Дин Кунц - Франкенштейн: Мертвый город

Своим мысленным слухом Девкалион слышал бурю — и еще больше — той ночи, когда он был рожден из мертвого: нарастающие раскаты грома, сотрясавшие небеса, как будто срывая их, как камни свода под ударами землетрясения, но грохот и жужжание загадочных машин отражалось от стен старой ветряной мельницы, его мученические крики, когда он сопротивлялся своему созданию, пронзительный крик триумфа его создателя, безумная какофония. И в своем воспоминании он еще раз увидел первую вещь, которую видел, когда открыл глаза в ту давнюю ночь: колоссальные удары зигзагообразных молний, превращающих ночь в яркий день за окнами мельницы и трещащих в кабелях, с помощью которых Виктор направлял их в свой дьявольский механизм, не обычная молния обыкновенной бури, а молния беспрецедентной взрывной силы, живой свет.

Сейчас он чувствовал ту же необработанную силу, проходящую через него, через его руки в пальцы, в тело этого Виктора Безупречного. Одежда безумца задымилась и воспламенилась, но пламя не жгло руки Девкалиона. Кожа Виктора почернела и зашелушилась, его глазницы полностью осветились огнем, языки пламени выходили из его рта, и за считанные секунды он вывалился из захвата Девкалиона, превратившись в прах и фрагменты обуглившихся костей.

Более двух веков планирования утопии подошли к концу. Единственным значимым результатом, которого достиг Виктор, были многие тысячи жертв, и даже это казалось несущественным в сравнении с действиями Гитлера, Сталина, Мао и других, которые убивали десятками миллионов. Под всеми своими именами — Лебен, Гелиос и Франкенштейн — Виктор был маленьким человеком маленьких идей, большим только на серебристом экране кинотеатра своего сумасшедшего разума.

С расположенной поблизости каталки, когда горел Виктор, пыталось подняться обнаженное тело репликанта, но дернулось и упало обратно, мертвое. До сих пор Девкалион не осознавал, что конкретно этот Член коммуны был копией Президента Соединенных Штатов.

Когда трое Строителей подошли к выведенному из строя «Хаммеру», Салли Йорк сказал:

— Черт меня возьми, если я позволю этому так закончиться. Брайс, давай устроим с тобой этим троим мерзавцам такое несварение желудка, чтобы дать время Грейс и Трейвису убежать.

Он распахнул водительскую дверь и, издавая оглушительный боевой клич, выбрался под падающий снег с оружием и всем жизненным опытом выживания в безнадежных ситуациях. Он слышал, как Брайс выбрался через пассажирскую дверь, и подумал: «Слава Богу, это всегда здорово — задать паршивцам взбучку с хорошим человеком за спиной».

Он почти разочаровался, когда до начала сражения Строители одновременно развалились в обездвиженные кучи чего-то похожего на гравий, но не являющегося им.

Под звук стрельбы в дальней части здания шеф Джармилло и заместитель Нельсон Стернлаген добрались до задней двери KBOW, два Строителя сразу за ними. Джармилло передал ключ Стернлагену — он не вполне понимал, зачем — а Стернлаген передал его обратно ему, и они некоторое время стояли, уставившись на ключ в руке шефа. Они так и не вставили его в замок.

Лицо в брюшной полости безглавой женщины заявило: «Я твой Строитель». Рот широко растянулся, и из него вышла струя серебристой серой густой грязи — которая замерла в нескольких дюймах от лица Расти, задрожала в воздухе и упала на пол, как и безглавая женщина. Эта когда-то фантасмагорическая и грозная фигура была теперь похожа на безвредную кучу… чего-то.

Со все еще бешено стучащим сердцем Расти заметил, что фрагменты стеклоглазого мужчины продолжали разламываться, пока теперь не приняли форму небольших холмиков чего-то похожего на песок, но не песок. И дверной звонок больше не звонил.

Он включил свет на крыльце и нерешительно выглянул в окно. Судя по всему, на крыльце никого не было.

Когда он открыл дверь, красивого мужчины с улыбкой «я-могу-продать-тебе-что-угодно» уже не было. Ничего не осталось, кроме еще одной странной кучи… чего-то.

Расти стоял на холоде на крыльце, прислушиваясь к ночи. Он не слышал выстрелов. Воплей. Кадровый состав моделей, марширующих по улице. Появилась красивая пара немецких овчарок, уже не убегающих в ужасе, а бесцельно бродящих, нюхающих там и сям. Одна из них вдруг кинулась в свежевыпавший снег и перевернулась на спину, радостно пиная воздух.

Кошмар закончился так же неожиданно, как и начался.

Вернувшись в дом, Расти звал: «Коррина, Коррина» весь путь, пока поднимался по лестнице. К тому времени, как добрался до хозяйской спальни, он напевал ее имя.

За центральным компьютером Улья, в комнате, забросанной телами людей Виктора, Девкалион несколько часов работал, как одержимый, каким он, собственно, и был. В состоянии одержимости он творил чудеса с кладезью данных, уничтожая все, что показывало, как Виктор создал своих Членов коммуны и Строителей, в то же время оставляя достаточно подтверждений того, что он сделал.

В отличие от телефонов в Рэйнбоу Фоллс, в Улье они все еще работали. С легкостью, что позже навело на мысль, что ему кто-то помогал, Девкалион смог наладить онлайн-контакт с надежным репортером крупной новостной кабельной сети, которому раскрыл все многочисленные цифровые файлы, которые только что скомпоновал.

Карсон и Майкл должны были выбраться из этого дома скорби, в котором умерло четверо членов Церкви Всадников небесных — двое мужчин, одна женщина и ребенок. Карсон знала, как и Майкл, что они не могли бы спасти маленькую девочку, что никто не смог бы, даже тогда их враги были двумя колониями наноживотных, от которых не могло защитить никакое оружие. Они шли вместе в рассветных тенях от огромных вечнозеленых растений, укрывавших владение Сэмплзов. Ранний свет, чистый и золотистый, пробивался там и сям между нагруженными ветвями деревьев, освещая те части земли, куда выпадал снег, оставляя темными области, устланные отмершими иголками.

Буря прекратилась до первых лучей света. Теперь вибрирующие винты вертолета становились громче, громче и прошли над головой, вне поля зрения над деревьями. Она подумала, что экипаж, должно быть, из полиции штата Монтана или другого правоохранительного агентства штата. Вскоре небо будет заполнено вертолетами, а шоссе, ведущие в город, будут переполнены первыми корреспондентами и журналистами.

Карсон была невыразимо благодарна за то, что осталась жива, рука об руку с Майклом, но, как никогда прежде в ее рискованной жизни, она ощущала сильное чувство вины за то, что выжила, когда так много людей погибло. Ее любимый и заботливый муж, обычно легкий на веселье, не мог развеселить ее сейчас; но она бы полностью потерялась, если бы его не было рядом.