Филип Дик - Свободное радио Альбемута.

— Да, в гармонии и согласии, несмотря на разделяющее их расстояние, — подтвердил я.

А называем мы эту скоординированную систему передающих и приемных станций, подумал я, называем мы ее ВАЛИС. Это наш друг, который не может умереть. Его любовь сильнее любых властителей. И она никогда не иссякнет.

Садасса откашлялась.

— Когда, по–твоему, будет готова пленка с записью?

— Думаю, в конце месяца.

— А мастер–диск?

— Вскоре после пленки. Но моя работа заканчивается изготовлением и утверждением записи.

— Будь уверен, — мрачно сказала Садасса, — они могут появиться в любой момент и захватить штамп. Прямо в процессе изготовления тиража.

— Знаю. Мы перемешаем чистые штампы и штампы с нашим материалом для подсознательного усвоения. Может быть, нам повезет и они захватят чистый.

— Кстати, — сказала Садасса, — пожелай мне удачи. В последний день месяца я иду к врачу — узнать, продолжается ли ремиссия.

— От всей души желаю тебе счастья.

— Спасибо. Я немного волнуюсь. Видишь ли, я продолжаю терять вес… Никакого аппетита. Похудела до девяноста двух фунтов. А теперь, когда спутника больше нет…

Она слабо улыбнулась.

Я обнял ее и привлек к себе — легкую и хрупкую, как птенец. А потом поцеловал — в первый раз. Она прижалась к мне.

— Они арестуют твоего друга Фила, — сказала Садасса. — Сочинителя научно–фантастических романов.

— Знаю.

— Ты думаешь, оно того стоит? Его карьеры и твоей?

И его жизни…

…И его жизни и моей. Мы оба погибнем.

— Ты думаешь, оно того стоит? — спросил я. — Твоя гибель, гибель твоей семьи и друзей?

— Дело должно быть сделано, — сказал Николас.

— С какой стати? — Я требовал объяснений. Именно в это время я писал новый роман, лучший из всех мною написанных. — Скажи мне, Николас, что содержится в материале, который ты намерен записать на диск?

Мы сидели на трибуне анахаймского стадиона и следили за игрой «Ангелов». Мой последний бейсбольный матч, подумал я с грустью, потягивая пиво из бутылки.

— Информация, которая со временем приведет к падению Фримонта, — ответил Николас.

— Никакая информация не в состоянии этого сделать, — сказал я. У меня не было столь наивной веры в силу слова — сказанного или написанного. — А кроме того, полиция не допустит распространения записи. Им наверняка все известно.

— Так всем кажется, — отозвался Ник. — Но мы должны попытаться. Я не исключаю, что только один человек из ДАНа, ретивая Вивиан Каплан, вцепилась в нас, надеясь нагреть на этом руки. Полиция, возможно, и не разделяет ее подозрения.

— Полиция подозревает всех и всегда, — возразил я.

— Наш славный президент, — сказал Ник, — является тайным агентом коммунистической партии.

— Это голословное обвинение или у тебя есть доказательства?

— Мы в эту запись вмонтируем имена, даты и Бог знает что еще. Вполне достаточно, чтобы…

— Но у вас нет документальных доказательств, — прервал его я.

— Зато мы знаем многие детали. Слушатели воспримут их на подсознательном уровне.

— И вы зальете этой информацией всю Америку?

— Именно.

— И в одно прекрасное утро все проснутся и начнут петь: «Красный Фримонт, красный Фримонт, Белый дом не для тебя!»

Николас кивнул.

— Из миллиона глоток. Из пятидесяти миллионов. Из двухсот миллионов глоток. «Красный Фримонт…»

— Это вовсе не шутка, — резко оборвал меня Ник.

— Еще бы, — сказал я. — Какие уж тут шутки. Речь идет о наших жизнях. Правительство изготовит любые фальшивые документы, чтобы опровергнуть тебя — если, конечно, вообще обратит на это внимание.

— Все данные абсолютно правдивы. Фримонт — агент Москвы. По сути дела, идет скрытый коммунистический переворот, бескровный и незаметный. Мы располагаем фактами.

— Вот это да! — До меня начинал доходить смысл. — Неудивительно, что Советский Союз не критикует нашего президента.

— Он им по вкусу.

— Что ж, действуй.

— Ты согласен? — Николас пристально посмотрел на меня. — Я должен был рассказать тебе все. Она так считает.

— А Рэйчел ты рассказал?

— Собираюсь.

— У Джонни будут другие родители, — сказал я. И подумал, что кому–то другому придется написать великий научно–фантастический роман. — Действуй, — повторил я. — Изготовьте миллион дисков. Два миллиона. Отошлите по экземпляру каждой американской радиостанции. Отправьте их в Канаду, в Европу, в Южную Америку. Продавайте диски за восемьдесят пять центов. Раздавайте их в супермаркетах. Оставляйте у дверей. Благословляю вас. Если хотите, я вставлю этот материал в свой новый роман.

— Нет, этого мы не хотим, — отозвался Ник.

— Вами руководит ВАЛИС? Он направляет ваши действия?

— ВАЛИСа больше нет, — ответил Николас. — Его поразила ядерная боеголовка.

— Знаю, — сказал я. — Тебе его не хватает?

— Более, чем я могу выразить словами. До конца жизни я не услышу его, не услышу ИИ–оператора.

— Старина Мояшка, — заметил я.

— Как славно быть ведущим астрофизиком и сбивать с орбиты все объекты, которые ты не смог постигнуть и объяснить.

— Тем не менее данные о Фримонте вы получили.

— Да, мы их получили, — подтвердил Ник.

— Ты теперь в Арампрове, — сказал я, догадавшись, какая организация кроется под этим «мы».

Николас кивнул.

— Ко мне приходила Вивиан, — сказал он.

— Вивиан? С какой целью?

— Расспрашивала о записи, над которой мы работаем.

— Так им уже все известно!

— Я намерен вручить ей образец без нашего материала. Может, это даст нам время выпустить настоящий диск.

— Они придут и возьмут штампы.

— Среди них будут чистые.

— Но они возьмут все.

— Мы рассчитываем, что они возьмут только один — в качестве образца.

— Вы обречены, никаких шансов у вас нет, — сказал я.

— Возможно. — Николас не стал возражать.

— Донкихотская атака на режим, вот что это такое. Впрочем, они все равно до нас доберутся. И кто знает, может, какой–нибудь «дановец» услышит вашу запись, узнает правду и задумается. Хотя бы на мгновение… Иногда идеи овладевают людьми по совершенно непонятной причине. А иногда наоборот: все знают правду, но она оставляет людей равнодушными. И причина этого столь же непонятна. В любом случае ты уже слишком далеко зашел, чтобы останавливаться, разве не так? Поэтому делайте свое дело как можно лучше. Когда «дановцы» прослушают диск, ваша инфомация проникнет в их мозги, и только это уже принесет успех. Ведь чтобы узнать, что вы натворили, им придется прослушать всю запись, и даже если ее больше никто не услышит…

— Значит, ты не против того, что я втянул тебя в это дело? Я рад.

И мы пожали друг другу руки.

«Ангелы» выиграли. Мы с Николасом вместе покинули стадион, сели в его зеленый «маверик» и двинулись в сторону Пласентии.