Орсон Кард - Тень Великана. Бегство теней (сборник)

– Оплодотворение в пробирке – распространенная практика, как и извлечение яйцеклетки, – пояснил он. – Вы сможете всему научиться по ансиблю. Матки, однако, не столь распространены, поскольку на многих планетах они незаконны.

– Почему? – спросила Карлотта.

– Потому что неестественны или лишают суррогатных матерей средств к существованию. Причин много, но все они сводятся к одному: наличие искусственных маток предполагает, что женщины не нужны, а многих женщин это сильно беспокоит.

– Но женщины же все равно производят яйцеклетки, – сказала Карлотта.

– Есть способы без них обойтись. И без мужчин тоже. Ни один из полов на самом деле не нуждается в другом для воспроизводства. Некоторые общества пытались так жить, но эволюция в конце концов берет свое – растет недовольство, и общество либо возвращается к традиционным способам, либо люди его покидают, пока не остается лишь горстка фанатиков. Это человечество, Карлотта. Всегда ли есть смысл в его поступках?

С едва скрываемой тревогой Боб наблюдал, как дети учатся у трутней строить в экосистеме герметичные лаборатории. Подобная технология была на ковчеге хорошо известна, поскольку на планете им потребовалось бы немало времени, чтобы найти или выкопать туннели и пещеры. Детям приходилось использовать план временных покоев королевы – рассчитанное на взрослых оборудование никуда бы больше не поместилось.

Как только лаборатория заработала, Эндер попросту самоустранился от дальнейшего участия в подготовке к переезду отца.

– Может, в геноме жукеров найдется что-то для нас полезное. И не только для переваривания пищи.

В итоге всей подготовкой пришлось заниматься Цинциннату и Карлотте. Они всерьез обсуждали, не попытаться ли соорудить для Боба скафандр.

– На случай, если где-нибудь нарушится герметичность и произойдет утечка воздуха, – сказала Карлотта.

– Милая моя девочка, – рассмеялся Боб, – как же ты меня жалеешь! Но если случится утечка, я просто умру. Когда выходишь в космос, приходится полагаться на технику и надеяться, что она исправна.

– Но что, если…

– Карлотта, скафандр бы убил меня, даже если бы каким-то чудом работал. Он создает давление, но это не то же самое, что обычная атмосфера, и не может ею быть. Так что я все равно бы умер, а потом у тебя возникла бы проблема, как выковырять меня из скафандра, чтобы ввести мои останки в экосистему.

Карлотта расплакалась.

– Отец, – сказал Цинциннат, – ты слишком жесток к чувствам своей дочери.

– А что, она думала, что меня похоронят? Кремируют? Выбросят в космос? Ты же сам ей говорил, когда собирался от меня избавиться: в моем теле слишком много ценных ресурсов.

– Это было еще до того, как мы встретили ковчег, – покраснел Цинциннат. – И я вовсе не горжусь тем мальчишкой, которым тогда был.

– Ты все тот же мальчишка, – сказал Боб. – Ты всегда думаешь на шесть шагов наперед. И тебе не хватает терпения. Я не держу на тебя зла, но никогда ничего не забуду – особенно того, в чем ты был прав.

– Вряд ли во многом.

– Вообще говоря, вы все трое оказываетесь правы чаще обычного и учитесь на собственных ошибках.

– Великан хочет сказать, будто я идиот, но выше среднего идиота?

– Почти верно, – подтвердил Боб.

Он полагал, что сможет перебраться на ковчег всего через несколько дней, но Карлотта действовала методично и неспешно, проверяя все подряд. Она также настояла, чтобы с «Геродота» перенесли компьютеры, подключили их и соединили в сеть в экосистеме. А потом зашла речь о главном.

– Я хочу перенести ансибль, – сказала девочка.

Боб такого не ожидал.

– В конце концов ты так и поступишь, – ответил он, – но твоя сеть и так прекрасно действует между кораблями. Ты можешь подсоединиться к человеческим системам связи и оттуда.

– Я собираюсь соорудить еще один ансибль, – сказала Карлотта. – Для надежности. И он нужен мне там как образец, чтобы не мотаться туда-сюда.

– Технология ансибля – до сих пор тщательно оберегаемая тайна, – заметил Боб.

– Мы с Эндером ее взломали пару лет назад. Думали, ты рассердишься, и потому ничего тебе не говорили.

– Вы взломали те части технологии, которые было позволено взломать. Я все видел.

– Мы потом нашли остальное и тоже взломали. Пока ты спал. Уж поверь мне.

Так что времени на все ушло несколько больше, чем предполагал Боб, и он крайне тревожился за ансибль, боясь за устройство больше, чем за самого себя. Ансибль был ниточкой, связывавшей их с человечеством, а Боба – с его последним оставшимся в живых другом, Эндером Виггином. Впрочем, это вовсе не означало, что они хоть раз разговаривали или хотя бы обменивались сообщениями. Кто знает – может, Эндер Виггин вообще не вспоминал о Бобе, а если даже и вспоминал, то считал его давно умершим. Виггин скрывался от самого себя, от Эндера Ксеноцида. Теперь он говорил от имени мертвых. Никто не знал, что он именно тот самый Говорящий от Имени Мертвых, – его просто считали одним из многих, число которых постоянно росло. Возможно, для него это было и к лучшему. Но Эндеру Виггину приходилось сосредоточивать свое внимание на живых и недавно умерших, для разговоров с которыми его призывали. У него не оставалось времени на собственное прошлое. Вероятнее всего, он даже бежал от своего прошлого. Боб считал, что, если сейчас он объявится Эндеру Виггину, вряд ли тот сочтет это проявлением дружбы. Скорее всего, просто поинтересуется, что ему нужно, и пожалеет, что вообще ответил.

Но если королева улья лгала Эндеру, если книга была основана на лжи, значит Виггин посвящал всю свою жизнь защите обмана, пытаясь найти дом для представительницы чуждой расы, имевшей свои планы, но не говорившей, в чем они заключаются.

Если все это окажется правдой, решил Боб, он найдет способ послать сообщение другу, пусть даже не называя себя.

Наконец пришло время отправиться в путь.

Бобу тяжело было даже подняться на борт «Геродота» вместе с малышами, когда он оставил на Земле Петру и остальных младенцев, ибо их нормальные дети тогда действительно были младенцами, только учившимися говорить и делавшими первые неуверенные шаги. Всевозможные попытки приспособить обстановку к его потребностям не слишком его волновали – он знал, что даже более высокий стол и более просторное кресло скоро станут для него бесполезны, и не собирался делать новые, зная с самого начала, что в конечном итоге придется лежать на спине или на боку в грузовом отсеке при минимальной силе тяжести.

Но на корабль он тогда все же вошел своими ногами. Теперь же Карлотта сбросила силу тяжести до нуля, а затем включила гравитатор, который соорудила на «Псе», и его начало медленно увлекать вверх. Карлотта и Цинциннат поднимались вместе с ним, поворачивая его в воздухе, пока он не оказался на выложенном мягким материалом полу «Пса».