Алексей Бессонов - Ночь пляшущей тени

Князь обедал у себя в палатке отдельно от всех. Суп с сушеными овощами оказался весьма недурен, но сейчас он работал ложкой, почти не обращая внимания на его вкус. В голове у Маттера метались несколько мыслей сразу.

Судя по состоянию зала, где находилась статуя Карающей Матери – или же богини Секех, будь она неладна, – еще лет тридать-сорок назад там регулярно бывали люди. Деревянные двери никак не выглядят древними, да и на полу относительно чисто – а за то время, что прошло со времен первого Хонтлора, который явно ковырялся в подземелье, залы занесло бы основательно. Но потом почему-то Духов Палец забросили… почему, интересно?

И вот на этот-то вопрос ответ, наверное, знает Инго, так лихо ринувшийся покупать земли, купить которые, как раньше думал Маттер, почти невозможно. Возможно, очень возможно – просто потому, что они с некоторых пор потеряли для храма всякую ценность. Ха!

Что ж, новое поколение монахов отчаялось отпереть некие двери и, ослабев в вере, впало в уныние?

– Н-нет, – пробормотал Маттер и отодвинул пустую тарелку, – вот для этого, скорее всего, ему и нужна была книга. И Даглану, конечно, тоже, хотя кто его поймет, этого ублюдка?..

Маттер стукнул кулаком по своему складному столику и едва успел подхватить кружку со сладким цветочным отваром.

«Одного я убью, – размышлял он, – но что делать с другим? Замарать руки королевской кровью? А потом еще и уложить всех свидетелей? Или, может, пускай с этим разбираются другие – Энгард, Контроль, да кто угодно, – если я здесь бессилен?»

С этими мыслями князь подхватил со стола спицу с жареным мясом и вышел на воздух.

– Цепляйте мне прицеп! – крикнул он. – Веревки, крючья, лопаты: вы все знаете сами. И пулемет, пулемет не забудьте!

Госпожа Ламма сидела в тени деревьев на парусиновом стуле и задумчиво дымила трубочкой. Маттер вдруг увидел, что с ее пальцев исчезли все до единого кольца, а с запястий – браслеты, и пышные волосы стянуты широкой эластичной лентой, на поясе висит кобура с десятизарядным армейским пистолетом.

– Для нас начнается самое интересное, – произнес князь, присев рядом с женщиной на корточки.

– Вы не думали, что я увижу то, что видеть мне не следует, – прищурилась в ответ Элида. – Ну, уж теперь вам деваться некуда.

– Мне всегда есть куда деваться, госпожа моя. Но вы вызвались ехать сюда в качестве историка и археолога, не так ли? Я не хочу столкнуться с очередной надписью, прочесть которую не смогу. Но запомните: то, что вы сейчас увидите…

– Я догадываюсь, – Элида выколотила свою трубку и резко поднялась на ноги. – Я полностью к вашим услугам, дорогой князь.

Когда Маттер заводил двигатель, к машине подошел Риро Такари.

– Я должен… – начал он, но князь сразу приложил палец к губам.

– Даже если Даглан уже высадился в ближайшем западном порту, быстро ему сюда не добраться. Нет, Риро… всему свой час, уверяю. К тому же, знаете, я не хочу, чтобы вас увидел принц. А такая вероятность есть.

Дознаватель обиженно поджал губы.

– Принц, – хмыкнул он. – Ну да, конечно. Вы, как всегда, правы. Ладно…

Рядом с Хадденом на заднем диване уселся молодой рулевой Канни, взятый Маттером в качестве дозорного. Махнув на прощанье рукой, Маттер включил передачу и двинулся вперед, к серой дороге паломников, от которой, как он уже знал, было рукой подать до древней брусчатки, что вела прямиком к Пальцу. По мере приближения странноватая гора открывалась в новом для Маттера ракурсе, и он вдруг подумал, что если идти от поселка за холмами к храму, то в какой-то момент Духов Палец станет для наблюдателя высотной доминантой, нависающей над всей долиной. Был ли здесь какой-то скрытый смысл – кто знает, но картина перед ним открылась довольно зловещая. Много столетий святилище использовалось в ритуалах поклонения Секех, а богиня никогда не относилась к числу «добрых», скорее уж наоброт, паломники молили ее не о благе, но – о пощаде…

Солнце клонилось к закату. На сей раз Маттер не стал бросать свою машину на виду у всех перед треугольником портала, а замаскировал ее в заросшем овраге справа. Некоторое время ушло на то, чтобы перетащить в зал со статуей снаряжение и мешок с провизией, после чего глазастый Канни, вооружившись ручным пулеметом, забрался по склону в густые кусты над входом и достал бинокль.

– Не думаю, что здесь кто-то появится на ночь глядя, – сказал ему Маттер. – Но ты все же не спи. Если нас не будет до утра…

Он махнул рукой и полез через закрывающую проход балку.

Хадден и Элида уже ждали его возле зловещего изваяния. Сейчас, в свете нескольких мощных светильников на складных треногах, было хорошо видно, что пористый серый камень, из которого оно высечено, хранит на себе следы мазков жертвенных масел, которым умащали богиню в поисках ее расположения.

– Да, молились здесь усердно, – поймав взгляд Маттера, кивнула Элида. – Там, – она указала на две узкие двери справа, – находились хранилища благовоний. Полки уцелели, даже не сгнили, настолько они пропитались маслом. А вот что там, – женщина повернулась налево, – я не знаю.

Маттер выдернул из брезентового мешка лом с загнутым хвостом.

– Где-то тут, – сказал он, подходя к обвисшей в раме двери, – должен быть ход вниз. А может, что и не один.

С этими словами он зацепился ломом за край толстой, некогда лакированной двери и, уперевшись ногой в стену, резко дернул. Дверь с грохотом обрушилась в зал, и оказавшийся рядом Хадден тут же оттянул ее в сторону.

– Сильны у вас руки, господин князь, – с уважением проговорил капитан, разглядывая мощный старинный замок, врезанный в торец двери.

– Что есть, то есть, – хмыкнул Маттер. – Ломай пока вторую, но вовнутрь без меня не суйся.

В кармане у князя лежал фонарь с парой запасных батарей. Щелчок, и острый белый луч пронзил пыль коридора, поднятую упавшей дверью. На стенах виднелись истлевшие клочья тканевых обоев, у темного проема в противоположном конце Маттер заметил пару ржавых дешевых подсвечников.

Князь вошел в небольшую квадратную комнату, пошарил фонарем по стенам, но не увидел ничего интересного, кроме все тех же обоев и какой-то длинной низкой ниши. За нишей обнаружилась деревянная панель – Маттер несильно стукнул по ней кулаком, и она вдруг провалилась во мрак, а на князя подуло холодной сыростью.

– Ого, – пробормотал он, чувствуя, как дернулось в груди сердце.

Он лег на камень ниши, очень осторожно просунул в отверстие руку, повел лучом вверх-вниз, а потом решился и высунулся по плечи. Деревяшка скрывала за собой вентиляционный канал, очевидно, заваленный где-то вверху: вниз он уходил на пару локтей, дальше свет снова упирался в камень, а вот сверху нора плавно изгибалась вправо.