Александр Лебедев - Тая

– Бу… сде.., – отрапортовала Оля.

– И еще! Найди свет. Почему в лагере темно? Почему команда валяется? – Кэп с ожесточением пнул Лари.

– Кэп! – крикнула Вероника. – У меня есть деньги. У меня много денег.

– Да ну?

– Я заплачу тебе. Заплачу столько, сколько ты захочешь.

– Заплач'у или запл'ачу?

– Заплач'у. Только не бей никого.

– Ты забыла сказать, пожалуйста.

– Пожалуйста, Кэп.

– А зачем мне твои деньги? – Кэп поискал глазами Олю, но она уже растаяла в темноте. – Или ты хочешь меня купить?

– Нет, – жалобно пропищала Вероника.

– Тогда зачем предлагаешь…? А знаю…. Ты, как тот сраный парашютист, который заплатил за прыжок, поднялся на тысячу метров и шмыг в форточку. Ему кайф, он с парашютом, у него стропорез и запасной, а что будет с самолетом ему все равно, потому что он уже за это не платит. Так, Москвичка? Так?

– Нет, нет, Кэп.

– Кэ-эп…, Кэ-эп…, ты спрыгнуть решила. Удрать с тонущего корабля как крыса, а команды для тебя нет. И правил для тебя нет, ни традиций, ни чести, ни совести. А почему? Потому что все ты могла купить. Да только не все продается и не все покупается.

Он приблизил лицо к Веронике так близко, что она почувствовала чужое дыхание.

– Хочешь, я тебя убью? – холодно спросил Кэп.

– Да, – спокойно ответила она. – Я хочу умереть, потому, что ты меня забодал. Долбаный капитан, на раздолбанной лодке, с раздолбанной командой.

– Ха, – одобрительно хмыкнул Кэп. – А у нас есть зубки? Док! Док, иди сюда!

Вместо Доктора из темноты снова возникла Ольга:

– Он прячется.

– Так найди его!

– Зачем он тебе?

– Хочу Москвичке зубы выбить.

– Все? – почему-то спросила Оля.

– Нет, только передние.

– Так давай – я.

– Занимайся своими делами и не лезь в чужие.

Ольга послушно исчезла.

– Видишь? – Кэп показал в сторону, где секунду назад была Ольга. – Все здесь мое. Все играет по моим правилам. А ты меня хотела купить. Меня! Мою душу!

– Нет у тебя души, – тихо сказала Вероника. – Одна грязь.

– Не думай, дорогуша, что я долго буду тебя терпеть.

Кэп схватил Веронику за шею, но на этот раз спереди, и стал медленно сжимать пальцы. Девушке показалось, что она попала в механические ножницы и через несколько мгновений позвонки хрустнут, как сломанная спичка. Из Вероникиного горла полетели хриплые звуки, язык вывалился, и, теряя сознание, она взмахнула коленом. Если бы у Вероники осталась секунда на раздумье, она непременно прицелилась точней и уж, наверняка, не стала бить ногой. Но секунды не было, и раздумывать она не могла, а сделала то, что в следующее мгновение ослепило вспышкой боли.

– Шалишь, деточка! – закричал в лицо Кэп. – Шейка тонкая, а жить-то хочется!

Он прильнул к ее губам, шаря во рту Вероники горячим языком. Это было больно, мерзко и страшно, но что поразило девушку – она совершенно не чувствовала запаха. Запаха спирта, алкоголя или чего-то еще. До ее оглушенного обоняния долетал слабый привкус детской присыпки, и это казалось неправильным.

– Хватит целоваться, – сказала невидимая Оля.

Вероника уловила секундную растерянность и сильно укусила Кэпа. Она тут же полетела на спину, подскочила, подпрыгнула и понеслась прочь.

– Я же говорил! – кричал Кэп. – Надо было ей зубы выбить! Ну, чего стоишь? Догнать!

Веронике казалось, что она летит как ветер, виртуозно прыгает на камнях, уклоняется от веток, и никто и ничто не сможет ее настигнуть. Но нога не нашла очередной опоры и магниевая вспышка встала перед глазами. Вероника еще видела лиловые разводы, но огонь быстро угас, и происходящее перестало ее интересовать.

В спальнике было тепло. Тепло, уютно и спокойно. Вероника слышала чье-то осторожное дыхание. Ее волосы шевелились от легкого прикосновения, словно теплый морской бриз заигрывал с непослушным локоном.

«Мне хорошо, – подумала Вероника, и вместе с болью в ее сознание ворвались воспоминания. Жуткий кошмар казался далеким и почти забытым. – Это был сон, – пронеслось в голове, – страшный сон, а колено болит, потому что я ударилась на сплаве».

Голова уперлась в клапан спальника, и девушка закричала.

– Че кричишь? – Голос Кэпа, был хриплым и тихим. – Дай, поспать.

Вероника только теперь поняла, что она лежит в одном, нет в двух, соединенных друг с другом спальниках, а рядом с ней Кэп и на нем…. На нем почти ничего нет.

– Э-э, Москвичка, а потом скажешь, что я обязан на тебе жениться. Ну-ка, ручонки убери.

– Как ты сюда попал?

– Через дверь, – устало ответил Кэп и повернулся спиной.

– А я?

– Москвичка, у тебя что, возраст почемучки?

– Дайте поспать, – пробасил Доктор.

– Доктор, Доктор, – откидывая клапан, позвала Вероника. – У меня зубы все?

– Я не дантист.

– Миленький, скажи, пожалуйста, – Вероника увидела опухшее лицо Доктора.

Оно было в ссадинах, и под глазом красовался большой синяк, но выглядел он гораздо лучше. Лучше, чем это могло быть в кошмарном сне.

– Зубья почисть, – посоветовал Доктор.

– А они все?

– Я не считал, но тебе хватит.

Вероника уронила голову и с интересом уставилась в желтый свод палатки. Ее сердце радостно билось. «Боже мой, – думала она, – неужели я видела кошмар? Неужели все это мне приснилось?»

Она лежала, боясь пошевелиться и снова оказаться во сне. Так продолжалось недолго. Вероника больше не могла отгонять ворох любопытных мыслей, и вопросы посыпались один за другим.

«Я сплю с Кэпом. Я с ним спала. Я этого не помню, но ведь он-то голый или нет, почти голый, что в принципе равносильно, потому что то, что на нем – сексу не помеха. А на мне?»

Вероника в ужасе пошарила рукой.

– Хватит возиться, – прошипел Кэп.

– Кэп, я до вчерашнего вечера была девушкой, если папа узнает, он тебя из-под земли убьет.

– Ты о чем?

– Я не знаю.

– И я не знаю, а потом девственности через штаны не лишают.

– Ладно, – с удовлетворением сказала Вероника.

– И вообще, греть тебя больше не буду. Пусть вон Доктор Педалис тебя разок, другой прижмет. Поскрипишь, поскрипишь и согреешься.

– А что случилось вчера?

– Ничего, – устало сказал Кэп, – утонули мы.

– Я не помню.

– Москвичка, – сказал Доктор, – вот не повезет твоему мужу.

– Почему?

– Потому что ты его затрахаешь.

– Фу.

– Проснешься вот так, ни свет не заря, и начнешь допытываться – что это у тебя за косточка в зубах да почему трусы наизнанку?

– Ну и дурак ты.

– А ежели спать не хочешь, иди манку бадяжь. Кэп, у нас манка есть?

– Нет…. С этого дня садимся на диету. Все, что плохо привязали, смыло вчера. И вообще….

– Что? – спросила Вероника.

– Ничего. Спать хочу.

Вероника еще минуту покрутилась в спальнике и, осторожно расстегнув молнию, вылезла из палатки. Ей показалось, что у нее заложило уши. Вероника увидела небольшой пятачок на берегу реки и уходивший в белую вату каменистый склон. Все остальное проглотила млечная мгла, и даже солнце не пробивалось через плотное облако водяного пара. Впрочем, погода не была солнечной. Где-то вверху собирались грозовые облака, и, казалось, что вот-вот пойдет дождь. Тени не было, отчего создавалось ощущение, будто с неба исходит не свет, а мгла.