Питер Страуб - История с приведениями

- Но кто такой этот Грегори?

- Тот, кого вы видели. Вы совершенно точно его описали, - он покрутил своими толстыми пальцами над головой, имитируя мои жесты перед Констанцией. Да, так оно и есть. Но если бы вы знали больше, вы бы усомнились в моих словах.

- Но почему?

Он покачал головой, и я увидел, что руки его дрожат. Я подумал, уж не сумасшедший ли он в самом деле?

- У родителей Фенни было трое детей, - продолжал он, выпуская клуб дыма. Грегори был старшим.

- Он их брат! Один раз мне показалось, что я улавливаю сходство, но... Но что в этом противоестественного?

- Это зависит от того, что между ними происходило.

- Вы имеете в виду что-то противоестественное между ним и Фенни?

- И сестрой тоже.

Я почувствовал приступ ужаса, вновь увидел бледное некрасивое лицо Грегори с волчьей ненавистью в глазах.

- Между Грегори и его сестрой?

- Именно.

- Он испортил их обоих? Тогда почему к Констанции не относятся так, как к Фенни?

- Помните,, что здесь живут бедняки. Такие отношения между братом и сестрой.., хм.., не кажутся им чем-то противоестественным.

- Но между братьями... - я словно вернулся в Гарвард и дискутировал с профессором антропологии об обычаях какого-нибудь дикого племени.

- Кажутся. - О, Господи! - воскликнул я, вспомнив выражение преждевременной взрослости на лице Фенни. - И теперь он пытается от меня отделаться. Он видит во мне препятствие.

- Похоже, что так. И вы понимаете, почему.

- Он хочет оставить их себе? - Да. И навсегда. В первую очередь Фенни, судя по вашей истории.

- А что же родители?

- Мать умерла. А отец оставил их, как только Грегори подрос и начал его бить.

- И они живут одни в таком месте?

Он кивнул.

Это было ужасно: то место, казалось, окутывало проклятие, исходящее от самих детей, от их противоестественной связи с Грегори.

- А разве они сами не пытались избавиться от него.

- Пытались. Но как? - я подразумевал молитвы (я ведь говорил с пастором) или обращение к соседям, хотя я уже понял, что от соседей в Четырех Развилках помощи ждать было напрасно.

- Вы можете не поверить мне, поэтому я просто вам покажу, - он встал и жестом позвал меня за собой. Он казался очень возбужденным, и я подумал, что он испытывает так же мало удовольствия от моего общества, как и я от его.

Мы вышли из дома, пройдя по пути через комнату, где на столе стояла бутылка пива и тарелка - видимо, остатки его обеда.

Он захлопнул дверь и направился к церкви. Переходя улицу, он обратился ко мне, не поворачивая головы:

- Вы знаете, что Грегори был школьным плотником?

- Одна девочка что-то говорила об этом, - сказал я ему в спину. Что дальше - прогулка в лес? Что он хочет мне показать?

За церковью разместилось маленькое кладбище, и я, следуя за доктором Грубером, читал имена на массивных надгробиях прошлого века: Джозия Фут, Сара Фут и прочие потомки клана основателей городка. Эти имена ничего мне не говорили. Доктор Грубер стоял перед небольшой калиткой на краю кладбища.

- Сюда, - позвал он.

Ладно, подумал я, если ты так ленив, я открою сам, - и взялся за засов.

- Нет, - поправил он. - Просто взгляните вниз.

Я посмотрел. В голове могилы вместо камня стоял грубый деревянный крест, на котором кто-то написал имя: Грегори Бэйт. Я перевел взгляд на пастора и на этот раз не мог ошибиться: он смотрел на меня неприязненно.

- Этого не может быть, - промямлил я. - Я ведь его видел.

- Поверьте мне, учитель, здесь лежит ваш соперник. Во всяком случае, его смертная часть.

Я не мог сказать ничего, только повторил:

- Этого не может быть.

Он проигнорировал мою реплику.

- Однажды вечером, год назад, Грегори что-то делал на школьном дворе. Тут он заметил - во всяком случае, я так думаю, - что нужно починить водосточную трубу и полез вверх по лестнице. Тут Фенни и Констанция, видимо, увидели шанс избавиться от его тирании и оттолкнули лестницу. Он упал, ударился головой об угол здания и умер.

- А что они делали там вечером?

Он пожал плечами.

- Они всегда ходили за ним.

- Не могу поверить, что они сознательно убили его.

- Говард Хэммел, почтальон, видел, как они убегали.

Это он и нашел тело Грегори.

- Так никто не видел, как это случилось?

Никто, мистер Джеймс. Но всем это было ясно.

- А мне неясно.

Он пожал плечами.

- Что они делали потом? - спросил я.

- Убежали.

Им было ясно, что они сделали то, что хотели. У него была разбита вся голова. Фенни с сестрой исчезли на три недели, жили в лесу. Потом им пришлось вернуться. За это время Грегори похоронили, а почтальон рассказал всем, что он видел. Вот откуда общее мнение об испорченности Фенни.

- Но сейчас... - я смотрел на надпись на кресте, сделанную, очевидно, самими детьми.

Почему-то это казалось мне самым жутким.

- Да, сейчас. Сейчас Грегори требует их опять. И прежде всего хочет вырвать их из-под вашего влияния, - последнее слово он произнес с характерным немецким акцентом.

- Могу я помочь им?

- Боюсь, что нет.

- А вы, именем Божьим?

- Дело зашло слишком далеко. Моя церковь не верит в экзорцизм.

- Но вы сами...

- В зло. Я верю в зло.

Я отвернулся. Похоже, он думал, что я буду просить его о помощи, но когда я пошел прочь, он окликнул меня:

- Будьте осторожны, учитель.

Когда я возвращался домой, я с трудом верил, что на самом деле видел и слышал все это. Но я видел могилу, видел своими глазами метаморфозу, происходящую с Фенни, и, наконец, видел Грегори.

Где-то в миле от Четырех Развилок я столкнулся с доказательством того, что Грегори знает о моих намерениях. На одном из фермерских полей возвышался небольшой холм, и там я увидел его. Он стоял неподвижно, глядя на меня, и, казалось, мог прочитать каждую мысль в моей голове. В ту минуту я понял: все, что рассказал мне доктор Грубер, было правдой.

Все, что я мог - это не кинуться бежать. Он ждал, что я побегу, стоя там со скрещенными на груди руками и белым спокойным лицом. Я продолжал идти шагом.

За обедом я с трудом мог есть. Мэзер тут же заявил:

- Не ешь, нам больше достанется.

- Был ли у Фенни Бэйта брат? - спросил я его.

Он взглянул на меня с любопытством.

- Скажите, был?

- Был.

- И как его звали?

- Грегори, но я прошу не говорить о нем в моем доме.

- Вы боитесь его? - спросил я, потому что на лицах их обоих был ясно виден страх.

- Прошу вас, мистер Джеймс, - умоляюще сказала Софрония Мэзер.

- Никто не говорит об этом Грегори, - добавил ее муж.

- А что с ним случилось?

Он перестал жевать и отложил вилку.

- Я не знаю, от кого ты этого наслушался, но я вот что скажу: если был на свете проклятый человек, то это Грегори Бэйт, и то, что с ним случилось, должно было случиться. Вот и все, - с этими словами он запихнул в рот новую порцию, и обсуждение можно было считать законченным. Миссис Мэзер с постным видом уткнулась в тарелку.