Александр Громов - Тысяча и один день. Первый из могикан. Властелин пустоты

С годами она стала мудрее. С самого верха непременно свалишься, оттуда всегда падают рано или поздно. Счастье, если успеешь состариться и уйти на покой раньше, чем сорвешься и засквозишь со свистом. Лучше уж засесть чуть ниже, укрепиться и властвовать, как в древние времена властвовали надежные, проверенные сатрапы в своих сатрапиях… Как сейчас-то назвать сатрапа – сатрапка, что ли? Ужасно. Похоже на кличку мелкой собачонки. Сатрапиня? Сатрапесса? Лучше, но все равно не то. Значит, и не надо ничего менять. Сколь в свое время ни тщились всяческие комиссии по языковым реформам привести номенклатуру в соответствие, а многие чины и должности так и остались в мужском роде. Капрал. Майор. Губернатор. Генерал-поручик.

А прав Гаев, нет такого обращения – «госпожи». Для штабных совещаний и прочих мест скопления генералов и офицеров, рекомендовано обращение «коллеги». А как главнокомандующая должна обращаться к младшему министру, члену правительства, но не члену Кабинета? Все-таки «госпожа»? Жирновато. «Сударыня»? Чего доброго, обидится, а обижать ее себе дороже…

– Не будем усложнять, – разрешила затруднение Кармен, мгновенно уловив причину первой же заминки. – Вы Присцилла, я – Кармен. Устраивает?

– Более чем.

– Вот и ладно. – Кармен обаятельно улыбнулась, сверкнув белоснежными зубами. – Терпеть не могу все эти церемонии. Вы тут, наверное, и не представляете себе, сколько нам приходится тратить времени на политес. А хуже всего то, что он совершенно необходим… ну как вода для рыбы, что ли. Среда обитания. Вам везет, вы командуете, а политик всего лишь влияет. Словечко там, словечко тут, спичи, доклады, меморандумы… Разве дождешься, чтобы кто-нибудь взял под козырек и щелкнул каблуками? – Она заразительно засмеялась.

– Зато вас проверять некому, – натужно пошутила Присцилла. – У вас нынче и пресса под прессом. Чрезвычайное положение, шутка ли!

– Нас – некому? А впрочем, вы правы. Но уж лучше бы душу вымотали проверками, честное слово! Вы не находите, что сечь себя самой – извращение? Пусть лучше секут другие, это как-то естественнее… Послушайте, а куда мы сейчас идем?

– К пусковым шахтам. Я полагала, вам захочется осмотреть всю станцию. Потом легкий обед. Потом, если на то будет ваше желание, допрос Гаева… думаю, удобнее всего это будет устроить в лаборатории специсследований. Гаев – это тот самый эксмен-уникум, что был задействован в «Эгиде» и недавно вернулся…

Вороные, как углем нарисованные, брови Кармен удивленно изломились:

– Послушайте, Присцилла, а на кой дьявол он мне сдался? Меня ведь интересует не его мнение, а ваше. Надеюсь, прогнозы развития событий, отосланные вами в Главный штаб, были основаны не только на словах упомянутого эксмена?

– Нет, разумеется. Половина личного состава флота в настоящий момент занята разведкой, и это не считая почти сотни беспилотных аппаратов. Радарный контакт с чужаками начисто отсутствует. Пресловутый барьер также исчез.

– Ну вот, а вы говорите… Половина личного состава, вы сказали? Ого! Да тут же у вас полно народу! Как же вы размещаетесь, когда все на базе?

– Все новоприбывшие удивляются, – ухмыльнулась главнокомандующая, – хотя всем доводилось открывать банку шпрот.

– Ну и ну. А я-то, глупая, вам сначала позавидовала… Здесь у вас всегда такая духота?

– Бывает хуже. Добро пожаловать на Луну. Если угодно, мы можем спуститься в резервный КП, там гораздо прохладнее. Приятный контраст, но рискуете подхватить бронхит, а то и пневмонию.

– Выбираю пневмонию. Вниз! Вниз!

И скоростной лифт, поддавшись манипуляциям забежавшей вперед адъютантессы, распахнул свой зев, и принял ценный груз, и провалился на стоэтажную глубину. Здесь и впрямь было прохладнее.

– Послушайте, Кармен, разве вы родом не из тропиков?

– Штамп, Присцилла, штамп! Все почему-то думают, что раз Латиноамериканская Конфедерация, так обязательно тропики, да еще влажные. А об Андах вы забыли? А о Фолклендах? А об Огненной Земле? Между нами говоря, снежная она, а никакая не огненная. Я там выросла… Но к делу?

– К делу, – охотно отозвалась Присцилла. Сколь ни приятно было поболтать о пустяках, специальные уполномоченные ради пустяков на Луну не летают. Они возвращаются на Землю с информацией, которую, безусловно, можно было бы получить по радиолучу гораздо проще и быстрее, но главное, они привозят личные впечатления, способные повлиять на важнейшие решения при недостатке информации. И это правильно, подумала Присцилла. Правительства для того и существуют, чтобы иногда принимать волевые решения вопреки логике и осторожности. Если бы это было не так, любую властную структуру вполне мог бы заменить электронный блочок, умещающийся в кармане.

– Я слушаю.

– Правительство поручило мне передать вам свою глубокую озабоченность ходом событий, – сказала Кармен.

– Только озабоченность?

– Да.

– Благодарю, – кивнула Присцилла. – Я озабочена не меньше, но можете передать правительству, что у меня все под полным контролем. План обороны не отменен, повышенная боеготовность сохраняется. В расчетный момент с Луны взлетит все, что летает. Боевое развертывание – строго по плану. Если появится враг, он будет атакован силами, намного превосходящими все, что было до сих пор.

– Вы можете гарантировать, что враг не прорвется к Земле?

Опять двадцать пять… Присцилла вздохнула.

– Ни в коем случае. Я могу только гарантировать, что космофлот сделает все от него зависящее. Возможно, удар, нанесенный по Земле, не будет для нее смертельным. Не исключено, что нам удастся не подпустить противника на дистанцию эффективного поражения. Но уверенности в этом нет никакой.

– Как и в том, что в свете новой информации никакого удара вообще не последует?

– Разумеется.

– У вас есть конкретные предложения?

Ну вот… Опять по кругу. Почему кто-то считает, что главнокомандующая должна нести ответственность за то, что находится вне ее компетенции? С какой стати?

– Простите, Кармен, в мои обязанности входит недопущение прорыва противника к Земле и не более того. Я не могу давать правительству советы о том, что надо делать, если нападения не последует. Лично я считаюсь с такой вероятностью, но, надеясь на лучшее, готовлю космофлот к худшему.

– Правительству трудно последовать вашему примеру, – холодно сказала высокая гостья. – Готовиться к худшему для вас означает одно, а для Земли совсем другое. План гражданской обороны предусматривает полное уничтожение практически всей созданной человечеством инфраструктуры и спасение части – значительной, но все-таки лишь части! – населения в подземных убежищах. Мы спасаем не население, а цивилизацию в закапсулированном виде. Очень многое уже уничтожено. Очень многие объекты пока не удается уничтожить, поскольку они находятся в районах, охваченных гражданскими беспорядками. Если вы полагаете, что бунтуют одни эксмены, то вы глубоко заблуждаетесь. Сегодня мы были вынуждены ввести военное положение, но и среди военнослужащих предостаточно случаев неповиновения. Мы не можем расстреливать всех подряд и швырять ядерные бомбы на неподконтрольные нам объекты, иначе взбунтуются и верные правительству войска. И это только начало, дальше будет хуже. Отказ от плана означает страшную угрозу, но продолжение его выполнения – угроза не менее страшная. В первом случае нас могут очень больно высечь – во втором случае мы высечем себя сами. Уже сейчас человечеству потребуется минимум пятьдесят лет упорной работы, прежде чем оно сумеет худо-бедно восстановить статус-кво. Если план будет выполнен полностью, я не уверена, что на это хватит и двух столетий. Вы представляете себе, в каком положении окажется правительство, когда выяснится, что все это было напрасно?