Александра Ковалевская - Война Моря и Суши

— Вам не приходило в голову, что мы — непревзойдённые, виртуозные мастера подделок и имитаций? Вот и эти чехлы, — ведь они модные, не так ли? — имитируют грубое плетение из растительных волокон. А на самом деле, очередная разновидность вискозы.

Валевский не знал, что скоро будет проклинать налетевшее внезапно поэтическое вдохновение, застившее ему мозги: в стартующем о-тэ он услышал в словах Ли Оберманна лишь высокую философию вместо того, чтобы расслышать простой и прямой, как гвоздь, смысл…

А тогда… Тогда Арт посмаковал про себя мысль генерала насчёт имитаций, открыл планшет и набрал начало нового стихотворения, думая о девушке с чёрной чёлкой в окружении роя мерцающих косметических искр, — такой, какой увидел впервые Зелму-Даугаву в Саду Эдема. И не успел захлопнуть планшет, как приплыла и засияла на весь экран развесёлая и откровенная прощальная открытка от сослуживцев. Арт, как мальчишка, застигнутый врасплох, поспешно свернул изображение.

Генерал вежливо дождался возвращения Валевского в действительность. Заговорил первым:

— Будем знакомы. С кем имею честь говорить? — Видимо, главнокомандующего интриговал статус парня, ставшего пассажиром спецрейса, по виду — демобилизованного морпеха.

Ответ Валевского ещё больше разжёг его любопытство:

— Вот как? Что эксперт Главного Управления делал на поверхности?

Ли Оберманн весь, с корпусом, развёрнутым вполоборота к собеседнику, с лицом жёстким, но отмеченным верой в заврашний, несомненно, великий день, производил впечатление человека, истосковашегося по простому и задушевному общению.

И Валевский повёлся:

— Я воевал. Три ранения. К счастью, мой организм хорошо сопротивлялся инфекциям. Но главная задача — вот: подробнейший отчёт о ходе и перспективах войны Суши и Моря.

Генерал, задумчиво собрав складки над бровями, произнёс:

— Последняя боевая операция на шоссе в Уэрхосе — это ваших рук дело? Вы не пропустили батарею внешних на побережье, устроив засаду меж двух холмов?

Так, так. Отличная работа! А что с мальчишкой, которого вы там спасли, рискуя жизнью?

Валевский повернул к собеседнику экран планшета.

На фото Арт в обнимку с невысоким пареньком, у того грудь в медицинском корсете, но вид бравый:

— Мальчишку звали Йон. Он вернулся в ряды «Лос Анхелас де ла Венгаса».

— Парень знает, что он — подводник?

— Знает. Знал всё это время. Но помнил прошлое фрагментами, а это мучительно. Его не провели через восстановительную процедуру после медицинской биокамеры, а в таких случаях прошлое воспринимается смазанным, и долго, в течение нескольких лет. К тому же агент Гипнос обладал незаурядной способностью к гипнозу, и события на борту корабля мальчишка не мог распутать без посторонней помощи. Рассказал, что помнит, как был захвачен пиратским судном, затем его оставили на маяке, а оттуда сняли люди Суши.

— Как он оказался у пиратов?

— Он из числа тех четырёх жертв, которых Гипнос выловил из воды и как прикрытие вёз на своём катере. На базу родители, возвращавшиеся из Австралии, доставили Йона на сутки раньше. На свою беду.

— Да, родительская любовь… — эхом повторил задумчивый генерал.

— Отец Йона консультант в компьютерной сфере, мать серьёзный специалист в области создания искусственных сред. Йон единственный ребёнок в семье. Когда ему рассказали, что родители погибли во время взрыва «Касатки», парень отказался вернуться в Колонии. На поверхности мальчишка отлично адаптировался. Хочет быть морским офицером в ВМФ Суши, бороться с пиратами, и пожимать при встрече руку офицерам Моря, если они хотят мира в мире. К тому же, в Бу-Айсе его ждёт любимая девушка.

— В его возрасте вторая причина — это серьёзно и перевешивает все остальные. Зачем же лез по штифт-полю на верную смерть?

— Мотивов было несколько. Хотел дать знать о себе в Подводные Колонии. Он скучал. И, заодно, нужно было выстебнуться перед своими. Для ребят-внешних это очень важно, они вынуждены постоянно доказывать другим своё превосходство. Я сталкивался с этим не раз.

— Демонстрация силы лбов и крепости рогов! — констатировал Оберманн.

— Однако благодаря крепости лба мальчишка уже сержант. — улыбнулся Валевский. — И с такими амбициями на Суше быстро продвинется по службе. В родном рифе ему пришлось бы сидеть за школьной партой и навёрстывать упущенное за три прошедших года, а парень успел хлебнуть войны и хорошо поварился в котле непростых отношений среди внешних. Он сделал свой выбор — выбрал Надмирье.

— Вы не жалеете, что рисковали из-за него?

Артемий понял завуалированный вопрос:

— Нет, сэр. Человеческий долг спасти того, кого мы в силах спасти. Тем более, мой племянник погиб в схожих обстоятельствах.

— Ах, вот откуда я так хорошо знаю вашу фамилию! Серый Валевский, Мо Оберманн, Ван Чан, Анджей Холмич — наши герои, первые посланцы в космос.

— Да, сэр. Ваша дочь была там… мне очень жаль…

— Это одна из причин моего возвращения, сэр Валевский.

Оберманн примолк, полуприкрыв веки, и Арт увидел, как дёргается лицевая мышца генерала.

— Мне можно познакомиться с выкладками вашего рабочего отчёта? — главнокомандующий кивнул на планшет Валевского.

Впереди ещё три часа пути не просто с поверхности вниз, но в преисподнюю планеты: в холодное безмолвие, сжатое невероятными давлениями.

Караван движется за головным терморидером, настойчиво и педантично выплавляющим путь в свежесозданном путепроводе. Тот многокилометровой пуповиной протянулся от рифа к поверхности: цельногибкий хобот из омега-пены, внутри которого сейчас выжигается одноразовый тоннель для грузовых и пассажирских капсул, не сложнее салона автобуса из Надмирья, но надёжно изолированных от бездны стенками омега-канала. Через час после прибытия их каравана по готовому тоннелю уйдут на поверхность следующие транспорты. А затем путепровод наполнится бактериями и будет съеден ими. Размякнет, растворится без следа в морской воде, оставляя внешних и дальше размышлять над тайной глубоководных передвижений…

«Интерес непритворный», — решил Арт и, не имея оснований скрывать информацию от главнокомандующего, доверил тому свой о-планшет. Ли Оберман на всё время пути ушёл с головой в изучение объёмного документа. Несколько пояснений, которые пришлось давать по ходу чтения, укрепили Валевского в симпатии к этому военному. Главнокомандующий Ли Оберманн на поверку оказался харизматичной личностью, не зря так быстро состоялся его взлёт к вершинам военной власти.

— Господин Валевский, ваши старания достойны высочайших похвал! — сказал генерал, выключая последнюю страницу отчёта, и сердечно пожал руку эксперту. Вы на многое открыли мне глаза. Так значит, вы всерьёз считаете, что война, по вашему убеждению, развязанная Морем, должна быть закончена Морем немедленно и в одностороннем порядке?