Михаил Успенский - Чугунный всадник

Мстительный сотрудник решил, что за пчелами, так как у них берут взятки, нужен глаз да глаз и особые уполномоченные, следящие за укрытием излишков меда. Он стал искать классово близких себе насекомых и нашел, мерзавец, варроатозного клеща. Он снабдил клеща всеми полномочиями и разослал по пасекам на манер двадцатипятитысячников. Никакой работы умный клещ вести не стал, а стал он жрать пчелиную детву и губить целые семьи. Оттого нынче дорог мед.

Расплодившиеся ученики накладывали лапу на всю природу. В кладках лягушачьей икры, например, обнаружили все восемь признаков стахановского движения. Всерьез начали поговаривать о приеме в партию наиболее высокоорганизованных млекопитающих для сбора взносов молоком, мясом и шерстью.

Чтобы не показаться отставшим от жизни, Диавол Христофорович сообщил, что классовое чутье присуще муравьям в мировом масштабе, что есть надежда найти с ними общий язык - язык революции и даже создать муравьиный Коминтерн. А что? В Бразилии, например, муравьев такая пропасть, что они все джунгли в страхе держат, но это пока протест неосознанный, стихийный, а ну как его направить? Но тут и настоящий-то Коминтерн начали зорить не хуже муравейника. А потом началась война и Диавол Христофорович, с почетом эвакуированный, принялся в Средней Азии за термитов, хоть они противные и не родня муравьям. Они классово чуждые насекомые и заброшены к нам по ленд-лизу. У себя на исторической родине, в Африке, они строят циклопические сооружения, как учит нас Жюль Верн. Так пусть и здесь строят, решил Диавол Христофорович. Только строят пусть не свои дурацкие термитники, а укрепрайоны.

Сотрудники Фулюганова, благословляя академика за бронь, бросились собирать термитов. А в качестве вологодского конвоя академик решил приставить к насекомым ворон. Воронам при этом подрезали крылья, чтобы не улетели в самоволку. Но глупые вороны наклюются термитов от пуза и дрыхнут себе на полигоне, а расконвоированные термиты расползаются и грызут автомобильные покрышки: им все равно, они и резину переварят.

Кошка скребет на свой хребет. Наскреб и Диавол Христофорович. Своими бесчеловечными опытами он все-таки пробудил в термитах подлинные зачатки разума и острое чувство мести. Мало того, вредительские насекомые стакнулись со своими покалеченными тюремщиками и на загривках вполне здоровых молодых птиц совершили массированный десант на Москву, куда к тому времени отбыл из эвакуации академик Фулюганов.

Ни о чем наш Христофорович не подозревал, отпраздновал Победу, в дело которой внес непоправимый вклад, стал похаживать по женскому полу, принял участие в подготовке к исторической сессии ВАСХНИЛ. Он к тому времени обнаружил чувство социальной справедливости у колосьев ржи ("Матушка рожь кормит всех сплошь") и собирался с этой позиции переплюнуть Трофима Денисовича. Но тут...

Словом, сначала у него пропал паспорт. Что ж, Фулюганов человек известный, в паспортном столе откозыряли и велели скоро ждать новый. Но вместо нового паспорта появились новые неприятности. Оказалось, исчезли вообще все документы, подтверждающие его незаурядную личность или в какой-то степени ее касающиеся. С полок библиотек пропали все научные труды. Правда, нет худа без добра: в архивах НКВД сгинули доносы врагов. Но ведь и собственные исчезли! И прекрасных характеристик не стало! "Самозванец какой-то, - стали поговаривать коллеги в академических ермолках. - Без роду, батенька, без племени - вон шнобель какой! Убил, наверное, настоящего Фулюганова, все открытия присвоил, а труп расчленил". "Да я ваш, братцы! - доказывал Диавол Христофорович. - Вот и протокол соответствующего заседания..." Но как раз протокола-то и не было. В газетах, сообщавших о наградах Фулюганова, торчали дыры. Это, ясное дело, поработали термиты - крепко же он их обидел!

В таких условиях воспрянувшим врагам ничего не стоило уничтожить академика и отправить его в Заведение.

Кузьма Никитич радостью обрадовался, что у него теперь настоящий академик и лауреат, и назначил Фулюганова командовать всей научной частью, несмотря на то что по возрасту это право принадлежало пушкинисту Рогозулину.

14. ПУШКИН - НАША СЛАВА БОЕВАЯ

Когда умирает хороший человек, а тем более Пушкин, сейчас же набежит много народу и посмотрит: нельзя ли чего-нибудь сотворить? Так как воротить хорошего человека, а тем более Пушкина, невозможно, набежавшие решают разъяснить оставшимся, как хороший человек жил, да что ел, да какими предметами пользовался, да что он имел в виду, написав слово "чернь".

С большим опозданием набежал на Пушкина в двадцатые годы Егор Хасбулатович Рогозулин, да лихо так набежал: сочинил и напечатал брошюрку "Тайна бороды Черномора". В брошюрке он неопровержимо доказывал: ежели в поэме "Руслан и Людмила" везде, где речь идет о Черноморе, вместо слова "борода" подставить "елда", то выйдет очень хорошо и озорно. Брошюрку вкупе с автором обвинили в порнографии и сожгли, причем автор не сгорел, а бежал в стальные объятия Лефа. Там он в два счета переменил точку зрения на Пушкина и в два счета объяснил, что Александр Сергеевич - певец ручек, ножек и некоторых других вещей, без которых пролетариат вполне перетопчется. За это ему тоже досталось на орехи. Пришлось бежать к конструктивистам, овладеть смежной профессией молотобойца и создать книгу "Завод-богатырь", которая не устарела и доныне, так как оборудование на этом заводе с тех пор и не менялось.

Одним из первых Рогозулин сообразил, что для удобства литературоведения всех писателей следует собрать до кучи. К сожалению, на известной картине, изображающей встречу писателей на квартире у Горького, мы не увидим Егора Хасбулатовича, потому что он сидит под столом в ногах у Фадеева. Из-за этого произошло недоразумение и Рогозулина чуть было не застрелили, но промахнулись.

Потрясенный избавлением от гэпэушной пули, Егор Хасбулатович немедленно сформулировал определение социалистического реализма и внушил его всем присутствующим непосредственно из-под стола. За это под стол упало немало лакомых кусков, а Демьян Бедный даже пожертвовал своим стаканом водки. Вот так, за недорого, наша литература получила ценный подарок, расплатиться за который не может и посейчас.

В тысяча девятьсот тридцать седьмом году стране было велено праздновать радостное событие: сто лет как Пушкина нет. Егор Хасбулатович воспрял, сильно постарался и отыскал десятую главу "Онегина". Глава эта весьма отличалась от тех, что нашли конкуренты: Александр Сергеевич в ней предрекал события в России на сто лет вперед. Было очень похоже, некоторые даже путали:

Году в семнадцатом я вижу

Старинный город Петроград.