Майкл Гелприн - Земля, вода и небо

– Сайда, Макрель, – позвала Мать Барракуда. – Поплывете со мной. Приготовьтесь: поднебесники уродливы, и от них смердит, как от каждого, кто живет на суше. Эти трое, однако, явно летят к нам с умыслом. Мы выслушаем их, постарайтесь не выказывать отвращения.

Сайда невольно залюбовалась Матушкой. Подводным языком жестов та владела в совершенстве, с легкостью выражая любые мысли синхронными движениями рук и плавников. Сама Сайда по молодости предпочитала язык надводный, голосовой, хотя для разговора на нем и приходилось всплывать на поверхность.

Мать Барракуда оттолкнулась от дна и неторопливо поплыла по направлению к Острову. Отставая на предписанные ритуалом полтора корпуса, акульщицы последовали за ней.

У окраины селения Ласка осадила коня. Ее сотня пылила по проселочным дорогам и петляла по лесным тропам вот уже пятые сутки. Всадники подустали, и коням не мешало бы день-другой попастись в лугах, но на отдых времени не было. Общий сбор воевода назначил на послезавтра, и сейчас к предгорьям стекались ополченческие отряды со всех равнинных земель.

В селение сотня въехала на закате. Здесь в избах остались лишь старики и дети, молодежь ушла в ополчение поголовно, как всегда бывало во время войн. Впрочем, о войне Ласка знала лишь со слов деда, да и тот не любил о ней вспоминать. Как и всякий старик, заставший времена, когда на равнины хлынули из прибрежных вод полчища клешнястых чудовищ, погоняемые умостившимися на панцирях бесстыдными уродинами, голыми, словно собирались на случку.

У коновязи Ласка спешилась. К ней, сгорбившись, семенил старик в латаной белесой рубахе, по всему видать, староста.

– Приветствую тебя, сотница.

– Привет и тебе, старик. – Ласка бросила поводья подоспевшему десятнику и шагнула старосте навстречу. – Мы нуждаемся в ночлеге, еды не прошу, питаться будем тем, что осталось в торбах.

Еды в селении не было, как и в любом другом. С тех пор как водники обложили равнины данью, люди жили впроголодь, наедаясь досыта от силы раз пять в году, по праздникам. Ничего, победа над горцами положит голоду конец.

– Дикобраз! Оцелот! – подозвала Ласка обоих полусотников. – Разведите людей по домам.

Она стремительно зашагала к ближайшей избе. Война будет кровопролитной, это понимали все. Поднебесников мало, на земле они неуклюжи, неповоротливы и едва ковыляют на своих коротких слабых ногах. Их изнеженные малахольные женщины не воюют. Но мужчины тверды и отважны, а от пущенных с воздуха отравленных стрел не спасает даже кольчуга.

Так или иначе, война с поднебесниками неизбежна. И не только оттого, что заливные луга и черноземы предгорий жителям равнин необходимы. И даже не оттого, что пограничные селения стонут от разбойничьих ночных налетов, и люди из них бегут, и залежные поля не засеяны. А в основном потому, что перед новой войной против водников следует избавиться от врага в тылу, и это понимает любой ополченец.

С горцами необходимо покончить, пускай это будет стоить жизни множеству равнинников. Пускай даже каждому второму. Да хоть и ей самой.

Потупив глаза в землю, Сапсан старался не смотреть на голую старую каргу, лохматую, с обвислой морщинистой грудью и дряблым телом. За спиной карги маячили еще две нагие «красотки», и от всей троицы нестерпимо разило несвежим.

– Пойдем, – велел старый Дронго.

Он поднялся и заковылял по прибрежным камням к крошечному галечному пляжу, на котором дожидались водницы. Сапсан, сглотнув, двинулся следом, запах с каждым шагом становился все более отвратительным.

– Приветствую вас, – донесся до Сапсана булькающий надтреснутый голос, глухой, будто карга говорила в сложенные ковшом ладони. – Вы проделали долгий путь. Зачем?

Старый Дронго резко остановился, Сапсан едва не налетел на него. Скосил и быстро отвел глаза – наполовину расправив крылья и гордо задрав голову, старик смотрел на водниц в упор. Ну и выдержка у него, уважительно подумал Сапсан, вновь упершись взглядом в галечную россыпь под ногами.

– Меня зовут Дронго, – представился старый вожак. – Со мной поднебесные воины Сапсан и Зимородок. Могу ли я узнать ваши уважаемые имена?

– Тебе они ни к чему.

Сапсан вздрогнул и наконец поднял глаза. Кровь прилила Дронго к лицу, старческая рука метнулась к заткнутому за пояс кинжалу. И застыла на рукояти. Сапсан вновь позавидовал выдержке вожака: старый Дронго сумел стерпеть оскорбление.

– Как скажешь, – проговорил он медленно. – Ты права: мы проделали неблизкий путь. И мы здесь для того…

В этот момент Сапсан вздрогнул, метнулись за спиной крылья и враз замерли. Замер и он сам. Дронго продолжал говорить, но Сапсан больше его не слышал. По правую руку от уродливой старой карги стояла… он смотрел на нее, не в силах оторвать взгляд. Белокурая голубоглазая красавица с высокой грудью, впалым животом и…

Сапсан отшатнулся. И с хрящеватыми полупрозрачными плавниками там, где у людей крылья. Взгляд метнулся ниже, на секунду замер на том, что стыдливые и робкие женщины гор прячут под одеянием, прошелся вниз по стройным длинным ногам и застыл на бесформенных, перепончатых утиных ступнях.

– Что с твоим спутником, пришлый? – насмешливо спросила старуха. – Кость проглотил?

Сапсан тряхнул головой, отгоняя морок. Лохматая карга скалилась на него. Рослая черноволосая воительница по левую ее руку хихикала в кулак. А белокурая девушка с высокой грудью, закусив губу, не мигая, смотрела ему в лицо ставшими вдруг огромными глазами цвета полевой незабудки.

Их взгляды встретились, и Сапсан перестал воспринимать окружающее. О чем-то настойчиво и размеренно басил старый Дронго, клокочущий надтреснутый голос ему отвечал, но Сапсан больше не слышал слов, не обонял запахов и не видел ничего вокруг.

Он не знал, сколько времени простоял недвижно. Он пришел в чувство, лишь когда старый Дронго с силой хлопнул его по плечу.

– Что? – вскинулся Сапсан. – Что ты сказал?

Водницы одна за другой уходили по мелководью прочь. Вот присела и скрылась под поверхностью лохматая карга. Изогнулась дугой и с шумом вонзилась в воду рослая. Сапсан подался вперед и, не ухвати его за локоть Зимородок, помчался бы к замершей на отмели, вполоборота оглядывающейся на него белокурой красавице с высокой грудью и полупрозрачными крыльями.

– Плавниками, – вслух сказал, словно сплюнул, Сапсан. – Жабрами, – со злостью добавил он. – Ластами.

Плевать, понял он миг спустя, когда девушка, грациозно качнувшись, ушла под воду. Какая разница, что у нее: плавники или крылья. Она…

– Очнись, – донесся наконец до Сапсана ворчливый голос старого Дронго. – Знал бы, что ты такой чувствительный, взял бы кого-нибудь другого. Что, противно? Тоже мне – вожак стаи. Ладно, можешь проблеваться, только отойди за камни, чтоб эти не увидели.