Орсон Кард - Тень Великана. Бегство теней (сборник)

Почему они погибли, когда умерла королева? Почему трутни остались живы? Если уж на то пошло, они были от нее более зависимы, и тем не менее, когда она легла и умерла, они улетели.

Слишком много вопросов.

– Задание выполнено, – сообщил Цинциннат. – Прошу разрешения вернуться на «Геродот».

«Отлично, – хотелось сказать Бобу. – Дай обниму тебя, мой мальчик!» Но если он действительно хотел сделать то, что собирался сделать до того, как умрет, ему требовалось больше информации.

– Вы очень устали? – спросил он. – День был долгим.

Цинциннат оглянулся на остальных:

– Устали, но… это ты к чему?

– Нужно сделать еще две вещи, – сказал Боб. – Эндер должен взять образец у трутней, которого хватило бы, чтобы выделить их геном и сравнить его с геномом из мертвого кокона. Таким образом мы сможем сравнить самца и самку, трутня и рабочую особь.

– Ты хочешь выяснить, почему трутни не умерли? – спросил Эндер.

– Возможно, это какая-то болезнь, поражающая только самок. Но в таком случае почему рабочие умерли только после смерти королевы, причем все сразу?

– Может, они уже умирали. Трутни мне об этом не говорили.

– Но трутни ведь не умерли, – сказал Боб.

– Попробую с ними договориться, чтобы они дали мне сделать биопсию какой-нибудь части тела, содержащей их геном. Может, у них сохранились какие-нибудь останки.

– Соплеменников, которых они ели?

– Разные виды – разные правила, – вырвалось у Карлотты.

– А ты, Карлотта… – начал отец.

– Тебе следовало помолчать, – бросил ей Цинциннат.

– Я уже все спланировал, – сказал Боб. – Карлотта, пока Эндер будет брать образцы, ты должна придумать, как мне попасть в их экосистему.

Дети замолчали.

– Нет, – наконец проговорила Карлотта.

– Когда они строили свой ковчег, наверняка предполагали, что придется в больших количествах выгружать с корабля растения и животных, чтобы доставить их на планету. А значит, точно таким же путем я могу попасть внутрь.

– Это тебя убьет, – сказал Эндер.

– Ты состыкуешь «Пса» с грузовым отсеком «Геродота». Если открыть оба люка и отключить гравитацию, любой шестилетка сумеет затолкать меня в «Пса».

Шутка насчет шестилетки нисколько не позабавила детей.

– Отец, – сказал Цинциннат, – ты слишком слаб. Что тебе тут нужно такого, чего не можем сделать мы?

– Поговорить с трутнями, используя весь мой запас знаний, – честно ответил Боб.

– А мы не можем доставить их к тебе?

– Даже намекнуть не пытайтесь. Если ты предложишь забрать их с ковчега, они запросто могут решить, будто мы пытаемся похитить у них корабль. Они могли бы сами вас попросить, но они только что видели, как вы подчистую истребили всех диких крыбов. И они помнят все то, что помнила их королева о смертях всех остальных королев ульев во время Третьей войны с жукерами. Почему бы им не предположить, что на уме у нас только смерть?

– Если ты умрешь в пути… – начала Карлотта.

– Я мог умереть год или два назад. Я радуюсь каждой минуте своей жизни, пока могу видеть, как вы становитесь теми, кем должны стать.

– Что-то Великан расчувствовался, – заметил Цинциннат.

– Смотри, не утони в собственных великанских слезах, – сказал Эндер.

Старые шутки, семейные привычки…

– Вы знаете, чего я от вас хочу. Если я умру, пытаясь добыть для вас больше данных, – что ж, пусть будет так. Вы прекрасно обойдетесь и без них или в конце концов выясните все сами. Но я могу и не умереть, из чего мы и будем исходить. Думаю, вы будете очень рады узнать то, что узнаю я – если доживу.

Все снова замолчали. На голодисплее Боб увидел, как они снимают шлемы, думая, что так он не будет их слышать. Обычная детская наивность.

Разговор их был коротким, но в основном сводился к тому, как уговорить Великана отказаться от своей затеи.

Когда они снова надели шлемы, Боб не дал им сказать ни слова.

– У вас есть работа, – сказал он. – Карлотта, возвращайся с планом, как мне попасть в экосистему, или не возвращайся вообще. Эндер, возьми образец.

– А что делать мне? – спросил Цинциннат.

– Оставайся с Эндером и охраняй его. Вряд ли Карлотте что-то угрожает.

– Нет, сэр, – возразил Цинциннат, – мы останемся вместе и будем охранять Эндера, пока он берет образец у трутней – если сумеет. А потом пойдем с Карлоттой.

– На это потребуется больше времени, а вы уже устали.

– Как ты сам сказал, на корабле теперь безопасно. Мы можем поспать, а завтра заняться делом.

Цинциннат был прав. Да и как Боб мог сказать: «Вы должны как можно скорее все сделать и вернуться, поскольку до завтра я могу не дожить»? Главный его аргумент заключался именно в том, что умирать он не собирался.

– Великан думает, – заметил Цинциннат.

– Угу, мысленные волны проходят сквозь вакуум, и от них мне хочется в туалет, – сказал Эндер.

– Ну вот, опять, – вздохнула Карлотта.

– Думаю, вполне нормально напустить в штаны, когда кто-то впервые проникает в твой разум, – сказал Эндер. – Если этого еще не случилось, то вполне может случиться сейчас.

Они вели себя так по-детски и вместе с тем так по-взрослому. На их плечах лежало бремя целой расы. Но все равно это были дети, добродушно подшучивавшие над своим старым калекой-отцом.

– Делайте, что было сказано, и поскорее возвращайтесь, – велел Боб.

– Скажи «пожалуйста», – попросила дочь.

– Скажи «есть, сэр», – парировал отец.

Последовала короткая пауза.

– Есть, сэр, – сказала Карлотта.

– Вот так мне уже больше нравится, – похвалил Боб.

– Это не считается как «пожалуйста»! – возмутилась Карлотта.

– Все равно ничего больше не получишь.

Боб тоже порой умел пошутить.

В конце концов обе проблемы решили трутни. Когда Эндер попросил у них образцы, они тут же отодрали кусочки собственной кожи. Если им и было больно, самцы ничем этого не выдали. А потом они повели Карлотту в ту часть корабля, где проходили погрузочные операции.

Спроектирована она была весьма искусно. С передним краем огромного цилиндра экосистемы соединялось второе колесо, почти такого же диаметра, но намного меньшей глубины. Оно могло вращаться как вместе с экосистемой, так и независимо от нее, замедляясь и останавливаясь по отношению к остальному кораблю. Движение его было эквивалентно действию шлюза.

Вагонетки входили в колесо по его краям с пяти рельсов, ведших к покоям королевы. Как только вагонетка оказывалась полностью внутри колеса, оно начинало вращаться, пока его скорость не уравнивалась со скоростью вращения экосистемы. Затем внутрь экосистемы открывались люки – и домашние крыбы заполняли вагонетки слизнями. Когда люк закрывался, колесо останавливалось, воссоединяясь с кораблем.

С грузом все происходило иначе. Над рельсами, ближе к сердцевине, располагались пять громадных люков размером шесть на шесть метров, движение которых синхронизировалось между колесом и экосистемой. Однако по другую сторону колеса все пять выходили в громадный грузовой отсек. Поскольку он не вращался, там была невесомость, и в отсеки вокруг можно было загрузить предметы намного более длинные, чем глубина колеса.