Лоис Буджолд - Осколки чести. Барраяр

Императорский дворец выглядел очень старым. «Почти музей», — подумала Корделия, взбираясь по потертым гранитным ступеням. Длинный фасад украшало множество каменных барельефов, каждый из которых был подлинным произведением искусства. Весь облик дворца являл собой полную противоположность безликим зданиям министерств, поднимавшимся километра на два восточнее.

Их провели в один из покоев, напоминающий не то больничную палату, не то витрину антикварного магазина. Высокие окна выходили в парк, раскинувшийся к северу от резиденции. Главный обитатель комнаты лежал на огромной резной кровати, унаследованной от какого-то любившего великолепие предка. Тело его было утыкано прозрачными трубками, благодаря которым он еще существовал.

Никогда еще Корделия не видела такой мертвенной белизны. Эзар Форбарра был бледен, как простыни, бел, как его седина. Кожа ввалившихся щек была белой и морщинистой. Белые тяжелые веки прикрывали серо-зеленые глаза. Похожие глаза Корделия видела только однажды, издали, отраженные в зеркале.

Фортела и Форкосиган — и, после небольшой заминки, Корделия — опустились на одно колено у кровати. Император шевельнул пальцем, подавая знак дежурному врачу выйти. Тот поклонился и исчез. Они встали, причем Фортела — с явным трудом.

— Ну, Эйрел, — сказал император, — говори мне, как я выгляжу.

— Очень больным, государь.

Император рассмеялся и тут же закашлялся.

— Ты всегда меня развлекаешь. Первый честный отзыв за много недель. Даже Фортела не решается говорить прямо. — Голос его сорвался, и он прочистил горло. — Еще на прошлой неделе растерял последние остатки пигментов. Вышли вместе с мочой. А этот чертов врач больше не выпускает меня в сад, погреться на солнышке. — Он фыркнул, то ли выражая недовольство, то ли чтобы легче дышалось. — Так это твоя бетанка, а? Подите-ка сюда, девочка.

Корделия подошла к постели, и белый старик пристально всмотрелся в нее своими серо-зелеными глазами.

— Мне рассказывал о вас командор Иллиан. И капитан Негри тоже. Я смотрел документы астроэкспедиции. И этот удивительный полет фантазии вашего психиатра. Негри хотел даже нанять эту дамочку, только для того, чтобы она подбрасывала идеи его людям. Ну, а Форкосиган есть Форкосиган, он говорил мне гораздо меньше. — Император замолчал, словно переводя дыхание. — Скажите-ка мне правду: что вы в нем нашли — в перегоревшем… как это называется… наемном убийце?

— Похоже, Эйрел все же кое-что вам сказал, — отозвалась Корделия, с удивлением услышав из уст Эзара Форбарры собственные слова. Но вопрос требовал честного ответа, и она постаралась его дать.

— Наверное… я нашла в нем себя. Или кого-то, очень на меня похожего. Мы оба ищем одно и то же. Кажется, он называет это честью. А я скорее назвала бы это благословением Божьим. Мы оба зашли в тупик.

— Ах, да. Я вспоминаю из вашего дела, что вы верите в Бога, — сказал император. — Я-то сам — атеист. Моя религия незамысловата, но очень утешает меня в эти последние дни.

— Да, я и сама нередко чувствовала ее притягательность.

— Хмм. — Он улыбнулся. — Очень интересный ответ в свете того, что говорил о вас Форкосиган.

— А что же именно он говорил, государь? — спросила Корделия, сгорая от любопытства.

— Попросите, чтобы он вам сам сказал. Это было по секрету. И очень поэтично. Я удивился.

Он сделал ей знак отойти, словно выяснил все, что хотел, и подозвал Форкосигана. Тот стоял в довольно агрессивном варианте позы «вольно». Губы его искривила саркастическая улыбка, но по глазам Корделия поняла, что он тронут.

— Сколько лет ты служил мне, Эйрел? — спросил император.

— С момента производства — двадцать шесть. Или вы имели в виду — телом и кровью?

— Телом и кровью. Я всегда вел отсчет с того дня, как Убийцы Ури Форбарры прикончили твою мать и дядю. В ту ночь твой отец и принц Ксав пришли ко мне в штаб-квартиру Зеленой армии со своим странным предложением. Первый день гражданской войны Ури Форбарры. Интересно, почему ее не назвали гражданской войной Петера Форкосигана? А, ладно. Сколько тебе было лет?

— Одиннадцать, государь.

— Одиннадцать. А мне было столько, сколько тебе сейчас. Странно. Так что телом и кровью ты служишь мне… Черт, у меня уже затронут мозг… итак…

— Тридцать три года, сэр.

— Боже! Спасибо. Осталось мало времени.

По скептическому выражению лица Форкосигана Корделия поняла, что его нисколько не убедили признания императора в старческом маразме.

Старик снова прочистил горло.

— Я всегда хотел спросить тебя, что вы со стариной Ури сказали друг другу два года спустя, в тот день, когда мы наконец зарезали его в старом замке. Меня теперь все больше занимают последние слова императоров. Граф Форхалас думал, что ты с ним играешь.

Форкосиган на секунду прикрыл глаза: то ли от боли, то ли припоминая.

— Нисколько. Мне не терпелось нанести первый удар — до тех пор, пока его не раздели и не поставили передо мной. Тогда… у меня появилось желание ударить ему в горло и покончить со всем чисто.

— То-то было бы шуму! — мечтательно заметил старик.

— Да уж. По моему лицу он понял, что я дал слабину. И издевательски ухмыльнулся. «Бей, мальчуган. Если осмелишься, пока на тебе мой мундир. Мой мундир на ребенке!» Вот и все, что он сказал. А я ответил: «Вы убили всех детей в этой комнате», — что было напыщенно, но ничего лучшего я в тот момент не мог придумать, а потом ударил его в живот. Я часто жалел, что не сказал… не сказал что-нибудь другое. Но больше всего я жалел, что у меня не хватило духу последовать моему первому побуждению.

— Тогда, на галерее, под дождем, ты был совершенно зеленый.

— Он начал кричать. И я проклинал ту минуту, когда ко мне вернулся слух.

Император вздохнул.

— Да, я помню.

— Вы все это срежиссировали.

— Кто-то должен был это сделать. — Он помолчал, отдыхая, потом добавил: — Ну, я вызвал тебя не затем, чтобы поболтать о прошлом. Мой премьер-министр сказал тебе, чего я хочу?

— Что-то насчет должности. Я ответил, что меня это не интересует, но он отказался передавать мои слова.

Форбарра устало закрыл глаза и проговорил, обращаясь к потолку:

— Скажи мне… лорд Форкосиган… кто должен стать регентом Барраяра?

У Форкосигана был такой вид, словно он откусил что-то горькое, но вежливость не позволяет ему плюнуть.

— Фортела.

— Слишком стар. Он шестнадцать лет не протянет.

— Значит, принцесса.

— Главный штаб съест ее живьем.

— Фордариан?

Император неожиданно открыл глаза:

— Ах, Бога ради! Прочисти мозги, парень!

— У него все же есть какая-то военная подготовка.

— Мы можем подробно обсудить его качества — если врачи подарят мне еще неделю жизни. У тебя найдутся другие шуточки или можно приступить к делу?