Филип Дик - Мечтают ли андроиды об электроовцах?

– А как же андроиды? – Видя, что обстановка вроде бы разрядилась, Джон Изидор сел за стол и начал есть. – В рекламе говорилось, что они – идеальные компаньоны.

Прежде чем ответить, Прис рассеянно пригубила вино.

– Андроиды, – сказала она, – тоже чувствуют себя бесприютными.

– А вам нравится это вино?

– Да, – кивнула Прис, отставляя бокал. – Прекрасное вино.

– Это единственная бутылка вина, какую я видел за последние три года.

– Мы вернулись, – сказала Прис, – потому что та планета не предназначена для жизни. Вы знаете, сколько уже времени на ней никто не живет? Как минимум миллиард лет – такая она старая. Эта непостижимая древность чувствуется там в камнях, в песке, в воздухе – во всем. Одним словом, сперва я стала брать у Роя сильные лекарства: я буквально жила на этом новом синтетическом анальгетике, сайлензайне. А потом мне повстречался Хорст Хартман, который торговал тогда почтовыми марками, коллекционными, всякими редкостями – там у тебя оказывается столько свободного времени, что просто необходимо завести себе какое-нибудь хобби, занятие, которому можно предаваться часами и годами, без конца. И вот он, Хартман, заинтересовал меня доколониальной беллетристикой.

– Старыми книгами?

– А конкретно – историями про космические путешествия, написанными до начала космических путешествий.

– А как могли быть истории про космические путешествия, когда самих космических путешествий…

– Писатели их придумывали.

– Основываясь на чем?

– На собственном воображении. Чаще всего они ошибались – описывали, скажем, Венеру как пышные тропические джунгли, где бродят огромные чудовища и женщины, закрывающие свои пышные груди сверкающей броней, на манер всяких Брунхильд и Кримхильд. – Прис всмотрелась в равнодушное лицо Джона Изидора. – Неужели это вас не интересует? Крупные женщины с длинными золотистыми волосами и броневыми чашками размером с хорошую дыню?

– Нет, – качнул головой Изидор.

– Ирмгард – блондинка, – сказала Прис. – Только не крупная, а миниатюрная. Как бы то ни было, контрабандой на Марс старых доколониальных книг, журналов и фильмов можно заработать огромные деньги. Вы себе не представляете, насколько это увлекательно – читать про огромные города и заводы, про успешные, процветающие колонии. И буквально видеть, каким мог быть Марс. Каким он должен был быть. Каналы…

– Каналы. – Джону Изидору смутно помнилось, что когда-то он про них читал. В древности люди верили во многое, в том числе и в марсианские каналы.

– Сеть каналов, покрывающая всю планету. – В голосе Прис появилась мечтательность. – И существа из неведомых глубин Вселенной. Бесконечно мудрые. А еще – рассказы про Землю, действие которых происходит вот сейчас, в наше время, и даже в еще более далеком будущем. Рассказы, в которых не было места радиоактивной пыли.

– Мне кажется, – сказал Джон Изидор, – что после такого чтения человек должен чувствовать себя еще хуже.

– Вы ошибаетесь, – качнула головой Прис.

– А вы привезли что-нибудь из этого доколониального чтива сюда? – заинтересовался Джон Изидор. – А то я бы тоже хотел почитать.

– На Земле такие книги ничего не стоят, здесь их никто не читает. К тому же их полным-полно в здешних библиотеках, их там воруют и переправляют автоматическими ракетами на Марс. Стоишь ты себе ночью на пустынной равнине, и вдруг в небе появляется огонек, потом ты различаешь ракету, она падает, раскрывается и вываливает наружу пачки старых, затрепанных журналов и книг. На Земле они гроша ломаного не стоили, а здесь – на вес золота. Но сперва, перед тем как продать, ты их, конечно же, прочтешь. – Рассказывая, Прис все больше и больше увлекалась. – Изо всех этих книг…

Во входную дверь громко постучали.

– Я не хочу открывать, – прошептала мгновенно побледневшая Прис. – Сидите тихо, пусть думают, что здесь никого нет. Вот только заперта ли дверь? – добавила она, едва шевеля бескровными губами. – Господи, ну пусть будет заперта…

Ее расширенные страхом глаза смотрели на Джона Изидора, словно моля о помощи.

– Прис, – донесся с лестницы сильно приглушенный толстой дверью голос. Вроде бы мужской. – Прис, ты здесь? Это мы. Рой и Ирмгард. Мы получили твою открытку.

Прис бесшумно, как кошка, метнулась в гостиную, а через пару секунд вернулась с ручкой и клочком бумаги, села и торопливо нацарапала кривыми, пляшущими буквами:

ПОДОЙДИТЕ К ДВЕРИ.

Джон Изидор неуверенно забрал у нее бумагу и ручку и написал чуть пониже:

И ЧТО СКАЗАТЬ?

Еще мгновение, и Прис со злостью, разрывая ручкой бумагу, накорябала:

ПРОВЕРЬТЕ, ПРАВДА ЛИ ЭТО ОНИ.

Джон Изидор хотел было спросить, да как же я узнаю, они это или не они, однако побоялся разозлить ее еще больше и послушно пошел открывать дверь.

На темной лестничной площадке стояла миниатюрная, похожая на Грету Гарбо блондинка с большими ярко-голубыми глазами и плотный высокий мужчина, чье скуластое, маловыразительное лицо резко контрастировало с живыми, умными глазами.

Если радужно переливающаяся накидка, высокие лаковые сапоги и зауженные книзу брючки женщины отвечали последним требованиям моды, то потертые, сплошь в каких-то пятнах джинсы и мятая, несвежая рубашка ее спутника буквально кричали: «А мне наплевать, как я выгляжу». Мужчина улыбнулся Джону Изидору, однако на дне его маленьких, глубоко посаженных глаз таилось что-то жесткое, неприятное.

– Нам нужна… – начала было миниатюрная блондинка, но тут же смолкла, сверкнула широкой радостной улыбкой и бросилась, обогнув Джона Изидора, в глубь квартиры. – Прис, – кричала она, – ну как ты там?

Джон Изидор обернулся и увидел, что две женщины крепко обнялись. А еще через секунду ему пришлось посторониться, чтобы впустить в квартиру Роя Бейти. На губах фармацевта играла кривая, двусмысленная улыбка.

– Мы можем при нем говорить? – бесцеремонно поинтересовался Рой.

– В общем-то да.

Счастливая, дрожащая от радостного возбуждения Прис отвела супругов Бейти в угол комнаты, с минуту что-то им шептала, а затем вернулась к несчастному, вконец растерянному Изидору.

– Это мистер Изидор, – сказала она. – Мистер Изидор обо мне заботится. – В ее голосе звучал неприятный, почти злобный сарказм. – Хотите посмотреть? Он принес мне еду, и не какую-нибудь, а самую лучшую, натуральную.

– Еда, – повторила Ирмгард Бейти и тут же быстрым, упругим шагом отправилась на кухню. – Персики.

Она улыбнулась Изидору, пододвинула к себе тарелку, взяла ложку и начала быстро, с очевидным наслаждением есть. Улыбка у нее была теплая, дружелюбная, совсем не такая, как у Прис.

– Вы тоже с Марса, – сказал Изидор.