Питер Страуб - Парящий дракон (Том 1)

- Записи о смерти не было.

Он улыбнулся:

- Вы отказываетесь делать предположения?

- Это верно. Но ведь вы пришли сюда, чтобы спросить меня о Гидеоне Винтере? Человеке, которого тайно похоронили на клочке земли, впоследствии названном его именем.

Не хотите узнать, что я о нем думала, пока занималась своими исследованиями? - Глаза ее зловеще светились. - Я скажу вам, что я думала о нем, молодой человек. Я думала, что он бы многого достиг в этой стране, если бы кучка невежественных фермеров не остановила его. О, он, конечно, достал их, это правда, и именно поэтому они назвали его Драконом; он был хитрее и сильнее их, и он нравился их женщинам: представьте себе, молодой Вильямс, что вы жена фермера, у вас загрубевшие руки и домотканое платье, и вы провоняли свинарником, и тут является привлекательный джентльмен из Суссекса в одежде от портного и богатый, как король, с ясной улыбкой и мягким, как бархат, голосом.

Неужели вы останетесь равнодушной?

Она ждала, так что он ответил:

- Да. Наверное.

- Наверное! Подумайте еще вот о чем. В тысяча шестьсот пятидесятом году почти все дети погибли. Но в тысяча шестьсот пятьдесят первом родились сразу несколько младенцев, имена которых появились в церковных записях. Там был мальчик по имени Тьма и девочка по имени Сумерки. Еще одну девочку назвали Печаль. Я думаю, что, если бы они могли, они бы их всех назвали одним именем - Стыд. Я просто предполагаю, имейте в виду, но.., не думаете ли вы, что все эти дети были друг на друга немного похожи?

- Так что, вы уверены, что они его убили?

- А вы нет? - спросила она. - И не думаете ли вы, что он убил первое поколение детей - по крайней мере, сколько смог? - Она склонила голову набок, и он увидел, что шея у нее тоже была испачкана землей. - Вспомните, что дети были основным экономическим капиталом в то время - наши предки не были сентиментальны, как мы.

- Кажется, я понимаю, что вы чувствуете, - сказал Вильямс.

- О, все женщины были влюблены в Дракона, мистер Вильямс. Я уверена, что те четыре женщины, которые исчезли из города лет пять назад, тоже нашли своего Дракона.

Он понял, что она не в себе, но ему осталось задать только один вопрос:

- Что-то должно было произойти между тысяча восемьсот семидесятым и тысяча восемьсот семьдесят пятым годами?

- Что-то случилось... Ну разумеется, случилось, вы, идиот. Разве я не говорила про закономерность? Поглядите в мою книгу, там есть все данные. И тут на миг Вильямс Грем почувствовал себя так же, как Ройс Гриффен в великолепном доме на Маунт-авеню пятьдесят один год спустя: ему показалось, что он почуял недобрый запах, исходящий от миссис Бах, когда та наклонилась и пролила чай на столик и на развернутую "Хэмпстедскую газету", - запах смерти, и ему показалось еще, что что-то ползет по стене.., но это был лишь отставший клочок обоев. Он вытащил из кармана свой носовой платок и помог ей вытереть стол.

8

- Так или иначе, но касательно кое-каких вещей я оказался прав, сказал Грем Ричарду и Пэтси. - Дороти Бах была не в себе, это уж точно. Она влюбилась в некоего человека, которого, как ей казалось, проследила в прошлом, так что она скрыла некоторые факты относительно его поведения. Она не то чтобы отказалась комментировать - она просто утаила их, невзирая на всю свою объективность.

Пэтси перелистывала страницы "Истории Патчина". Неожиданно она почувствовала себя очень усталой. Она думала о том, что только что рассказал Вильямс: о матросах, в ужасе глядящих на лица людей, попавших в подземную западню.

"История Патчина" дрожала в ее руках. Грем Вильямс продолжал:

- Она не упомянула, что этот Винтер никогда не посещал церковные службы, - представьте себе, как это выглядело для остальных, которые готовы были переплыть Саунд, чтобы посетить церковь.

Ричард Альби барабанил пальцами о колено, и вид у него был удивленный, а книга безумной старой женщины, с которой Грем встретился в 1929 году, дрожала в руках Пэтси точно пойманный воробей.

Наконец Пэтси со вздохом уронила книгу на кофейный столик. Падая, книжка распахнулась и распласталась на темном дереве столешницы.

9

- Ки-Уэст сам по себе паршивое место, но я с самого начала знал об этом, - сказал Гарри Старбек. - Оно забито всякими придурками, которые думают только о двух вещах: сексе и наркотиках. Но, правду сказать, тут люди еще более чокнутые, чем в Ки-Уэсте. И не только потому, что они богаче. У них головы набиты дерьмом. Они живут так, словно основные жизненные правила к ним не относятся.

Близнецы с напряженным вниманием слушали эти откровения, а Табби вспомнил, как он был в Ки-Уэсте и как тощий Пош сидел на унитазе, вводя себе иглу в сгиб локтя.

Пош поглядел на него мутным взглядом и сказал: "Красивые глаза... Красивые глаза". На языке Поша это значило: "Со мной все отлично, парень, я балдею". Однако законы реальной жизни в конце концов настигли его: месяц спустя после того, как Шерри вышвырнула его из жизни Кларка, Пош умер в тюремной камере. Врач сказал, что смерть наступила от естественных причин (если не учитывать синяки и сломанные ребра).

Брюс Норман вдруг завопил:

- Эй, а это что за дерьмо?!

У Табби заколотилось сердце. Он представил себе полицейский автомобиль, который включает сирену, зажигает мигалку и выезжает им навстречу. Дики, должно быть, тоже нервничал, потому что он тоже заорал:

- Что? Что?

Старбек резко повернул руль, и Табби и Дики в кузове грузовичка повалились на бок. Табби уцепился за спинку сиденья Брюса и выглянул в окно. Никакой полицейской машины, прижимающей их к обочине, там не было. Видна была только черная дорога, освещенная фарами грузовичка, и густая изгородь по сторонам дороги.

- Черт возьми, - сказал Старбек и вывернул руль влево, вновь выводя грузовичок на проезжую часть.

Брюс рассмеялся.

- Заткнись, ты, ублюдок, - сказал Старбек, и, пока он говорил, что-то ударилось об автомобиль.

- Никогда не видел ничего подобного, - сказал Брюс Старбеку, открыл дверцу и выскочил из грузовичка. - Даю слово.

- Что случилось? - хором спросили Дики и Табби.

- Собака, чертова собака, - сказал Брюс. - Выскочила из-за изгороди и кинулась прямо на нас. Он пытался объехать ее, но... - Брюс замолчал, потому что Старбек с другой стороны грузовичка заорал:

- О Боже!

Потом его лицо появилось в боковом окне. На лбу вздулась вена, а глубокие глаза стали плоскими, точно черные камешки. Он рывком открыл дверь, взобрался на сиденье и вцепился в руль.

- Вы это видели? - спросил он, ни к кому не обращаясь. - И в это можно поверить? Проклятая тварь совершила самоубийство. Он нарочно кинулся под машину!

Старбек поерзал на сиденье.

- И разбил мне бампер, черт бы его побрал! - Брюс хихикнул, и Старбек пригвоздил его взглядом к сиденью: