Герберт Уэллс - Первые люди на Луне (пер. Лачинов)

А время от времени доносились откуда-то разные звуки, словно удары молота, колокольный звон, грохот машин, и, наконец, мычание каких-то громадных животных!

Таким образом мы, двое несчастных земных путешественников, затерянных в этой непроходимой лунной чаще, ползали в неописуемом страхе перед доносившимися до нас таинственными звуками. Ползли мы, как нам казалось, уж долгое время, но все не видали ни одного лунного жителя, селенита, ни лунных животных, хотя мычание и хрюканье последних доносилось до нас все яснее и яснее. Мы ползли через каменистые овраги, через снежные сугробы, по грибам, лопавшимся под нами, как тонкие пузыри, и выпускавшим из себя водянистую жидкость; мы ползли, так сказать, по мостовой из грибов, под нескончаемой сетью кустарников, и наши взоры все безнадежно высматривали покинутый нами шар. Шум, доносившийся от лунных животных, был то продолжительный, ровный звук, похожий на мычание теленка, то энергичный гневный рев, как будто эти невидимые существа мычали все сразу, разыскивая себе корм.

В первый раз они промелькнули так далеко, что мы не могли разглядеть их хорошенько. Кавор в это время полз впереди, и первый заметил их близость. Он остановился, сделав мне знак тоже не шевелиться.

Треск веток, хрустевших под ногами лунных животных, двигался, повидимому, прямо на нас; и пока мы сидели на корточках, прислушиваясь и стараясь определить близость и направление этого шума, вдруг страшное мычание раздалось позади нас, и до того сильное, что верхушки колючего кустарника закачались от вызванного им сотрясения воздуха, и мы почувствовали горячее и влажное дыхание животного, издававшего эти оглушительные звуки. Обернувшись, мы смутно увидали сквозь чащу качавшихся стеблей длинные очертания туловища у лунного чудовища.

Само собой разумеется, мне трудно сказать, что именно я увидел в то время, так как тогдашние мои первые впечатления были исправлены и дополнены последующими наблюдениями. Прежде всего мне бросились в глаза огромные размеры животного: обхват его тела, казалось, был не менее восьмидесяти, а длина туловища не менее двухсот футов. Бока его вздувались и опадали от тяжкого дыхания. Я заметил, что его исполинское мягкое, лишенное почти всякой упругости тело покоилось во всю длину на земле, и кожа у него была морщинистая, в складках, и белого цвета, только на спине черная. Ног же его не было видно. Мне кажется, что мы видели еще тогда_хотя_профиль его почти безмозглой головы, с толстенной шеей, мокрым, всепожирающим ртом, маленькими ноздрями и крепко зажмуренными глазами (это чудовище всегда закрывает глаза от солнечного света). Мы мельком видели его необъятную красную пасть, когда оно разинуло рот, чтобы поблеять и помычать немного; мы ощущали дыхание этой пасти; затем чудище поплелось дальше, как судно, которое волокут по отмели, стягивая в бесчисленные складки всю свою шкуру; таким образом оно прошло мимо нас, проложив тропу средь кустарника и быстро скрывшись из наших глаз в густой чаще. За ним появилось другое такое же чудовище, на большем от нас расстоянии, за ним еще и еще несколько, и, наконец, промелькнул селенит, как будто направлявший эти одушевленные массы говядины к пастбищу. Я судорожно уцепился за ногу Кавора при виде этого лунного обитателя; мы замерли на месте и долго смотрели в ту сторону, когда он уже скрылся у нас из виду.

В сравнении с чудовищами он казался пигмеем, муравьем, едва ли достигавшим 5 футов роста. На нем была одежда из какого-то особого вещества вроде кожи, так что никакой части его тела не было видно; но тогда мы об этом, конечно, не знали. Он имел вид плотного щетинистого существа, представлявшего какое-то подобие суставчатого насекомого, с длинными бичеобразными щупальцами и доходившими до пят руками, вылезавшими из цилиндрического туловища. Форма его головы была скрыта огромным, усаженным острыми гвоздями, шлемом — впоследствии мы узнали, что он пользовался этими остриями для бодания упрямых чудовищ, — и на металлическом забрале красовались окуляры из темного стекла. Долговязые руки его болтались по бокам, и он бодро держался на коротких ногах, которые, хотя и были обернуты чем-то, казались, на наш земной взгляд, крайне неуклюжими. У них были слишком короткие бедра, неимоверно длинные голени и маленькие ступни.

Несмотря на это, повидимому, тяжелое одеяние, он шел, с земной точки зрения, очень большими шагами и размахивал все время руками. Его походка в ту минуту, когда он проходил вдали мимо нас, изобличала поспешность и некоторый гнев; вскоре после того, как мы потеряли его из виду, протяжное мычание чудовища перешло вдруг в короткий и резкий визг. Звуки удалялись от нас, становились все тише и, наконец, совсем смолкли, вероятно, потому, что пастбища были достигнуты.

Мы прислушивались — везде в лунном мире царила тишь; тогда мы поползли снова, в поисках за пропавшим шаром.

Когда мы опять увидали чудовищ, они находились довольно близко от нас, на громадном обвале. Пологие бока скал густо поросли каким-то растением, с зелеными, пятнистыми листьями, которые и ощипывались чудовищами. Мы остановились на опушке чащи, по которой ползли, в виду чудовищ, наблюдая их и посматривая кругом, нет ли где селенита. Чудовища лениво развалились, жадно и шумно пожирая корм. Они представлялись жирными тушами, крайне неуклюжими и неповоротливыми, так что смитфильдский бык в сравнении с ними был бы образцом проворства. Их искривленные, жующие рты и зажмуренные глаза, вместе с аппетитными звуками чавканья, производили впечатление животного наслаждения, которое подействовало на нас очень возбуждающе при наших пустых желудках.

— Это свиньи! — воскликнул Кавор, с необычайной живостью. — Отвратительнейшие свиньи!

И бросив на чудовищ сердитый и завистливый взгляд, он пополз через кусты вправо. Я же задержался достаточно долго, чтобы убедиться, что растение, пожираемое чудовищами, совершенно непригодно для человеческого питания; затем я пополз вслед за Кавором, грызя конец стебля от этого растения.

Теперь мы были опять остановлены появлением вблизи нас селенита, и на этот раз могли лучше его рассмотреть. Мы увидали, что верхний покров его действительно был костюмом, а не скорлупой, как у раковидных животных. По виду он был совершенно похож на ранее виденного нами мельком селенита, с той лишь разницей, что у этого еще на затылке болтались какие-то косички. Он стоял на выступе скалы и поворачивал голову в ту и другую сторону, как бы осматривая кратер. Мы притаились неподвижно, боясь привлечь его внимание нашим ползанием. Постояв несколько времени, он повернулся и исчез.