Михаил Успенский - Чугунный всадник

С этими словами врач выдвинул из стола ящик, доверху наполненный белым порошком. Тихон сразу узнал порошок: это был мел, который он, Тихон, вот этими руками лично толок в ступе, пока не был направлен в швейные мастерские. Сатанатам быстро и ловко рассыпал порошок в пяток пакетиков и перебросил их стукотологу. Тот, не долго чинясь, взял ручку и красиво надписал на каждом пакетике:

"Экстракт мужского папоротника густой";

"Натрия бромид";

"Масло касторовое";

"Эрготамина гидротартат";

"Линимент бальзамический по А.В.Вишневскому".

Так что хорошо еще, что на самом деле все это был голимый мел, а то бы Тихон налечился.

- Этих препаратов, - похвалился стукотолог, - там, наруже, днем с огнем не найдешь - мы вам их за валюту покупаем!

И подписал на каждом пакетике:

"Принимать целый день".

- А вот когда станешь полноценным членом, - сказал стрикулист, служи основам кузьмизма-никитизма на совесть! Авось дослужишься до прижизненной мумификации. Есть еще, слава труду, куда это добро складывать.

Он показал вверх, на бессчетные этажи.

16. НАША СОВЕСТЬ РУЛЕВАЯ

Вечером в палате нарком Потрошилов рассуждал:

- Что-то погнал коней наш Кузьма! Можно сказать, с горшка парня прямо в санитарную службу прочит! В дружинниках дня не проходил, путнего доноса не составит, а туда же...

- А как же в службу вступают, Шалва Евсеевич? - спросил Тихон.

- То-то - как. Видишь ли, сынок, санитарная служба - это тебе не хвост собачий. А вступать в нее надо так: сперва дождаться, когда сердце потянет. Когда вот тут под самым сердечушком, тоненько этак заноет: "Тиша! Тиша! Подь сюды! Подь сюды! Я служба санитарная, всем людям авангард!" Только тогда! Вот обитатель Синельников говорит и клевещет, что в санитарную службу за ради пайка идут. Паек, правда, неплохой, усиленный: сухой колбасы "Профессиональная" две палки, ящик консервов "Козлы в натуре", килограмм конфет "Театральная жизнь", три бутылки марочного вина "Фиолетовое крепкое" и еще много чего вкусного. Зато и ответственность-то какая! Ведь санитарная служба, что ни случись, всегда на переднем крае! Это все равно как в атаку первым подниматься!

- А что же они, - спросил Тихон, - по утрам первыми не поднимаются, дрыхнут дольше всех?

- Замолчи! С чужого голоса поешь! Это мы дрыхнем без задних ног, а у них и во сне процесс заботы о нас, неохваченных, не прекращается. Им такие специальные тематические сны показывают, как бы политучеба во сне. Как бы заочный университет миллионов. Шутка ли! Санитарная служба людям много чего заменить может...

- Мозги, например, - заметил дядя Саня.

- Подлецы твои мозги! Они без окороту, без конвою до чего угодно могут додуматься!

- А сами-то вы, Шалва Евсеевич, чего не вступаете? - спросил Тихон. Дядя Саня заржал, нарком Потрошилов пригорюнился:

- Я, сынка, с другой организацией насмерть повязан! Она мне бог, царь и воинский начальник! Кто в ней состоит, в иную вступить не моги получится фракция и двурушничество. А у вас, сволочей, даже первички нет и прикрепиться некуда! - с неожиданной злобой закончил он.

- Да, стаж навряд ли восстановят, - сказал дядя Саня.

- И я буду ходить людей пинать, уколы ставить? - спросил Тихон - то ли с радостью, то ли наоборот.

- Строгость нужна, дисциплина, - сказал нарком. - Вот на красноярской пересылке был случай... Но я его лучше в другой раз расскажу. А ты пока теорию поучи, возьми хотя бы "Историю санитарной службы", чтобы от зубов отскакивало.

Данная книга открыто хранилась в любой палате в качестве обязательного чтения. Честно говоря, эта была не книга, а самая что ни на есть брошюрка. Написал ее в свое мрачное время первый руководитель санитарной службы Нафик Героев. Брошюра утверждала, что повстало это славное и неодолимое движение в ранний период, когда Заведение потрясали смуты и гражданские войны, грозившие свести на нет все завоевания кузьмизма-никитизма. Родилась санитарная служба в самой толще народной, в самой гуще боев, являясь плотью от плоти масс.

Сам Нафик Аблязизович Героев происходил из небольшой, но очень энергичной юго-восточной народности. Правду сказать, в этой народности взрослых мужчин было всего пять человек: четыре народных поэта и один чабан - как раз Нафик Аблязизович. Нафику Аблязизовичу тоскливо было пасти овец, пока его соплеменники слагали оды батыру Ежову. Он сам слагал ничуть не худшие и время от времени пел их землякам, они же со смехом отвергали. Тогда Нафик Аблязизович, воспользовавшись войной, вместо стиха написал заявление, что эти вражеские поэты ждут не дождутся Гитлера и даже приготовили ему в подарок белого коня. Поэтов увезли на Крайний Север, по дороге половину перестреляли. Несколько лет Героев был ярчайшим представителем и любимым сыном своего народа. От тех времен осталась сложенная им же колыбельная:

Спи, младенец мой прекрасный,

Закрывай глаза.

Наш народ на все согласный,

Голосует "за".

Вон спокойно, без истерик,

Словно грозный муж,

Злой чечен ползет на берег,

Следом - злой ингуш.

Вон ползет татарин крымский,

Друг степей калмык...

Все языки в край нарымский

Доведет язык!

Но времена переменились, остатки поэтов вернулись с Крайнего Севера, ища зарезать Нафика Аблязизовича по законам шариата и просто по совести. Нафик Героев бегал от убийц по всей стране, пока знающие люди не посоветовали ему пересидеть немножко в Заведении, куда никак уж не достигнет мстительный кинжал. Он так и сделал. Спохватился, как и многие, да было поздно. А в Заведении все еще "занималась заря времен". Эти слова в "Истории санитарной службы" повторялись довольно часто, и Тихон не мог понять, чем же занималась заря. В Заведении по всякому поводу вспыхивали бунты и смуты. Причины, на первый взгляд, были незначительные. Телевидения тогда не было, радиовещание осуществлялось при помощи круглых, черных, страшных громкоговорителей. Каждый божий день оттуда слышалось:

- Сегодня в торжественной обстановке, окруженный народным признанием и глубочайшим уважением, руководитель вроде Володи Кузьма Никитич Гегемонов принял находившуюся с дружественным визитом в столовой пищу. В состав принятой внутрь делегации входили жареные куропатки на крутонах, мусс из ветчины, суп с блинчатыми рулетиками, крем из взбитой сметаны с бананами. Все вышепоименованные компоненты прекрасно усваиваются организмом и несут в себе Кузьме Никитичу новый заряд идейной силы, бодрости и нравственного здоровья.

Эти сообщения якобы и смутили обитателей.

- Разве можно так над желудком издеваться? - говорили одни. - Не жалеет себя Кузьма Никитич, не бережет: хочет, видно, нас сиротами горькими оставить без идейного руководства. Пусть переходит на яблочную диету! Сами от приема кирзы откажемся, если не перейдет!