Лоис Буджолд - Границы бесконечности. Братья по оружию

— Как хотите. — В голосе Галени не ощущалось надежды.

Майлз отключил комм.

Он вызвал Торна, но тот доложил, что прогресса пока не заметно.

— Что ж, — протянул Майлз. — В таком случае вот вам еще подсказка. Не слишком приятная. Барраярский отряд, очевидно, нашел интересующую нас цель — где-то с час назад.

— Ага! Значит, мы сможем последовать за ними, и они сами приведут нас к Галену.

— Боюсь, что нет. Мы должны опередить их, а не следовать за ними. Это смертельная игра.

— Вооружены и очень опасны, а? Я передам приказ. — Торн задумчиво присвистнул. — Да, ваш близнец пользуется широкой известностью.

Майлз умылся, оделся, перекусил и начал собираться: нож в сапоге, сканеры, парализаторы (в кобуре и тайные), комм, широкий ассортимент приборов и игрушек, и миниатюрных приспособлений, которые дозволено проносить через таможенные устройства лондонского космопорта. Увы, все это совсем не тянуло на боевое снаряжение, хотя при ходьбе мундир чуть ли не звенел. Майлз вызвал дежурного офицера, распорядился, чтобы катер был заправлен, а пилот — готов к вылету. Он нетерпеливо ждал.

К чему клонит Гален? Если он не просто убегает — а, как известно, барраярский отряд уже практически вышел на него, и он не может об этом не догадываться, однако с упорством, достойным лучшего применения, продолжает болтаться поблизости по какой-то причине — возникает вопрос: почему? Простая мстительность? Что-нибудь более изощренное? Был ли предыдущий анализ Майлза слишком грубым, слишком тонким — что он упустил? Как поступит человек, который во что бы то ни стало вынужден быть правым?

Комм в каюте зазвонил. Майлз вознес короткую беззвучную молитву — пусть это будет хоть какой-нибудь просвет, хоть какая-нибудь зацепка, хоть какая-нибудь опора…

На экране возникло лицо офицера связи:

— Сэр, получен вызов с коммерческого комма на планете. Человек, который отказался представиться, сказал, что вы желаете с ним побеседовать.

Майлза словно током ударило.

— Проследите, откуда вызов, запишите и передайте копию капитану Торну. Соедините нас.

— Это должен быть визуальный выход или только звук?

— И то, и другое.

Лицо офицера связи расплылось и на его месте возникло другое — создавая тревожную иллюзию перевоплощения.

— Форкосиган? — произнес Гален.

— Ну и? — ответил Майлз.

— Я не стану повторяться. — Галени говорил быстро и приглушенно. — Мне наплевать, что вы записываете наш разговор и сможете выследить меня. Вы встретитесь со мной ровно через семьдесят минут. Вы подойдете к приливному барьеру Темзы, остановитесь между Шестой и Седьмой башнями, строго посередине. Затем выйдете на морскую сторону и спуститесь вниз. Один. Тогда поговорим. Если какое-то условие не будет соблюдено, нас не окажется в условленном месте. И Айвен Форпатрил погибнет ровно в 2:07.

— Вас двое. И я должен быть не один, — начал Майлз. «Айвен!»

— А-а-а, ваша очаровательная телохранительница? Прекрасно. Приходите вдвоем.

Экран погас.

— Нет…

Молчание.

Майлз вызвал Торна.

— Вы слышали, Торн?

— Еще бы. Звучит угрожающе. Кто такой Айвен?

— Очень важная персона. Откуда был вызов?

— С пересадочного узла подземки, с общественного комма. Мой человек будет там ровно через шесть минут. К сожалению…

— Знаю. Через шесть минут нам придется искать его среди нескольких миллионов человек. Итак, будем играть по его правилам. До определенного момента. Пусть патруль держится неподалеку, над приливным барьером, приготовьте полетный план для моего катера и попросите, чтобы нас ждала авиетка с дендарийским пилотом и охранником. Передайте Боун, что чек мне нужен немедленно, а Куин — чтобы встретила меня в коридоре у люка и захватила с собой пару медсканеров. И будьте наготове сами. Я хочу кое-что проверить.

Глубоко вздохнув, Майлз включил свой комм.

— Галени?

Пауза.

— Да?

— Вы все еще под домашним арестом?

— Да.

— Мне срочно нужна информация. Где Айвен?

— Насколько мне известно, он все еще…

— Проверьте. Проверьте быстро.

Наступила долгая-долгая пауза, которую Майлз потратил на то, чтобы еще раз проверить свою экипировку, отыскать лейтенанта Боун и проследовать по коридору к катеру. Там его ждала заинтригованная Элли.

— Ну и что на этот раз?

— У нас появилась зацепка. Так сказать. Галени просит о встрече, но…

— Майлз? — наконец послышался голос Галени. — Да!

— Рядовой, которого мы откомандировали в качестве водителя и охранника, вышел на связь примерно десять минут назад. Он подменял Айвена рядом с миледи, когда тот отправился в туалет. Через двадцать минут Айвен все еще не вернулся, и водитель пустился на поиски. Он искал Айвена еще полчаса — Сельскохозяйственный павильон громадный, и сегодня там полно народу — и только потом доложил нам. Как вы узнали?

— Кажется, у меня в руках другой конец нити. Узнаете почерк?

Галени ругнулся.

— Вот именно. Значит, так. Меня не интересует, как вы это осуществите, только через пятьдесят минут вы должны ждать меня у приливного барьера Темзы, шестая секция.

Возьмите с собой хотя бы парализатор и постарайтесь, чтобы Дестанг не заметил вашего исчезновения. У нас назначена встреча с вашим отцом и моим братом.

— Если Айвен у него…

— Ему нужен был козырь. Иначе он не вступил бы игру. У нас с вами последний и единственный шанс все исправить. Не слишком хороший, но последний. Вы со мной?

Недолгая пауза.

— Да.

Ответ прозвучал решительно.

— Увидимся на месте.

Сунув комм в карман, Майлз повернулся к Элли:

— А теперь — вперед.

Они вошли в катер. В кои-то веки Майлз не возражал, чтобы Птармиган несся вниз на боевой скорости.

Приливный барьер Темзы, прозванный местными острословами Мемориалом королю Кануту, знаменитому своей попыткой остановить королевским словом прилив, с высоты сотни метров казался куда более внушительным, чем из катера. Авиетка накренилась на повороте. Бесконечная синтебетонная стена протянулась в обе стороны, насколько хватало глаз. Туманной ночью, в свете прожекторов, барьер казался сделанным из белого мрамора.

В сторожевых башнях, возвышавшихся через каждую тысячу метров, дежурили не часовые (они ходили по стене), а инженеры и техники, следившие за шлюзами и насосными станциями. Если море когда-нибудь прорвется через барьер, оно разрушит город до основания — безжалостнее, чем волны захватчиков.

Но морская гладь была спокойна этой летней ночью, испещренная разноцветными огоньками — красными, зелеными, белыми — и блуждающими огнями далеких кораблей. А на востоке, у самой линии горизонта, мерцала ложная заря — сияние ночных городов Европы за проливом. А в древнем Лондоне, по ту сторону барьера, вся грязь, копоть, все руины исчезли, словно и не существовали вовсе. Все поглотила тьма. Остался только сверкающий мираж — волшебный, безупречный, бессмертный.