Урсула Ле Гуин - Толкователи (сборник)

– На этот вопрос я предпочел бы отвечать, генерал, когда буду у вас в тылу разговаривать с теми, кого я знаю в командовании Освобождения.

– Вы разговариваете с командованием Армии Всемирного Освобождения. Отказ отвечать может быть расценен как свидетельство о сотрудничестве с врагом. – Это сказал Метой, непроницаемый, жесткий, грубоголосый.

– Я это знаю, маршал.

Они переглянулись. Несмотря на эту неприкрытую угрозу, Эсдан был склонен доверять именно Метою. Он был невозмутим и устойчив. Остальные нервничали и колебались. Теперь он не сомневался, что они фракционеры. Как велики их силы, в каком противостоянии они находятся с командованием Армии Освобождения, узнать он мог только из случайных обмолвок.

– Послушайте, господин Музыка Былого, – сказал Тюэйо (старые привычки въедаются крепко), – мы знаем, что вы работали для Хейма. Вы помогали переправлять людей на Йеове. Тогда вы нас поддерживали.

Эсдан кивнул.

– И должны поддержать нас сейчас. Мы говорим с вами откровенно. У нас есть сведения, что леги готовят контрнаступление. Что это может означать сейчас? Только то, что они намерены использовать бибо. Другого объяснения нет. А этого допустить нельзя. Нельзя им позволить это сделать. Их необходимо остановить.

– Вы говорите, что Экумена сохраняет нейтралитет, – сказал Банаркамье. – Ложь! Сто лет назад Экумена не допустила эту планету в свой союз, потому что у нас имелась бибо. Только имелась. Достаточно было, что она у нас есть. Теперь они утверждают, что нейтральны. Теперь, когда это действительно имеет значение! Теперь, когда эта планета входит в их союз, они обязаны действовать. Действовать против бомбы. Они обязаны помешать легам прибегнуть к ней.

– Если у легитимистов она действительно есть, если они действительно планируют применить ее и если я сумею передать сообщение Экумене, что смогут сделать они?

– Вы заговорите. Вы скажете президенту легов: «Экумена говорит: остановитесь! Экумена пришлет корабли, пришлет войска». Вы поддержите нас! Если вы не с нами, то с ними!

– Генерал, ближайший корабль находится на расстоянии многих световых лет отсюда. Легитимисты это знают.

– Но вы можете связаться с ними! У вас есть передатчик.

– Ансибль в посольстве?

– Он есть и у легов.

– Ансибль в министерстве иностранных дел был уничтожен в дни Восстания. В первом же нападении на государственные учреждения. Был взорван весь квартал.

– Как мы можем удостовериться?

– Это сделали ваши, генерал. Вы думаете, что у легитимистов есть ансибельная связь с Экуменой? Ее нет. Они могли бы захватить посольство и его ансибль, но тогда необратимо восстановили бы против себя Экумену. Да и зачем им? У Экумены нет войск для посылки на другие планеты. – И он добавил, внезапно заподозрив, что Банаркамье это неизвестно: – Как вы знаете. А если бы и были, сюда они попали бы лишь через годы. Вот по какой причине – и многим другим – Экумена не имеет армии и не ведет войн.

Его глубоко встревожили их неосведомленность, их дилетантство, их страх. Но он не допустил, чтобы тревога и досада прозвучали в его голосе, и говорил негромко, и смотрел на них спокойно, словно ожидая понимания и согласия. Простая видимость такой уверенности иногда дает желаемый результат. К несчастью, судя по выражению их лиц, он сказал двум генералам, что они ошиблись, и сказал Метою, что он был прав. И значит, встал на чью-то сторону.

– Погодите-ка, – сказал Банаркамье и повторил весь первый допрос: перефразируя вопросы, настаивая на подробностях, выслушивая ответы без всякого выражения на лице. Спасал свой авторитет.

Показывал, что не доверяет заложнику. Он упрямо настаивал, что Райайе мог сказать что-то еще о вторжении, о контрнаступлении на юге. Эсдан несколько раз повторил, что, по словам Райайе, президент Ойо ожидает атаки Армии Освобождения ниже по реке от Ярамеры. И каждый раз он добавлял:

– Мне неизвестно, было ли правдой хоть что-то из того, что говорил мне Райайе.

После пятого раза он сказал:

– Извините, генерал, я опять должен спросить про здешних людей…

– Вы знали кого-нибудь тут до того, как попали сюда? – резко спросил кто-то из молодых.

– Нет. Я спрашиваю про домашнюю прислугу. Они были добры ко мне. Ребенок Камзы болен, ему требуется особый уход. И мне хотелось бы знать, что с ним все хорошо.

Генералы переговаривались между собой, не обращая никакого внимания на его просьбу.

– Всякий, кто остался тут после Восстания, – прихвостень врагов, – сказал задьйо Тэма.

– А куда они могли уйти? – спросил Эсдан, пытаясь сохранить спокойный тон. – Это ведь не освобожденная область. Надсмотрщики все еще надзирают в полях над рабами. Они все еще применяют тут клетку-укоротку. – На последних словах голос у него дрогнул, и он выругал себя за это.

Банаркамье и Тюэйо все еще совещались, не слушая его. Метой встал и распорядился:

– На сегодня достаточно. Идите со мной.

Эсдан захромал за ним по коридору и вверх по лестнице. Их торопливо нагнал молодой задьйо, видимо посланный Банаркамье. Никаких разговоров с глазу на глаз. Однако Метой остановился у двери Эсдана и сказал, глядя на него с высоты своего роста:

– О прислуге позаботятся.

– Благодарю вас, – с теплотой в голосе сказал Эсдан и добавил: – Гана лечит мою ступню. Мне необходимо ее увидеть.

Если он нужен им здоровый и невредимый, почему бы и не использовать свои травмы, как рычаг? А если он им не нужен, какая разница?

Спал он мало и плохо. Ему всегда требовались информация и возможность действовать. И было мучительно оставаться в неведении и беспомощным. Кроме того, хотелось есть.

Едва взошло солнце, он подергал дверь и убедился, что она заперта снаружи. Он принялся стучать, кричал, но прошло порядочно времени, прежде чем появился напуганный молодой человек, вероятно часовой, а затем Тэма с ключом, сонный и хмурый.

– Мне необходимо увидеть Гану, – властно сказал Эсдан. – Она ухаживает за моей ногой. – Он кивнул на обмотанную ступню.

Тэма запер дверь, ничего не сказав. Примерно через час в замке снова заскрипел ключ, и вошла Гана. За ней – Метой, за ним – Тэма.

Гана приняла позу почтения. Эсдан быстро подошел к ней, положил руки ей на плечи и прижался щекой к ее щеке.

– Хвала Владыке Камье, я вижу тебя в благополучии, – произнес он слова, которые часто говорили ему люди, подобные ей. – Камза и малыш, как они?

Она была напугана до дрожи: волосы растрепались, веки покраснели, но она быстро оправилась от его неожиданного братского приветствия.

– Они сейчас в кухне, хозяин, – ответила она. – Армейские люди сказали, ваша нога болит.

Он сел на кровать, и она принялась разматывать повязку.