Майкл Муркок - Танцоры на Краю Времени: Хроники Карнелиана [ Чуждое тепло. Пустые земли. Конец всех времен]

— О, Амелия! — он тотчас сел на кровати.

— Я причинила тебе боль, — прошептала она, хотя поблизости не было никого, кто мог бы подслушать. — Мое самообладание покинуло меня сегодня.

— Я не слишком хорошо тебя понимаю, — сказал он ей, поворачивая лампу около своей постели так, чтобы она давала чуть больше света, и он мог видеть ее изможденное лицо с красными от слез глазами, — ведь ты не причинила мне вреда. Это я потерпел крах. Я не нужен тебе.

— В тебе такое великолепие отваги и невинности. Я говорила тебе это прежде, Джерек. Я лишила тебя невинности.

— Я люблю тебя, — сказал он. — Как жаль, что я не достоин тебя.

— Нет, нет, мой дорогой. Это я — раба воспитания, хотя я знаю, что это воспитание было ограниченным, лишенным воображения, даже жестоким, и оно в сущности цинично, хотя я никогда не могла признать этого. Но в тебе нет ни капли цинизма, как я считала сначала, что ты и твой мир — сплошной цинизм. И теперь, когда я увидела твою готовность перенять привычки моего мира — цинизм, лицемерие, страх эмоционального участия, замаскированного под самоотрицание — им нет числа.

— Я просил тебя научить меня этим вещам.

— Ты не знал, о чем просишь.

Он протянул к ней руку, и она взяла ее своей холодной, чуть подрагивающей, оставаясь стоять рядом.

— Я не во всем еще разобрался, — нежно поделился он.

— Я молю бога, чтобы ты в этом никогда не разбирался.

— Доброе утро, мой мальчик.

Лорд Джеггед Канари вошел в гостиную и, казалось, заполнил ее всю. Он поклонился всем присутствующим, которые уставились на него.

— Я помешал? Я пришел сказать вам, сэр, — обратился он к путешественнику во времени, — что кристалл затвердел удовлетворительно. Вы можете отправиться утром, как хотели.

— С Гарольдом, инспектором Спрингером и всеми остальными! — почти выкрикнула Амелия.

— А, вы знаете.

— Мы знаем все… — она раскраснелась, глаза сверкнули, — кроме того, почему вы организовали это!

— Путешественник во времени любезно предложил транспортировать джентльменов назад в их собственное время. Это их последний шанс. Другого не появиться.

— Вы сделали наверняка, Лорд Джеггед, чтобы они захотели уехать. Это возмутительное видение!

— Боюсь, что я не понимаю вас, прекрасная Амелия, — Лорд Джеггед вопросительно посмотрел на Джерека.

Амелия села на диванчик, сжав зубы.

— Нам кажется, — лояльно ответил Джерек своему отцу, — что вы имеете отношение к недавнему видению Гарольда Ундервуда, в котором ему явился Бог в горящем шаре и приказал вернуться в 1896 год с миссией предостеречь мир от грядущего ужаса.

— Видение? — улыбнулся Джеггед. — Но его сочтут сумасшедшим, если он попытается сделать это. И они все так настроены?

— Все! — со злостью пробормотала Амелия.

— Ему никто не поверит, — Джеггед рассуждал, будто впервые узнал эту новость.

— Конечно, — подхватила Амелия. — Поэтому они не смогут повлиять на будущее. Или, если на них подействует эффект Морфейла, будет слишком поздно возвращаться сюда. Этот мир будет закрыт для них навсегда. Вы все рассчитали, предусмотрительный Лорд Джеггед.

— Зачем мне это нужно?

— Скорее всего, вы преследовали цель, чтобы я наверняка осталась с Джереком?

— Но вы уже с ним, моя дорогая, — невинности Джеггеда можно было позавидовать.

— Вы знаете, что я имею в виду, Лорд Джеггед.

— Вас тревожит судьба вашего мужа?

— Вряд ли жизнь его сильно изменится, когда он вернется, чего нельзя сказать о бедняге инспекторе Спрингере и его людях, хотя меня это не особенно волнует. Возможно, это лучший выход из подобной ситуации. Но я против вашего вмешательства в вопросы… столь деликатные.

— Вы слишком много мне приписываете, Амелия.

— Не думаю.

— Еще не поздно отговорить путешественника во времени отказаться от этого рейса, если вы не хотите, чтобы ваш Гарольд Ундервуд покинул город.

— Вы прекрасно знаете, что поздно. Гарольд и остальные жаждут возвращения.

— Тогда почему вы так расстроены?

— Двуличный родитель, если вы автор всего этого… если вы сыграли Бога, как предполагает Амелия… тогда вы обязаны объясниться… — вмешался в их разговор Джерек.

— Вы моя семья, мои наперсники. Согласен, я не всегда бываю откровенным. И сейчас я не собираюсь отрицать ваши обвинения или признаваться в них. Это не в моей натуре. К тому же, это вошло в привычку с тех пор, как я стал странствовать по океану времени. И если Гарольду Ундервуду что-то привиделось, и это действительно была не галлюцинация тогда кто станет оспаривать, что он видел Бога!

— Да это же богохульство!

— Ну, почему? — пробормотал путешественник во времени, — в словах Лорда Джеггеда есть смысл.

— Не забывайте, что вы первый обвинили его в игре в Бога, сэр!

— Я был не в себе. Позже Лорд Джеггед оказал мне неоценимую услугу, он так помог мне.

— Это мы уже слышали.

Железная Орхидея молча наблюдала их перепалку, сохраняя спокойный интерес.

— Джеггед, — сказал Джерек с отчаянием, — вы категорически отрицаете…

— Я сказал тебе, мой мальчик, что просто не способен на такое. Думаю, что это своего рода гордость, — Лорд в желтом пожал плечами. — Мы все люди.

— Вы кажетесь более, чем, — обвинила Амелия.

— Прекратите, милая леди. Не стоило затевать эту мышиную возню. Вы слишком перевозбудились, — путешественник во времени беспомощно развел руками.

— Мой приход, кажется, не всем по душе, — заметил Лорд Джеггед. — Но я зашел лишь на минутку, чтобы захватить с собой супругу и моего коллегу по путешествиям. Не скрою, я хотел посмотреть, как вы устроились, Амелия…

— Не стоит беспокоиться, сэр. Со мной будет все в порядке, если вы перестанете вмешиваться в мою судьбу!

— Амелия! — взмолился Джерек, — не нужно так!

— Хватит затыкать мне рот! — ее глаза сверкнули на всех них. Они отступили назад. — И вы еще успокаиваете меня!

Лорд Джеггед Канари заскользил к двери, в сопровождении законной жены и своего гостя.

— Макиавелли! — закричала она ему вслед. [57] «…Макиавелли, — закричала она ему вслед…» Никколо Макиавелли — итальянский политический деятель, историк и писатель. Призывал использовать любые средства ради упрочения власти монархии. В связи с чем, его имя стало синонимом коварства, непорядочности и лицемерия. — Прохиндей! Расфуфыренный Сатана!

Лорд Джеггед обернулся у выхода, и в глазах его промелькнуло сострадание.

— Вы оказываете мне слишком большую честь, мадам. Я всего навсего стараюсь сохранить баланс.

— Так значит вы замешаны в этой истории?

Но он уже отвернулся, и воротник спрятал его лицо. Выйдя наружу, он поплыл к поджидавшему его огромному лебедю. Задыхаясь от гнева, Амелия наблюдала за ним из окна. Сжимая ее руку, которую она крайне неохотно подала ему, Джерек попытался оправдать своего отца.