Лоис Буджолд - Ученик воина. Игра форов

Кстати, по легенде Форталия так и не нашел этот скипетр.

— В самом деле?! — с надеждой спросил Мэйхью. — Конечно, звучит неплохо… Ну а вдруг ничего не получится?

— Главное — не останавливаться. Только вперед!

— Когда-нибудь это бесконечное движение приведет нас всех к краю пропасти, — усмехнулся Мэйхью. — И когда мы туда свалимся, ты непременно станешь убеждать нас прямо в воздухе, что мы умеем летать.

Ард сунул кулаки под мышки и задергал локтями — вверх-вниз, вверх-вниз.

— Полетели, милорд! Видите, я хлопаю крылышками изо всех сил!

Причальная станция тонула в полумраке; светильники чуть теплились, моделируя ночь. Грузились молча, было слышно лишь глухое шарканье и стук поднимаемого и опускаемого багажа.

Но когда в скоростной курьерский катер стали вносить гроб, пилот поморщился и буркнул:

— Стоило сокращать личный багаж чуть ли не до пары сменного белья, чтобы втащить вот это…

— Для парада нужна трибуна, — рассеянно заметил Майлз, словно не слыша ворчания фелицианина. Этот пилот, как и катер, являл собой прощальный жест вежливости со стороны генерала Хэлифи. Генерал вовсе не горел желанием нести дополнительные расходы. Но Майлз прозрачно намекнул, что, если он вовремя не прибудет в определенное место на Бете, дендарийским наемникам придется заключать новые контракты в той же зоне Тау Верде, но уже с представителями другой стороны. После этого генерал, не мешкая, предоставил ему скоростное судно.

Майлз нетерпеливо переминался с ноги на ногу — ему не терпелось удрать прежде, чем на станции начнется «день». Появился Айвен Форпатрил, бережно несущий небольшой, плотно набитый саквояж. Походка бравого кадета была несколько неуверенной, но он выпутался из затруднения с честью: разглядел на палубе разметочные полосы и не спеша, с достоинством, двинулся вдоль одной из них. Задумка была неплохая, но все портил изрядный крен, который Айвен давал то в одну, то в другую сторону. Наконец ему удалось лечь в дрейф возле Майлза.

— Вот это свадьба! — с энтузиазмом заявил он. — Если учесть, что все было устроено прямо посреди космоса, твои дендарийцы празднуют с большим размахом… А капитан Осон — отличный, душевный парень.

— Да уж, вы друг друга стоите, — отозвался Майлз.

— А куда ты пропал, когда все только начиналось? Пришлось пить без тебя.

— Мне очень хотелось к вам присоединиться, — сказал Майлз, и это было правдой. — Но надо было утрясти кое-какие моменты с капитаном Тангом.

— Жаль-жаль. — Айвен сдержанно рыгнул, посмотрел в другой конец причальной станции и пробурчал: — Так вот кого ты прятал все это время в криогенной коробке — женщину. Одного не могу понять — почему непременно надо было выбрать такую, которая будет теперь являться мне в ночных кошмарах?

Майлз глянул в том же направлении и увидел Элли Куинн. Она осторожно ступала по палубе, поддерживаемая под локоть хирургом с «Триумфа». Серо-белый форменный комбинезон облегал хорошо развитое тело молодой женщины. Но то, что было выше воротника, напоминало голову чудища из далекой галактики: безволосый розовый шар с черной дырой вместо рта, двумя маленькими отверстиями на месте носа и двумя черточками по бокам — там, где должны находиться ушные раковины. Майлз знал, что правая из этих черточек является единственным каналом, по которому к ней поступает информация извне. Айвен, содрогнувшись, поспешил отвернуться.

Хирург отвел Майлза в сторону, чтобы напомнить, как ухаживать за раненой во время перелета, а также повторить свои предписания по поводу все еще не зажившего до конца адмиральского желудка. Майлз похлопал по набедренному карману, проверяя, не забыл ли фляжку, в которой на этот раз вместо виски содержалось омерзительное на вкус лекарство, и дал доктору клятвенное обещание принимать снадобье каждые два часа.

Подойдя к раненой, он взял ее за руку, поднялся на цыпочки и внятно произнес в самое ушное отверстие:

— Ну вот мы и вылетаем! Следующая остановка — Колония Бета.

Элли нащупала ладонью его лицо и пробежала по нему кончиками пальцев. Ее обгоревший язык и почти неподвижный рот пытались выговорить какую-то фразу. Со второй попытки он разобрал слова: «Спасибо вам, адмирал Нейсмит». «Хорошо, что я так устал, — подумал Майлз, — а то, как пить дать, расплакался бы».

— Ладно, — встряхнулся он. — Теперь давайте отчаливать, пока не проснулись официальные лица. Иначе застрянем еще на два часа.

Но было поздно. Краем глаза он увидел, как что-то гибкое и стройное метнулось к нему через зал. Следом тяжелой рысцой трусил мускулистый Баз.

— Майлз, как ты мог?! — крикнула Элен, задыхаясь. — Ты хотел улететь, не попрощавшись?!

Он вздохнул и улыбнулся:

— Хотел. Но если уж не везет — так не везет. Что ни запланируешь — ничего не получается.

Ее щеки горели румянцем, глаза радостно блестели. Счастливая и желанная… Он так долго готовил себя к этой минуте, но почему-то все равно было больно…

Инженер подошел к жене. Майлз отвесил им обоим по церемонному поклону.

— Командор Джезек и… опять-таки командор Джезек? Эх, Баз, надо было загодя произвести вас в адмиралы. Во время связи будет сплошная путаница.

Баз покачал головой.

— Вы и так оказали мне такую честь, — он посмотрел на Элен. — Совсем недавно я был изгоем, беглецом, но все-таки надеялся, что произойдет чудо, и я снова стану кем-то. Я благодарен вам, милорд, — вы совершили это чудо.

— И я благодарна тебе, — тихо прибавила Элен. — Ты мне подарил то, что я не надеялась обрести…

Майлз вопросительно склонил голову. Что она имеет в виду? Мужа или офицерское звание? Или возможность удрать с Барраяра?

— Ты помог мне обрести себя.

Он хотел сказать, что она преувеличивает, но замер с открытым ртом. Дендарийцы хлынули в причальную секцию через все выходы — сначала по двое-трое, потом нескончаемой толпой. Теперь нечего и мечтать о том, чтобы отчалить без лишнего шума…

— Так, — сказал он убитым голосом. — Ну что ж, счастливо оставаться.

Он торопливо пожал руку Базу, но Элен, обливаясь слезами, обняла Майлза так, словно решила напоследок сокрушить его хрупкий скелет. Он отчаянно задрыгал ногами в воздухе, пытаясь нащупать пол.

Когда она наконец отпустила его, со всех сторон Майлза обступили наемники. Каждый пытался пожать ему руку или хотя бы дотронуться до него. Если бы Ботари по-прежнему был жив и продолжал исполнять обязанности телохранителя, его от такого зрелища хватил бы удар. На всякий случай Майлз попросил прощения у его души.

Тем временем разноголосый шум начал постепенно обретать единый ритм — и вот уже под сводами зала гремело дружное: «Нейсмит! Нейсмит!»