Орсон Кард - Игра Эндера. Глашатай Мертвых

Он ненавидел их и все их игры. Он ненавидел их так сильно, что заплакал, когда в очередной раз прочел это пустое, написанное по заказу письмо. Другие мальчики из армии Феникса заметили это и отвели глаза. Плачущий Эндер Виггин? Это было немыслимо. Происходило что-то ужасное. Лучший солдат всех армий лежит на своей кровати и плачет. Комната погрузилась в глубокое молчание.

Эндер стер письмо, выбросил его из памяти, а затем вызвал личную игру. Он не смог бы объяснить, почему ему вдруг захотелось снова сыграть в нее, захотелось снова дойти до Конца Света, и он не терял времени зря по дороге туда. И лишь когда он уютно устроился на облаке, низко скользящем над осенними красками умиротворенного мира, только тогда он вдруг понял, что ему было более всего ненавистно в письме Вэлентайн. В нем говорилось только о Питере. И о том, что он совсем на него не похож. Это были те самые слова, которые она говорила ему чаще всего, когда держала его в своих руках, успокаивая в то время, как он дрожал от страха и ненависти после издевательств Питера. И письмо говорило только об этом.

И это было то, что они просили ее написать. Эти мерзавцы знали обо всем, и они знали про Питера в зеркале в одной из комнат замка, и Вэлентайн стала еще одним орудием, которое они использовали для более полного контроля над ним. Еще один их фокус. Динк был прав, врагами были они, они ничего не любили и ни о чем не заботились, и он не собирается делать то, что они от него хотят, он твердо решил не делать для них ничего. У него было единственное нетронутое воспоминание. Оно было всем, что у него было, и эти мерзавцы втоптали его в грязь — и теперь все кончено, он не собирается больше играть в их игры.

Как всегда, в башне его поджидала змея, расплетающая себя из коврика на полу. Но на этот раз Эндер не стал ее топтать и размазывать по полу. На этот раз он поймал ее голыми руками, встал перед ней на колени и осторожно, очень осторожно, поднес ее зияющую пасть к своим губам.

И поцеловал.

Он не собирался этого делать. Он хотел, чтобы змея ужалила его в рот. Или может быть он хотел съесть змею живьем, как это делал в зеркале Питер: подбородок в крови и змеиный хвост, торчащий между губами. Но вместо этого он ее поцеловал.

И змея в его руках стала толстеть и приобретать другую форму. Человеческую форму. Это была Вэлентайн, и она поцеловала его в ответ.

Змея не могла быть Вэлентайн. Он так часто убивал ее в прошлом, что она никак не могла быть его сестрой. Но, с другой стороны, Питер так часто пожирал ее, что это было вполне вероятным.

Чего же они все-таки хотели от него получить, давая прочесть ее письмо? Ему было все равно.

Она поднялась с пола и подошла к зеркалу. Эндер заставил свою фигурку подняться и последовать за ней. Они стояли перед зеркалом, где вместо жестокого отражения Питера они видели дракона и носорога. Эндер протянул руку и дотронулся до зеркала; стена вдруг открылась, и они очутились на широкой, покрытой ковром лестнице, ведущей вниз. Все пространство внизу было запружено ликующим народом. Вместе, рука в руке, он и Вэлентайн стали сходить вниз. Его глаза наполнились слезами, и это были слезы облегчения от того, что он наконец-то вырвался из этой комнаты на Конце Света. И эти слезы помешали ему заметить, что каждый человек в толпе имел лицо Питера. Но для него было важно лишь то, что Вэлентайн будет с ним, куда бы он ни отправился в этом мире.

Вэлентайн прочитала письмо, которое вручила ей доктор Лайнберри. «Дорогая Вэлентайн, — говорилось в нем, — мы благодарим Вас и вручаем Вам эту награду за Ваш вклад в защиту человечества. Этим письмом мы уведомляем Вас, что Вы награждены Звездой Порядка Лиги Человечества первой степени, которая является высочайшей военной наградой, вручаемой гражданскому лицу. К сожалению, Служба Безопасности МФ запретила оглашать это событие до успешного окончания текущих военных действий. Но мы хотим сообщить Вам, что Ваши усилия привели к полному успеху.

С уважением, генерал Симон Леви, Стратег».

После того, как она прочитала письмо дважды, доктор Лайнберри забрала его:

— Мне было приказано дать его тебе прочитать, а затем уничтожить.

Она достала из ящика зажигалку и подожгла письмо. Оно горело ярко, пока не превратилось в горстку пепла в пепельнице.

— Хорошие или плохие новости? — спросила директор.

— Я продала своего брата, — сказала Вэлентайн. — И они мне за это заплатили.

— Немного мелодраматично, Вэлентайн, не так ли?

Не отвечая, Вэлентайн направилась в свой класс. Этой ночью Демосфен подверг уничтожающей критике закон ограничения народонаселения. Людям надо разрешить иметь столько детей, сколько они хотят, а лишнее население должно быть отправлено в другие миры, чтобы расселить человечество по всей Галактике с тем, чтобы никакие катастрофы, никакие вторжения не могли больше грозить человечеству полным исчезновением.

— Самое благородное имя для любого ребенка, — писал Демосфен, — Третий.

«Ради тебя, Эндер», — твердила она про себя все время, пока писала.

Питер рассмеялся от удовольствия, когда прочитал это.

— Они не смогут игнорировать все это. Третий! Благородное имя! Да, у тебя весьма опасные наклонности.

— Сейчас?

— Полагаю, что да.

— Это должен быть приказ, полковник. Армия не приходит в движение, когда командир говорит: «Полагаю, что пора наступать».

— Я не командир. Я — учитель маленьких детей.

— Полковник, сэр, я допускаю, что вы натерпелись от меня, что я был для вас как шило в заднице. Но это получилось. Все вышло точно так, как вы хотели. Последние несколько недель Эндер даже был… был…

— Счастлив?

— Доволен. Он хорошо справляется. Его ум отточен. Его игра превосходна. Несмотря на его молодость, мы никогда не имели мальчика, лучше подготовленного к командованию армией. Обычно командирами становятся в одиннадцать, но он лучший даже в девять с половиной.

— А? Ну да. Мне тут на несколько минут вдруг пришло в голову попробовать разобраться, к какому типу людей следует отнести человека, который избавляет изувеченного ребенка от части его боли только для того, чтобы иметь возможность вновь выбросить его на поле боя. Небольшая личная проблема морального плана. Пожалуйста, не обращайте внимания. Я был слишком уставшим.

— Спасаем мир. Помните?

— Приведи его.

— Мы делаем то, что обязаны делать, полковник Грэфф.

— Ну, Андерсон, тебе ведь просто не терпится посмотреть, как он сумеет справиться со всеми теми грязными играми, которые я заставил тебя придумать.

— Очень низко с вашей стороны…

— Значит, я такой низкий парень. Мне тоже до смерти хочется посмотреть на то, как он управится. В конце концов, наши жизни зависят от того, насколько хороши будут его дела. Верняк?