Касс Морган - Сотня

— Я в порядке. - ее голос был полон игривого раздражения, когда она попыталась поспеть за ним. - Ты выглядишь очень мило, когда беспокоишься. Знаешь... - продолжала она, увеличивая темп бега, чтобы нагнать Уэллса, который даже сам не заметил, как ускорил свой шаг. - Это забавно, что все зависит от слов Грэма. Ты ведь знаешь намного больше, чем он.

Уэллс схватил один из пустых кувшином рядом с поставленной палаткой и вернулся в лес. Они не обнаружили воду рядом с лагерем, поэтому каждый, достаточно сильный, чтобы выдержать полный контейнер, шел по очереди за водой. По крайней мере, они должны были идти по очереди. Он не видел Грэма целыми днями.

Октавия остановилась, как только Уэллс переступил через линию деревьев.

— Ты идешь? - спросил он, бросив взгляд через плечо.

Она наклонила голову назад, и ее глаза расширились, когда она посмотрела на темные очертания деревьев в сумерках.

— Я иду. - ее голос затих, когда она метнулась в сторону Уэллса. - Я еще не была в лесу.

Уэллс смягчился. Даже он, кто потратил большую часть своей жизни на мечты о поездке на Землю, порой находил что-то жутковатое на просторах: незнакомые звуки, осознание, что может скрываться за светом костра. И у него было время на подготовку. Он не мог представить, как это было для других, кого забрали из камер и толкнули на корабль, прежде чем они успели осознать, что происходит, что их отправляют на неизвестную планету, которая никогда не была больше пустого слова.

— Осторожно. - сказал он, указывая на переплетенные корни, скрытые фиолетовыми листьями. - Здесь земля становится очень неравномерной.

Уэллс взял маленькую руку Октавии и помог ей перелезть через упавшее дерево. Было странно думать, что что-то без пульса может умереть, но сырая, слоистая кора выглядела несомненно, как труп.

— Так это правда? - спросила Октавия, как только они начали спускаться по склону, который вел к реке. – Значит, ты действительно сам заключил себя, чтобы полететь с Кларк?

— Я полагаю, да.

Она с тоской вздохнула.

— Это самая романтичная вещь, которую я когда-либо слышала.

Уэллс подарил ей кривую улыбку.

— Поверь мне, это не так.

— Что ты имеешь в виду? - спросила Октавия, склонив голову набок. В тени леса, она была похожа на ребенка.

Уэллс отвернулся, потому что не мог смотреть ей в глаза. Он задался вопросом, что бы сказала Октавия, узнай она правду.

Он не был храбрым рыцарем, который пришел, чтобы спасти принцессу. Он был причиной, из-за которой ее бросили в тюрьму.

Уэллс взглянул на свой браслет в четырнадцатый раз с тех пор, как он сел две минуты назад. Сообщение, которое Кларк отправила ему в тот день чуть раньше, звучало безумно. Да и вела она себя странно в последние две недели. Уэллс редко видел девушку, и в те короткие минуты, когда ему удавалось ее поймать, она была полна беспокойной энергии.

Он не мог не волноваться о том, что она собиралась порвать с ним. Единственной вещью, которая не позволяла беспокойству прожечь дыру в его желудке, была надежда на то, что, возможно, она бы не выбрала библиотеку, чтобы бросить его. Это было бы жестоко, использовать для этого место, которое они оба любили больше всего. Кларк не поступила бы так с ним.

Он услышал шаги и поднялся на ноги в тот момент, когда свет снова мигнул. Уэллс так долго находился здесь, что библиотека забыла о его существовании и отключила освещение, заменив его на тусклый аварийный свет. Появилась Кларк, все еще одетая в медицинский халат. Обычно это вызывало у него улыбку: Уэллсу нравилось, что эта девушка не тратит время на прихорашивания, как большинство девчонок на Фениксе. Но голубой топ и брюки сидели на ней слишком свободно и под глазами чернели круги от усталости.

— Привет. - сказал он, делая шаг вперед, чтобы поцеловать ее в знак приветствия. Она не отошла, но и не поцеловала его. - Ты в порядке? - спросил он, хотя он очень хорошо знал, что она не была в порядке.

— Уэллс. - сказала она, ее голос сорвался. Она сморгнула слезы. Его глаза расширились в тревоге. Кларк никогда не плакала.

— Эй. - пробормотал он и приобнял ее, чтобы отвести ее к дивану. Ее ноги, казалось, прогибались под ней. - Все будет хорошо, я обещаю. Просто скажи мне, что происходит.

Она смотрела на него, и он мог видеть, как ее желание довериться ему сражалось со страхом.

— Мне нужно, чтобы ты пообещал мне, что никому ничего не расскажешь.

Он кивнул.

— Конечно.

— Я серьезно. Это не сплетни. Это действительно вопрос жизни и смерти.

Уэллс сжал ее руку.

— Кларк, ты же знаешь, что можешь рассказать мне все, что угодно.

— Я выяснила... - она вздохнула, закрыла свои глаза на миг и потом начала снова. - Ты знаешь про радиационное исследование моих родителей?

Он кивнул. Ее родители возглавляли крупное исследование, которое позволяло определить: будет ли когда-нибудь безопасно для людей вернуться на Землю. Каждый раз, когда его отец говорил о Земной миссии, Уэллс думал об этом, как об отдаленной возможности, больше о надежде, чем о реальном плане. Но он знал, как важна работа Гриффинов для канцлера и для всего сообщества. - Они проводят испытания на людях. - мягко сказала Кларк. - дрожь пробежала по позвоночнику Уэллса, но он ничего не сказал, только крепко сжал ее руку. - Они экспериментируют на детях. - сказала наконец шепотом Кларк.

Ее голос прозвучал глухо, как будто мысль вращалась у нее в голове слишком долго и больше не имела никакого смысла.

— На каких детях? - он спросил, начиная осознавать.

— Незарегистрированных. - сказала Кларк, и ее глаза, полные слез, излучали злость. - Дети из детских домов, чьих родителей казнили из-за закона населения. - он мог слышать несказанную правду. Людей, которых убил твой отец.

— Они такие молодые... - голос Кларк затих. Она откинулась назад и, казалось, сжалась, как будто правда забрала какую-то ее с собой.

Уэллс обнял ее, но вместо того, чтобы отпрянуть, как делала она каждый день в течение последних нескольких недель, она наклонилась к нему и положила голову ему на плечо.

— Они все больны. - он чувствовал, как ее слезы просачиваются сквозь рубашку. - Некоторые из них уже умерли.

— Мне так жаль, Кларк. - пробормотал он, пока искал какие-нибудь слова, чтобы заставить ее боль уйти. - Я уверен, что твои родители делают все, что нужно, чтобы удостовериться... - он сделал паузу. Не было таких слов, которые бы утешили ее. Он должен был сделать что-то, чтобы остановить это прежде, чем вина и ужас уничтожат ее. - Что я могу сделать? - спросил он, восстановив голос.

Она вскочила и уставилась на него, в ее глазах явно читался ужас.

— Ничего. - она сказала с такой решимостью, что это застало его врасплох. - Ты должен пообещать мне, что ты ничего не будешь делать. Мои родители взяли с меня клятву, что я никому ничего не расскажу. Они не хотели делать это, Уэллс. Это был не их выбор. Вице-канцлер Родос заставляет их. Он угрожал им. - она схватила Уэллса за руки. - Обещай мне, что ты ничего никому не расскажешь. Я просто... - она закусила губу. - Я просто не могла скрывать это от тебя. Я должна была сказать кому-то.