Теодор Старджон - Умри, маэстро !

На следующий день репетиция началась в полнейшем унынии. Криспин собрал всю группу. Когда мы пришли и сбились в кучу, он поднялся на нижнюю площадку эстрады. Народ был как побитый - кроме меня, но я тогда не смеялся вслух. Криспин разжал стиснутые челюсти и пролаял:

- Я спрашивал Фоун, что теперь делать, как обычно спрашивал Латч. Она сказала: "А как бы поступил Латч?" Я думаю, он прежде всего посмотрел бы, сумеем ли мы делать свое дело как обычно. Чтобы понять, как сильно мы пострадали. Правильно?

Все утвердительно похмыкали. Именно так Латч бы и поступил. Кто-то подал голос:

- А как Скид? Криспин огрызнулся:

- Ты играешь на трубе. Как бы ты себя чувствовал, если бы у тебя отрезали губу? - Помолчал и добавил:

- Извини меня, Риф...

- Да ничего, все в порядке, - сказал Риф. Они расселись по местам. Фоун выглядела, как первую неделю после Батон-Ружа. Джиондонато подошел к гитаре. Криспин поднял руку и сказал:

- Погоди, Джонни.

Посмотрел на гитару. Она была наготовлена, стояла на стуле Скида - гриф прислонен к спинке. Криспин потрогал ее, любовно поставил попрямее. Наклонился и немного отвел микрофон. Подошел к своему снаряжению. Скомандовал: "Вступление". Взглянул на меня. Я поднял свой микрофон, дунул в него, проверяя усилитель.

Криспин взмахнул рукой: раз - два... Фоун дала первый аккорд. Медные развернулись направо: "хуу"...

И налево - "хаа"...

Фоун перекрыла их ритм аккордом. Я посмотрел на нее.

В первый раз за все время она не глядела в эту точку пола, что перед оркестром. Она глядела на Криспина.

"Хуу-хаа"...

Мосс поднял кларнет, поправил язычок, сунул в рот мундштук, нервно прошелся по клапанам и заиграл.

С первой нотой кларнета раздался - внезапно и потрясающе - густой, вибрирующий голос гитары Скида: "Дабу-дабай, дабай-дабу..."

И сразу после ее верхней ноты грянул громоподобный, звериный вздох, а потом хохот, хохот - всхлипывающий, с раскатами. И голос - могучий, безумный и гаснущий, как эхо:

- Он не умер, он не у-умер...

Мне нужно было вдохнуть воздуха, и тут я понял, что эти звуки издаю я, что оцепенело стою, глядя на сверкающую гитару и прижимая к щеке микрофон. И начал рыдать. Не мог остановиться. Отшвырнул микрофон - по ушам ударило громом, выхватил из кармана свернутый носовой платок и метнул в гитару, которая все играла тему Латча, играла так, как этого хотел Латч. Платок развернулся в полете. Две штуки ударились об инструмент - он тренькнул. Третий отскочил от скатерти и, вертясь, залетел под стул.

Мофф кинулся туда. Я визжал:

- Попробуй эти, сукин сын! Мофф нагнулся, чтобы поднять, выпрямился. Крикнул:

- Криспин, это.., это пальцы!

Сложился пополам и рухнул на пол между стульями.

Криспин издал такой же звук, какой получился у меня, когда я дунул в микрофон. И бросился вперед. Схватил меня за пиджак и за пояс и поднял в воздух. Фоун завизжала: "Дон!!", и тут он швырнул меня на пол. Я завизжал еще сильнее, чем Фоун.

Должно быть, я на секунду отключился. Открыл глаза и увидел, что лежу на полу. На левой руке было два локтя. Я пока этого не чувствовал. Криспин стоял надо мной - нога слева, нога справа. Остальных он отпихивал; все рычали, как псы. Казалось, в Криспине миля росту. Он спросил:

- Почему ты так поступил со Скидом? - Голос у него был спокойный, глаза нет. Я простонал:

- Что-то с рукой... Криспин дал мне пинка.

- Дон! Позволь мне... - Началась толкотня, и сквозь толпу пробилась Фоун. Упала на колени рядом со мной и неожиданно сказала:

- Привет, Флук.

Я снова заплакал. Тогда она сказала:

- Бедняжка. Он сошел с ума.

- Бедняжка?! - заорал Сторми. - Да он...

- Флук, зачем ты это сделал? - спросила Фоун.

- Он никак не умирал, - сказал я.

- Кто не умирал? Скид?

Они меня совсем достали. Тупицы.

- Латч, - объяснил я. - Латч не хотел оставаться мертвецом.

- Что тебе известно о Латче? - прохрипел Криспин.

- Обожди! - огрызнулась Фоун. - Что дальше, Флук?

Я спокойно объяснил:

- Латч жил в гитаре Скида. Я должен был его выгнать.

Криспин выругался - никогда раньше не слышал, чтобы он ругался. Рука начала болеть. Фоун медленно поднялась с колен.

- Дон... - Криспин в ответ фыркнул. Фоун гнула свое:

- Дон, пойми, Латч всегда беспокоился о Флуке. Он хотел, чтобы Флук понял, что он нам нужен. В нем есть что-то, чего нет ни у кого, только Флук не хотел в это верить. Он думал, Латч его жалеет. И мы все жалеем.

Гитара все играла. Поднялась в крещендо. Я дернулся и завыл:

- Скид!..

- Мофф, выключи эту штуку, - приказал Криспин. Через секунду гитара смолкла, и он посмотрел на меня. - Я знал: кто-то попадет в ловушку, но и думать не мог, что ты. Это запись, она воспроизводится через усилитель гитары. Когда я ее налаживал, сделал сотни записей... Я давно забеспокоился из-за наших непрятностей: то группа медных пропадет перед концертом, то музыкант, то целая компания. Чем больше думал об этом, тем картина становилась яснее: кто-то все подстраивает. И после несчастья со Скидом я подумал, что этот человек выдаст себя - хоть на секунду, - когда заиграет гитара. Но такого не ждал, нет!

- Отстань от него, - устало попросила Фоун. - Он же тебя не понимает.

Она плакала. Криспин повернулся к ней.

- А что прикажешь с ним делать? Поцеловать и простить?

- Я убить его хочу! - завизжала Фоун. Выставила пальцы с полированными ногтями - скрюченные, как когти. - Убить! Своими руками! Ты что, не понимаешь?

Криспина это ошеломило. Он отступил.

- Впрочем, все неважно, - тихо проговорила Фоун. - Мы и теперь не можем не спросить себя: чего бы хотел Латч?

Наступила мертвая тишина. Фоун спросила:

- Вы знаете, что Флука в военное время освободили от армии?

Никто не ответил.

- Крайняя уродливость лица. Такое было основание для отсрочки. Наведите справки, если не верите. - Она медленно покачала головой и посмотрела на меня. - Латч так старался щадить его чувства.., и мы все старались. Латч хотел, чтобы Флуку поправили лицо, но не знал, как подступиться - насчет этого Флук был патологически чувствителен. Понимаете, Латч слишком долго медлил, и я медлила, и вот что вышло. Говорю вам, теперь надо это сделать и спасти то, что осталось от.., этого существа.

- Заплати добром за зло, а? Так можно далеко зайти... - сказал Сторми.

Остальные заворчали. Фоун подняла руки и снова спросила:

- Так чего бы хотел Латч?

- Я убил Латча, - сказал я.

- Заткнись, мразь, - сказал Криспин. - Договорились, Фоун. Но послушай. После того, как он выйдет из больницы, - мне плевать, пусть выглядит, как Хиди Ламар <����Хиди Ламар (настоящее имя Хэм Кислер, 1913) - американская киноактриса.> - чтобы он мне не попадался, иначе я его скручу и разделаю тупой пилкой для ногтей.

Тут я наконец-то вырубился.

Потом было время, когда я лежал, уставясь в белый потолок с закругленными краями, уходящий во все стороны, и было время, когда я смотрел сквозь дырочки в бинтах. Ни разу не проронил ни слова, и мне тоже мало что говорили. Кругом были чужие люди, они знали свое дело, и мне это было в самый раз.