Александр Лебедев - Тая

Веронику захватила сладостная надежда. В груди затрепетал приятный холодок. Девушка осмотрелась. Конечно. Кэп играет отвратительно, но Оля… какая актриса! Доктор тоже слабоват, этакий добрый полицейский, а, впрочем, она его уже обожает.

С легким сердцем Вероника стала собирать свои вещи. Многого не хватало, но не расстраиваться ведь из-за мелочей? Топик использовали на перевязку. Боже, какое мещанство? Да когда она приедет в Москву, то купит десять таких, нет, тридцать, и на всех будет написано «SOLO». А у Кэпа, между прочим, рука не болит. Может и болит, но тогда она была в жгуте, а теперь нет.

– Оля, – спросил Доктор, – а сколько у нас было тушенки?

– Девять банок.

– А мы вчера не ели?

– Ели.

Вероника чуть не прыснула смешком, когда Доктор удивленно спросил:

– Тогда почему их снова девять?

– Магическое число, – не удержалась Вероника.

– Ну ладно, – согласился Доктор. – Мне больше достанется.

Через час все снаряжение было собрано, подсчитано и увязано.

– Ничего не понимаю, – играя, сказал Кэп. – Мы утопили одну палатку, две пенки, мешок, примус, каску, спасик и практически весь спирт.

– Спирт весь, – добавил Доктор.

– И все это снаряжение Лари.

– Так, – сказала Вероника. – Исчез человек, и все вещи, имеющие к нему отношение.

Оля смерила девушку уничтожающим взглядом.

– Ну ладно, ребят, я разгадала вашу игру. Давайте закончим, пока Студент не стал изображать черного каякера.

– Это правда, – сказал Кэп, как будто не замечая предыдущей реплики. – Вся снаряга [12] Снаряга – здесь как уменьшительное от снаряжение (жаргонное) Лари, но что это значит?

– Да деру дал, – решил Доктор.

– Ребята, вы меня не слышите.

– Москвичка, заткнись, пожалуйста, – грубо сказала Оля.

В глазах ее мелькнуло что-то животное, и Вероника поняла, что Оля опять играет и будет продолжать, сколько бы ее не просили прекратить.

– Хватит! – закричала Вероника. – Мне надоело ваше отвратительное представление. Вы плохие актеры, а если вам так хотелось меня запугать, радуйтесь, вы своего добились.

– Опять, – с сожалением сказал Доктор. – Почему у нее башню сносит, а, Кэп?

– Не знаю, – сказал Кэп и подошел вплотную к Веронике.

Он холодно смотрел в Вероникины глаза до тех пор, пока она не отвела взгляда и не заплакала.

– Развели детский сад! Распустились! Стоило одному кильнуться и все? Суши весла?

– Кэп…. – сказал Доктор, – может не надо?

– Что не надо?!

– Ну, ты это…. Успокойся.

– Я спокоен! – орал Кэп. – Я так спокоен, что ноги вырву, если найду этого засранца.

– Кого? – не поняла Оля.

– Да Лари вашего. Этот труп ходячий, что весь спирт уволок. Чтоб ему пусто было. Так, команда! С этого момента полная экономия. Все продукты только через меня. Норма расхода хлеба как в Ленинграде. Курить с моего разрешения. Двигаемся в колонне.

– Куда двигаемся? – спросил Доктор.

– Двигаемся вдоль реки, до соединения с Пашей и возможного обнаружения Лари. При обнаружении – Лари берем в плен. Пытать стропорезом, отрезая все конечности, пока не скажет, где спрятал спирт.

Оля хихикнула.

– Отставить смех! Всем строиться.

Доктор и Оля кинулись к вещам.

– А тебе что, особое приглашение?

Особого приглашения не понадобилось. Вероника надела рюкзак и решила больше не спорить и выполнять все команды, какими бы они ни были.

– Так не пойдет, – сказал Кэп, осмотрев снаряжение Вероники. – Что это ты налегке пойдешь, а мой адъютант будет горбатиться?

И забрав у Оли часть вещей, Кэп восстановил социальную справедливость.

– Первым идет Доктор, за ним – Москвичка, Оленька следующая, я – замыкающий. Вопросы есть?

– Нет вопросов, – за всех сказала Оля.

– Ша-а-гом арш!

Колонна двинулась. Вероника вспомнила о ноющем колене, ее покачивало от тяжести, но она подумала, что находится в относительном комфорте. Ведь ее пока не били, она движется в сторону цивилизации, и, возможно, когда-нибудь все закончится.

Необъятный рюкзак Доктора маячил впереди. Он иногда оборачивался, но по лицу невозможно было определить, о чем он думает и думает ли вообще. Ноги Доктора, словно два мощных манипулятора, методично покрывали расстояние. Очень скоро он стал тонуть в тумане, и Вероника услышала раздраженный голос Кэпа.

– Шире шаг! Не растягиваться.

Вероника поняла, что выдыхается. Она могла идти дальше, могла нести снаряжение, но темп, который задал Доктор, был слишком велик. К тому же, колено не давало возможности шагать широко, и постоянно приходилось выбирать место для ноги, дабы не оступиться о гладкий камень.

– Кэп, по-моему, Москвичка выдохлась, – подзуживала Оля. – Давай ее съедим.

– Разговорчики, – послышался ответ Кэпа. – На привале будешь языком шевелить.

– Если остановимся, я могу и сейчас.

– Это называется неуставные взаимоотношения: когда младший по званию у старшего что-то лижет. Это не по Уставу.

– Да? А, по-моему, везде так.

– Это где?

– Да хотя бы у нас на работе.

– И что, ты начальнику что-то делала?

– Да ему все делают. Это же дураку понятно.

– Дисциплина начинается не с командира, – нравоучительно заметил Кэп, – дисциплина начинается с солдата. Если есть подчиненные, которым страсть как хочется полизать, то и начальники найдутся, уверяю тебя.

– А если без этого нельзя?

– Как нельзя?

– Ну, не будет тебе ни служебного роста, ни карьеры.

– А ты не лижи.

– Так все лижут?

– Тогда смени командира.

– А если все командиры такие?

– Тогда возьми пистолет, отойди в дальний окоп и застрелись, но сделай это тихо, чтобы товарищей не тревожить.

– Я знаю еще один способ, – сказала Вероника.

– Какой? – спросил Кэп.

– Сделай так, чтобы без тебя не могли обойтись.

– Незаменимых людей нет.

– Нет, – согласилась Вероника, – но есть люди, без которых все перестает иметь смысл.

– Какие люди? Кого в армии нельзя заменить?

– Противника, – сказала Вероника. – Если нет противника, то и не с кем воевать, а раз не с кем воевать, то и армия не нужна, а раз армия не нужна, то и лизать не нужно.

– Москвичка, еще раз про армию плохо скажешь, я тебя в порошок сотру.

Наконец Вероника поняла, что догоняет Доктора, он остановился и, кажется, снял рюкзак. Стоит, смотрит вперед, и Вероника видит очертания выброшенного на берег катамарана. Правый баллон спущен, но не на столько, чтобы потерять большую плавучесть. Трубы почти целы. Увязка, тент – все на месте.

Вероника замечает, что к трубам что-то привязано, она подходит ближе, щурится в туман и голосом сдавшего экзамен школьника произносит:

– Это игра, я так и знала.

То, что увидела Вероника казалось забавным, если не сказать смешным. Тело Паши в полном сплавном обмундировании было привязано к раме каяка. Все это было очень символично. Паша сильно напоминал распятого Христа. А наклонное положение катамарана, спасжилет и свесившаяся в каске голова, только подчеркивали пародийность.