она бросилась в его объятия и заплакала. Он поглаживал ее волосы и что-то бормотал, как тогда, когда она была ребенком.

— Ты хочешь вернуться в горы, не так ли? Ведь это и твой край, твой народ, место, к которому ты принадлежишь.

— Т-ты даже не представляешь, как я этого хочу.

— Тогда почему же нет? — вскричал он. Его дочь выпрямилась.

— Я не могу, — сказала она. — Твоя война закончилась. Моя только начинается.

Он старался держать себя в руках, но смог сказать только:

— Надеюсь, ты ее выиграешь.

— Может быть, через тысячу лет… — Она не смогла продолжать.

Уже темнело, когда он ушел от нее. Жизнь города еще не вошла в свою колею, так что на улицах было темно, только звезды освещали крыши. Эскадрон, ожидавший полковника, чтобы проводить его в казармы, странно выглядел в свете фонарей. Солдаты отсалютовали ему и поехали следом, держа ружья наготове, и единственным нарушавшим тишину звуком был стук копыт.

С оружием Мору разобрался. Пришельцы успели продемонстрировать местным проводникам, сколь мощные вспышки пламени вылетают из бластеров — так назывались те штуки, что висели у каждого из них на боку. Но про видеопередатчики Мору, конечно же, знать ничего не мог. Возможно, он считал их амулетами.

Поэтому вышло так, что когда он убил Данли Сэрна, то сделал это на глазах у его жены.

В общем, произошла случайность. Биолог выходил на связь в установленные часы утром и вечером (сутки длились здесь двадцать восемь часов), а днем отсылал сообщение своему компьютеру. Но поскольку они с Эвелит поженились недавно и были столь беспредельно счастливы, Эвелит старалась перехватить послания Данли в любую свободную минуту.

И то, что она именно в этот момент оказалась у экрана, вряд ли можно назвать совпадением. Как милетех экспедиции, в чьи обязанности входила охрана форта, Эвелит уже осмотрела весь лагерь. Она родилась в той дикой части Кракена, где представители обоих полов в равной степени владели искусством ведения боя. Впрочем, местные жители на Локоне были настроены весьма дружелюбно по отношению к «сошедшим с небес». После каждой встречи с аборигенами Эвелит Сэрн убеждалась, что за их сдержанностью скрываются благоговение и страстная надежда на дружбу с пришельцами. Капитан Джонафер придерживался той же точки зрения. Ее служба превратилась в синекуру. Эвелит часто была не занята и старалась как можно больше узнать о работе Данли, чтобы помочь ему после его возвращения из долины.

Последнее медицинское обследование подтвердило, что она беременна, но Эвелит решила пока не говорить Данли об этом. Скажет потом, когда они вновь будут вместе. Однако сознание того, что они дали начало новой жизни, наложило свой отпечаток — Данли стал для нее как бы путеводной звездой.