Майкл Муркок - Танцоры на Краю Времени: Хроники Карнелиана [ Чуждое тепло. Пустые земли. Конец всех времен]

— Карнелиан. Скажите, что Джерек здесь, чтобы забрать ее назад в наше любовное гнездышко.

— Чтоб мне провалиться, — сказало юное создание, — если ты не чокнутый!

— Извините, я не совсем вас понял?

— Лучше убирайся отсюда, пока не поздно! Любовное гнездышко! Да миссис Ундервуд заявит в полицию за такие разговоры! — она попыталась закрыть дверь, но Джерек уже проник в дом.

— Миссис Ундервуд… уважаемая леди! Убирайся вон!

— Я не могу позволить себе, — мягко возразил Джерек. — Почему вы так переполошились? — ошеломленный таким приемом, он сопротивлялся служанке. — Пожалуйста, скажите, миссис Ундервуд, что я здесь.

— О, Боже! О, Боже! — уговаривала девушка. — Имей хоть немного здравого смысла! Ты добьешься того, что тебя арестуют. Будь паинькой, иди своей дорогой, и я никому ничего не скажу о тебе.

— Я пришел к миссис Ундервуд, — настаивал Джерек, — Я не знаю, почему вы не хотите пустить меня! Мне казалось, я выполнил все ваши обычаи. Но, если я ошибся или забыл какое-нибудь правило, простите великодушно и скажите, что я должен делать. Я не хотел вас обидеть и не испытываю желания быть грубым!

— Грубым! Грубым, о господи! — и, повернув голову, она закричала в прихожую — Мэм! Мэм! Здесь какой-то маньяк, я не могу удержать его!

Дверь открылась. В коридоре стало светлее, появилась фигура в платье из коричневого бархата.

— Миссис Ундервуд! — обрадовался Джерек — Миссис Амелия Ундервуд! Это я, Джерек, вернулся за вами!

Миссис Ундервуд была такой же прекрасной, но, по мере того, как он смотрел на нее, она становилась все бледнее и бледнее. Прислонившись к стене, она подняла руки к лицу и беззвучно шевелила губами.

— Помогите мне, мэм! — просила служанка, отступив в прихожую. — Я не могу справиться с ним сама. Вы знаете, какими сильными могут быть эти психи!

— Я вернулся, миссис Ундервуд! Я вернулся!

— Вы… — он едва мог расслышать слова. — Вы… были повешены, мистер Карнелиан. За шею, пока не умерли.

— Повешен? В машине времени, вы имеете в виду? Я думал, вы сказали, что отправляетесь со мной. Я ждал. Вы, очевидно, не успели присоединиться ко мне. Поэтому я вернулся.

— Вернулись?!

Он протиснулся мимо дрожащей служанки и вытянул руки, чтобы обнять женщину, которую любил. Она приложила бледную руку к бледному лбу. В ее глазах было какое-то безумное рассеянное выражение; она, казалось, говорила сама с собой:

— Мои переживания… слишком много… знала… я не полностью оправилась… мозговая лихорадка…

И прежде, чем он смог обнять ее, Амелия рухнула на красный ковер.

— Теперь смотри, чего ты добился! — перешла в наступление маленькая служанка. — Как не стыдно!

— Что с ней происходит?

— Это обморок. Ты испугал ее так же, как испугал меня! Весь этот грязный разговор!

Джерек встал на колени около миссис Амелии Ундервуд, похлопывая ее по безжизненным ладоням.

— Обещай, что не сделаешь ничего гадкого, и я пойду за водой и нюхательной солью, — сказала девушка, с тревогой глядя на него.

— Гадкое? Я?

— Безумец! — в голосе девушки слышалось восхищение. Она покинула прихожую, не особенно опасаясь Джерека, и вернулась очень быстро со стаканом воды и зеленой бутылочкой.

— Отойди, — приказала она, и, встав на колени рядом с Джереком, подсунула под голову миссис Ундервуд руку и поднесла бутылочку к ее носу. Миссис Ундервуд застонала.

— Тебе просто повезло, — сказала служанка, — что мистер Ундервуд сейчас на собрании, но он скоро вернется, и у тебя будут неприятности.

Миссис Ундервуд открыла глаза и, увидев Джерека, снова закрыла их со стоном отчаяния.

— Не бойтесь, — ласково прошептал Джерек. — Я заберу вас, как только вы поправитесь.

Вскоре она смогла заговорить:

— Куда же вы исчезли, если вас не повесили?

— Я был в Конце времени, которое вы так полюбили, там, где мы были счастливы вместе?

— Я счастлива здесь, с моим мужем, мистером Ундервудом.

— Конечно. Но не так, как со мной.

Она сделала глоток воды из стакана, отвела в сторону нюхательную соль и с помощью Джерека и служанки поднялась с пола. Неуверенной походкой она прошла в гостиную, довольно невзрачное подобие той, которую Джерек создал для нее. Фисгармония не имела столько клавиш, как та, что сделал он, и аспидистра не была такой красивой, да и салфеточки на мебели были какими-то непривлекательными. Зато запах, устоявшийся и разнообразный, был лучше.

Она осторожно присела в одно из больших кресел около камина. Джерек остался стоять. Амелия обратилась к девушке:

— Вы можете идти, Мауди.

— Идти, мэм?

— Да, дорогая. Мистер Карнелиан, хотя и незнаком с нашими обычаями, не опасен. Он недавно приехал в Англию.

— А-а! — протянула Мауди Эмили, успокоенная тем, что ситуация прояснилась. — Ладно, сожалею об ошибке, сэр, — она сделала что-то вроде реверанса и ушла.

— Она добрая девушка, хотя не очень воспитанная, — извинилась миссис Ундервуд. — Вы знаете, как трудно найти… но, конечно, вы не знаете. Она у нас только две недели и разбила почти весь фарфор, но она очень старается. Мы взяли ее из Дома, вы знаете?

— Дома?

— Дом. Дом для девочек. Что-то вроде исправительного заведения для малолетних преступников. Идея заключается в том, чтобы не наказывать их, а обучать какому-нибудь полезному занятию. Обычно, конечно, они идут на службу.

Слово имело знакомое значение для Джерека.

— Пушечное мясо! — выдал он. — Шиллинге день! — сын Орхидеи почувствовал что-то вроде потери.

— Я забыла, — спохватилась она. — Простите меня. Вы так мало знаете о нашем обществе.

— Напротив, — возразил Джерек. — Я знаю больше, чем прежде. Когда мы вернемся, миссис Ундервуд, вы будете удивлены моими познаниями.

— Я не собираюсь возвращаться в ваш упадочный век, мистер Карнелиан.

В ее голосе появились ледяные нотки, что встревожило настойчивого кавалера.

— Я была счастлива бежать оттуда, — заявила женщина, добавив более мягко. — Хотя никогда не забуду вашего любезного гостеприимства, сэр. Мне уже стало казаться, что все это приснилось.

— Приснилось, что вы полюбили меня?

— Я не говорила, что люблю вас, мистер Карнелиан.

— Вы намекали…

— Нет, просто вы неправильно истолковали…

— Я не умею читать, Амелия. Вам придется научить меня этому.

— Я говорю не о письме. Тогда, в саду, я была не в себе и могла наговорить всякую чепуху. Счастье, что вихрь унес меня прочь прежде, чем вы… Прежде, чем вы могли совершить поступок, о котором потом пришлось бы пожалеть.

Джерек не поверил ее словам.

— Вы любите меня. Я знаю это. В вашем письме…

— Я люблю мистера Ундервуда. Он — мой муж.