Питер Уоттс - Эхопраксия

— Спасибо, — ответил Брюкс.

— За что?

«За попытку. Зато, что успокаивающе почесала меня за ушком».

Сенгупта махнула рукой, словно раскладывала колоду карт: на куполе слева направо расцвел ряд окон. Руки в перчатках, визоры, вид шлемов сзади; тактические оверлеи описывали внешнюю и внутреннюю среду сверкающими динамическими рядами.

Минога раскрыла пасть, и свита Двухпалатников невинно заплыла к ней в горло.

Брюкс натянул свой фетиш-капюшон и запустил сенсоры движения.

Совсем бесполезным Дэн не был. Его отправили засевать панели астродерна: счищать мертвый и хрупкий сухостой, принесенный в жертву холоду и вакууму; наносить свежий питательный гель на сеялки в переборках, а поверх него — распылять туман из микроскопических семян. Обработанные поверхности уже через час начинали зеленеть, но вместо того, чтобы наблюдать за ростом травы, Дэн, держась на расстоянии, смотрел, как Двухпалатники и зомби, словно бродячие муравьи, копошились на «Икаре», вырезая из его борта одинаковые ромбические куски поливольфрама и перетаскивая их к зазубренной культе, где «Венец» разломился пополам.

Со временем Брюкса даже выпустили наружу. Сама станция по-прежнему была вне досягаемости, но ему позволили помогать по хозяйству, научили пользоваться тяжелой техникой и отправили гулять по корпусу корабля. Он по команде сваривал контакты и опоры, помог вытащить парасоль из гнезда, перенести его на корму и вырезать по центру аккуратные отверстия для импровизированных двигателей, которые могли выдержать жар десяти солнц.

В другой раз он ерзал в кресле Центрального узла, пока Сенгупта гоняла цифры по стене: столько-то тонн, столько-то килоньютонов такой-то импульсной тяги. Дэн подключался к трансляции из ДОБ/РЕКОМП: наблюдал, как Валери, Офоэгбу и Амина пытаются установить связь с невероятной слизистой плесенью со звезд, а вокруг них парит религиозный и научный инвентарь. Он записывал их движения и заклинания, скармливал записи личной базе данных, которую создал сразу после стыковки. Иногда в Узел заглядывал Мур, но чаще Брюкс находил его в каком-нибудь отдаленном закутке корабля, где Джим плавал в море старой телеметрии, в одних голых фактах, не имевших ничего общего с его сыном.

Теперь полковник всегда был вежлив, но не более.

Когда зрелище людей, занимающихся более продуктивной деятельностью, окончательно переставало радовать, Брюкс покидал оживленный туристический район «Икара» и отправлялся на прогулку самостоятельно, прыгая от камеры к камере: шел по пустым служебным туннелям и замерзшим отсекам, бесконечному темному лабиринту необитаемого и неизведанного. Кое-где попадалась атмосфера, и на переборках сверкал иней. Иногда вокруг царили только перекладины, ограждения и вакуум, да еще цепкие машинки удирали прочь, как тромбоциты в механических артериях.

Однажды Брюкс увидел звезды там, где их не должно было быть: огромную дыру, с наименьшим ущербом выкушенную из панциря «Икара». Сквозь пролом виднелись горящие зубы Двухпалатников — сверкающие голубые точки, вгрызавшиеся в корпус уже в другом месте. Он зажмурился — даже фильтры камеры не помогли.

Следующая остановка.

Ага, снова ДОБ/РЕКОМП, только народу стало еще больше: к Валери и монахам присоединился Мур.

«Очередной таракан, — подумал Брюкс. — Такой же, как я. Но место за столом получил-таки».

Он еще пару секунд безмолвно созерцал картинку.

«Да пошли вы все».

Из открытого шлюза в форпик лился бледно-голубой свет, оттеняя края труб, шкафчиков и пустых альковов. Брюкс выплыл из люка, ухватился за распорку и нырнул к левому борту, прямо в сияющую пасть миноги.

На его лице сразу сфокусировались глаза, гиперсаккадами мельтешащие на эбеновом лице. Тело держалось за стену шлюза одной рукой, пальцы обхватили поручень. Пружинные протезы ниже колена нелепо вытягивались и упирались в переборку, загораживая путь.

Брюкс успел вовремя остановиться.

— Ограниченный доступ, сэр, — сказал зомби, и его глаза затанцевали еще больше.

— Твою мать. Вы разговариваете.

Зомби ничего не ответил.

— Я не думал, что тут… кто-то будет, — попытался Брюкс. — Ты в сознании?

— Нет, сэр.

— Значит, разговариваешь во сне.

Тишина. Глаза, мечущиеся в глазницах.

«Интересно, знает ли оно, что произошло с другим?

Видело ли оно это…»

— Я хочу…

— Вы не можете, сэр.

— Вы…

— Да, сэр.

— …меня остановите?

— Да, но в этом нет необходимости, — добавил зомби. Брюкс уже хотел спросить про огонь на поражение, но решил не развивать эту тему.

С другой стороны, существо вроде не возражало против беседы.

— Почему ваши гла…

— Чтобы максимизировать захват сигнала высокой четкости со всего пространства визуального поля, сэр.

— Хм.

Такой трюк разум с сознанием выкинуть не мог — из-за ограниченной пропускной способности. Значительная часть так называемого зрения состояла из предсознательных фильтров, решавших, что не видеть, дабы гомункула наверху не перегрузило от избытка информации.

— Ты черный, — заметил Брюкс. — Большая часть зомби — чернокожие.

Нет ответа.

— У Валери фетиш на меланин, или…

— Так, дальше я со всем разберусь, — сказал Мур, подымаясь из пасти через стыковочную трубу. Зомби плавно отодвинулся в сторону, давая ему пройти.

— Они разговаривают, — сказал Брюкс. — Я не…

Мур всего раз посмотрел на Брюкса, проходя мимо, но, когда вошел на корабль и направился к корме, бросил:

— Пойдем со мной, пожалуйста.

— Э, а куда?

— В медотсек. Мне не нравятся пятнышки на твоем лице, — Мур исчез в Центральном узле.

Брюкс бросил взгляд назад, на шлюз. Сторож Валери вновь занял свое место, преграждая путь к более экзотическим локациям.

— Спасибо за беседу, — сказал Дэн. — Надо как-нибудь повторить.

— Закрой глаза.

Брюкс подчинился; внутренности век на несколько секунд засияли кроваво-красным светом, когда Мур просканировал лицо диагностическим лазером.

— Мой тебе совет, — сказал полковник с другой стороны комнаты. — Не дразни зомби.

— Я его не дразнил. Всего лишь бол…

— И не болтай с ними.

Дэн открыл глаза. Полковник пропустил скан через какую-то невидимую диагностику, висящую в воздухе. Потом добавил:

— Помни, кому они подчиняются.

— С трудом могу себе представить, что Валери забыла взять со своих миньонов клятву хранить тайну.

— А я с трудом могу представить, что миньоны забудут рассказать хозяйке про секреты, о которых ты спрашивал. И неважно, ответили они тебе или нет.

Брюкс обдумал фразу:

— Думаешь, ей не понравится мое замечание про меланиновый фетиш?