Орсон Кард - Игра Эндера. Глашатай Мертвых

— Что, погрязаешь в одиночестве? — спросила Джейн. — Я слышу, что твой пульс замедлился, а твое дыхание стало тяжелым. Через минуту ты уснешь или умрешь.

— Это нечто гораздо более сложное, — весело откликнулся Эндер. — Преждевременная жалость к себе — вот что я ощущаю, предчувствие боли, которая не наступила.

— Очень хорошо, Эндер. Начни пораньше. Так ты будешь барахтаться в этом гораздо дольше. — Терминал ожил, показывая Джейн в обличье свинки в кордебалете среди длинноногих женщин, танцующих канкан. — Давай немного поупражняемся, и ты почувствуешь себя гораздо лучше. К тому же ты уже разобрал вещи. Чего ты ждешь?

— Я еще даже не представляю, где нахожусь, Джейн.

— У них действительно не сохранилось плана города, — объяснила Джейн. — Все знают, что где находится. Но у них есть схема канализационной системы по районам. По ней я могу экстраполировать положение зданий.

— Так покажи мне.

Над терминалом появилась трехмерная модель города. Пусть здесь его встретили не очень приветливо, пусть его комната была тесной, но они оказали ему любезность, поставив ему терминал. Это не была стандартная домашняя модель, скорее лабораторная установка. Терминал мог выдавать голограммы в шестнадцать раз больше по размеру, с разрешением в четыре раза лучше. Иллюзия была настолько полной, что Эндер на какой-то головокружительный момент почувствовал себя Гулливером, склонившимся над Лилипутией, которая еще не успела испугаться его, не ощутила его разрушительной силы.

Названия различных районов висели в воздухе над каждым участком канализационной системы.

— Ты находишься здесь, — сказала Джейн. — Вила Велья, старый город. Площадь находится в квартале от тебя. Здесь проходят общие собрания.

— У тебя есть карта мест, где живут свинки?

Карта поселка быстро прокрутилась перед Эндером, ближние детали исчезали, в то время как новые появлялись в поле зрения на дальнем конце. Создавалось впечатление полета над городом. «Как ведьма», — подумал он. Граница города была отмечена оградой.

— Этот барьер — единственное, что отделяет нас от свинок, — задумчиво произнес Эндер.

— Он генерирует электрическое поле, возбуждающее болевые ощущения в нервных окончаниях при соприкосновении, — сказала Джейн. — При прикосновении к нему все твое тело скручивает — такое ощущение, что тебе отпиливают пальцы напильником.

— Прелестное ощущение. Мы что, находимся в концентрационном лагере? Или в зоопарке?

— Это зависит от того, с какой стороны ты смотришь на это, — ответила Джейн. — То, что находится с человеческой стороны ограды, связано со всей остальной Вселенной, а сторона свинок замыкается на свою собственную планету.

— Разница в том, что они не знают, чего лишаются.

— Я знаю, — сказала Джейн. — Самая милая черта в людях. Вы все так уверены, что меньшие братья исходят слюной от зависти, потому что им не привалило счастье родиться homo sapiens.

За оградой был склон холма, ближе к вершине которого начинался густой лес.

— Ксенологи никогда не заходили далеко в земли свинок. Группа свинок, с которыми они общаются, находится на расстоянии не более километра в глубь леса. Свинки живут в бревенчатой хижине, все мужчины вместе. Мы не знаем, есть ли здесь какие-нибудь другие их поселения, однако, основываясь на сообщениях спутников, можно утверждать, что в каждом таком лесу находится такое количество свинок, которое может обеспечить свое пропитание за счет охоты и собирательства.

— Разве они охотятся?

— В основном они занимаются собирательством.

— Где умерли Пипо и Либо?

Джейн высветила участок на травянистом склоне холма недалеко от леса. Рядом с этим местом росло большое дерево, а поодаль — еще два небольших деревца.

— А эти деревья? — сказал Эндер. — Я не помню, чтобы я видел их на голограммах, которые просматривал на Тронхейме.

— Это было двадцать два года назад. Самое большое из них свинки посадили в останки мятежника по имени Рутер, которого казнили до убийства Пипо. Два других отмечают места более поздних казней.

— Хотел бы я знать, почему они сажают деревья в останки свинок и не сажают — в людей.

— Деревья священны, — ответила Джейн. — Пипо писал, что многие из деревьев в лесу имеют имена. Либо предположил, что они могут быть названы в честь умерших.

— А люди просто-напросто не вписываются в религию поклонения деревьям. Что ж, вполне вероятно. За исключением того, что, как я думаю, эти ритуалы и мифы возникли не на пустом месте. Обычно они вытекают из чего-то, тесно связанного с выживанием общества.

— Эндрю Виггин — антрополог?

— Чтобы понять человечество, нужно изучать человека.

— Тогда иди и изучай людей, Эндер. Например, семью Новиньи. Между прочим, компьютеру запрещено отвечать на твои запросы об адресах жителей города.

Эндер осклабился.

— Итак, Боскинья вовсе не такая дружелюбная, какой кажется.

— Если ты будешь расспрашивать людей, то они узнают, куда ты идешь. Если они не захотят, чтобы ты пошел туда, тогда никто не будет знать ответа.

— Ты ведь можешь обойти их запрет, не так ли?

— Я уже сделала это.

Огонек помигивал около линии ограды, за холмом, на котором стояла обсерватория. Это был самый изолированный уголок в Милагре. В прямой видимости от ограды было построено всего несколько домов. Эндер подумал: «По какой причине Новинья выбрала такое место — желание быть поближе к ограде или подальше от соседей? А может быть, так захотел Маркао».

Ближайшим районом был Вила Атрас, далее вниз по реке простирался район под названием Ас Фабрикас. Как следовало из названия, он состоял главным образом из небольших фабрик, на которых производили изделия из металлов и пластмасс, а также пищевые продукты и волокна, потребляемые Милагре. Маленькая, компактная, обеспечивающая себя экономика. И Новинья предпочла жить за этим районом, не на виду, незаметно. Эндер был уверен, что именно Новинья выбрала это место. Разве не было это стилем ее жизни? Новинья никогда не принадлежала Милагре. И неслучайно, что все три вызова Глашатая были посланы ею и ее детьми. Сам факт вызова Глашатая был вызывающим, он означал то, что, по их мнению, они не принадлежали к числу благочестивых католиков Лузитании.

— Все же, — сказал Эндер, — мне придется попросить кого-нибудь проводить меня туда. Мне надо сразу дать им понять, что они не смогут скрыть от меня никакую информацию.

Карта исчезла, и над терминалом появилось лицо Джейн. Она не позаботилась привести свои размеры к нормальным, так что ее лицо было в несколько раз больше, чем обычное человеческое лицо. Она выглядела довольно импозантно. Изображение было сделано очень точно — видны были даже поры кожи.