Питер Страуб - История с приведениями

Машина уже не ехала, а летела над песком, подхваченная ветром, отшвырнувшим Дона к дверце, - смертельным ветром Ночного сторожа, швырнувшим машину прямо в залив.

Машина погрузилась в воду, и тело музыканта съежилось и усохло, как когда-то тело Анны Мостин. Он почувствовал тепло и увидел, что дождь моментально прекратился и на небе появилось жаркое солнце Флориды. Вода пробивалась под дверцу и ее брызги сливались с предсмертным танцем доктора Заячья лапка.

Его окружили тысячи вопящих голосов.

- Ну ублюдок, - прошептал он, выжидая превращения.

Зеленый свет залил внутренности машины. "Болван", - прошипел в последний раз голос ниоткуда, и машина затряслась, разбрасывая блики света, словно она была призмой, отражающей солнечные лучи.

Дон уловил, как шипение перешло в сердитое жужжание и быстро схватил ладонями самое плотное световое пятно. Тело внутри было таким маленьким, что сперва он решил, что потерял его. Потом то, что было у него в руках, ужалило его.

ПУСТИ МЕНЯ!

Оно ужалило снова. Ему показалось, что рука раздулась, как футбольный мяч. Он сложил ладони вместе и стал сдавливать то, что было внутри.

ВЫПУСТИ МЕНЯ!

Он продолжал давить, несмотря на укусы, пока крик у него в голове не превратился в пронзительный визг.

Плача - частью от боли, частью от дикого ощущения триумфа, от которого ему казалось, что он сияет, как солнце, источая свет из каждой поры, - он потянулся правой рукой к ножу на сиденье. Потом он распахнул дверцу прямо в залив.

Голос в его мозгу превратился в рев. Оса - или что это было? - еще дважды ужалила его в руку.

Он, плача, вылез из машины и по пояс погрузился в воду.

"Пора посмотреть, что будет, если застрелить рысь".

Он увидел у берега глядящих на него людей. Толстяк в форме сторожа бежал к берегу.

"Пора посмотреть, что будет. Пора посмотреть".

Он правой рукой махнул сторожу, чтобы тот уходил, а левую опустил в воду. Пускай оса охладится.

Сторож увидел нож в его руке и потянулся рукой к кобуре.

- С вами все в порядке? - крикнул он.

- Убирайся!

- Слушай, парень...

ВЫПУСТИ МЕНЯ!

Сторож опустил руку и попятился: удивление на его лице смешивалось с тревогой.

- Я сделаю это, - сказал Дон, выбираясь на песок, и стал на колени. - Пора застрелить рысь.

Он поднял нож над распухшей левой рукой и чуть раздвинул пальцы. Когда часть бешено извивающегося насекомого показалась наружу, он вонзил в него нож.

НЕТ!

ТЫ НЕ СМЕЕШЬ!

Он отбросил отрезанную часть осы на песок, потом разрезал пополам оставшееся.

НЕТ! НЕТ!

НЕТ! НЕТ!..

- Эй, мистер... - сторож уже топал к нему. - Вы себе всю руку порезали.

- И правда, - сказал Дон и бросил нож туда же, где валялись куски осы. Голос в его голове стих, рассыпавшись вдребезги. Краснолицый сторож взглянул на осу и наступил на нее, вдавив в песок.

- Оса, - сообщил он. - Должно быть, укусила вас? А как это случилось? Неужели вас сдул этот ветер? Я такого никогда не видел.., да...

Дон обмотал раненую руку рубашкой и опять опустил ее в воду, чтобы унять боль.

- Вы что, хотели отомстить этой твари?

- Я.., да. Я это сделал, - Дон улыбнулся, глядя в непонимающие глаза сторожа.

- И правильно, - они оба глядели на торчащие из песка неподвижные ножки осы. - Больше не оживет.

- Не похоже, - Дон придавил песок ботинком, окончательно хороня то, что там было.

- Прибой ее унесет, - сказал сторож и пошел к набережной, где столпились любопытные. - Вам не нужна помощь? Можно подогнать грузовик и вытащить вашу машину.

- Может быть. Спасибо.

- Вы куда-то спешите?

- Нет, уже нет, - сказал Дон, уже зная, что он теперь сделает. - Просто в Сан-Франциско есть женщина, с которой мне надо встретиться.

Они пошли к набережной. Дон оглянулся, но не увидел ничего, кроме песка. Не увидел даже места, где похоронил ее.

- Прибой утащит эту сволочь на самую Кубу. Не волнуйтесь, приятель. На корм рыбам.

Дон закинул нож за пояс и вдруг испытал прилив любви ко всему живому, ко всему, что рождается и умирает, и живет свой краткий век под солнцем, как эти вот люди. Он знал, что это всего-навсего приток адреналина, но все равно ощущал это могучее, почти мистическое чувство. Дорогой Сирс. Дорогой Льюис. Дорогой Дэвид. Дорогой Джон, с которым он так и не познакомился. Дорогие Рики и Стелла, и дорогой Питер. Дорогие мои братья и сестры по человечеству.

- Для парня, чья машина пошла на дно, вы выглядите чертовски счастливым, заметил сторож.

- Да, - сказал Дон. - Это так. Только не спрашивайте, почему.