Виталий Романов - Чужие в доме

- Марк... - Девушка смотрела на него с сожалением. - Мне так неудобно стеснять тебя. "Боже, какая наивность!"

- Ну что ты! - осклабился Марк, увлекая девушку к машине. - Ты совершенно не помешаешь мне. Наоборот, я буду рад видеть столь очаровательную даму у себя в гостях...

Продолжая тараторить комплименты, Шейдер мягко подталкивал все еще колеблющуюся девушку к своему мобилю. Он распахнул дверцу и почти силой втолкнул девчонку внутрь, тут же захлопывая створку. Быстро сел за руль.

"Ну вот, теперь ты точно от меня никуда не денешься!"

- Ну что, поехали? - улыбаясь, спросил он. Двигатель вновь заурчал, мобиль плавно развернулся, трогаясь с места, в сторону дома адвоката Марка Шейдера, которому через несколько дней предстояло защищать в суде Антонио Фонетти, самого кровавого бандита последних лет.

* * *

* * *

Нельзя сказать, что политическая карьера Боба Хитроу была стремительной и без проблемной. Несколько лет новичок потратил на то, чтобы освоиться в среде, где обитали политики, научиться правильно и быстро ориентироваться в менявшейся обстановке. Но для Боба не существовало проблем там, где другие терялись и пасовали. Он сразу смекнул, что правила новой игры чем-то похожи на те, которые Хитроу уже видел на зоне.

Сильные давили слабых, формируя из них свое окружение. Слабые, не способные противостоять мощи более удачливых игроков, либо "ложились" под кого-то, либо исчезали со сцены. Причем, как понял Боб, не всегда игроки спокойно доживали до старости. Некоторым "счастливчикам", раздобывшим в результате интриг приватную информацию, приобщившимся к чьим-то тайнам, удавалось протянуть какое-то время, но недолго. Тут и там журналисты попадали в аварии, помощники депутатов умирали от ножа случайного хулигана, позарившегося на золотую цепочку, секретарши правительственных чиновников становились жертвами маньяков.

Хитроу быстро усвоил, что для человека-политика нет и не может быть каких-то незыблемых принципов. Учитель, Эдуард Голощеков, отлично боролся со штормами, приливами и отливами, умело прогнозируя, на чьей стороне окажется сила, к какой группировке следует примкнуть. Его молодой помощник Боб Хитроу восторгался чутьем и интуицией босса. Погружались на дно политические партии, после скандальных разоблачений ломались и завершались карьеры политиков, чье положение казалось молодому Бобу незыблемым. А Голощеков по-прежнему держался на плаву, неизменно проходил в парламент МегаСоюза, с трибун вешал на уши обывателей откровенную лапшу, посмеивался над тем, как сходили со сцены его бывшие "заклятые друзья".

Боб Хитроу хватал уроки Голощекова на лету. Ему было гораздо проще, чем многим другим помощникам Эдуарда. Во-первых, у Хитроу не было иллюзий в отношении окружавшего мира. Во-вторых, его страсть к рискованным играм не исчезла с годами. Он по-прежнему "вызывал огонь на себя" и, чувствуя прилив адреналина в крови, понимал, что только так и надо жить. В-третьих, дважды "отмотав срок" в молодости, Боб отличался редким цинизмом и отсутствием принципов. Все это формировало характер, создавая нужный сплав, для того чтобы выделиться из большого числа людей, окружавших известного депутата МегаСоюза Эдуарда Голощекова.

Однажды настал день, когда, давая интервью, известный политик произнес фразу, которую мечтал услышать его заместитель: "Мой преемник, Боб Хитроу". С этого момента к Бобу стали относиться внимательнее, он почувствовал реальный интерес со стороны прессы. Но успех не вскружил ему голову, хотя ему только-только исполнилось тридцать лет. Хитроу слишком хорошо знал, как это больно - падать в грязь. Он готов был потерпеть еще несколько лет.

Все решилось само собой, ему даже не пришлось как-то способствовать окончанию политической карьеры босса. Просто однажды, во время горячего диспута Голощеков страшно побледнел, неожиданно потерял сознание прямо на глазах у зрителей программы. Медицинский консилиум, в кратчайшие сроки исследовавший организм пятидесятилетнего мужчины, пришел к выводу, что с политикой Эдуарду пора завязывать. Сердце могло отказать. И внезапный приступ как раз во время прямого эфира следовало воспринимать как предупреждение свыше.

Эдуард был неглупым человеком. Он прекрасно понял, что игра закончена и все, что можно было взять, он взял. Голощеков уступил место Бобу Хитроу без боя, сам, лично, порекомендовав молодого и перспективного политика в парламент нового созыва. К мнению Эдуарда прислушались...

Так началась самостоятельная карьера Боба. Она состояла из падений и взлетов, временами казалось, что дни Хитроу-политика сочтены. Но опыт, бесценный опыт, полученный в молодости, а также перенятый от учителя, помогал Бобу выходить сухим из воды.

Лишь один раз он почувствовал не просто серьезную опасность, как было чаще всего, а смертельную, готовую уничтожить все, что созидалось два десятилетия. Это случилось во время турне Боба Хитроу по планетам третьего сектора освоенного пространства. Боб выдвигал свою кандидатуру в парламент от "тройки", упирая на то, что родом отсюда, неплохо проявил себя ранее, добившись весомых результатов, и готов был снова защищать права колонистов.

Планеты менялись, как узоры в калейдоскопе. Хитроу неизменно улыбался, раздавал автографы, отвечал на вопросы жителей колоний и с удовольствием фотографировался с "аборигенами". Кампания продвигалась хорошо, и Боб был уверен - процентов на девяносто, - что пройдет на следующий срок.

Неприятная история приключилась на Гелле, предпоследней из планет, которые по графику предстояло посетить Хитроу. Его зажигательная речь, как обычно, была "на ура" воспринята колонистами. Боб не поскупился на яркие краски, расписывая жителям, как увеличатся субсидии на развитие экологических и социальных программ. Он обещал новые школы и рост числа рабочих мест. Речь заканчивалась под всеобщее ликование. Поддержка Хитроу на Гелле была обеспечена. Без пяти минут депутат парламента уже фотографировался со всеми желающими, неизменно излучая добрую широкую улыбку, когда кто-то дернул его за рукав.

- Джулиус! - позвали Боба Хитроу сбоку.

Продолжая улыбаться, Боб повернулся к говорившему. Конечно, Хитроу не был в восторге оттого, что совершенно незнакомый человек дергает его за рукав. Тем более что незнакомец не принадлежал к высшему свету - серый помятый костюм висел на нем мешком. На худом, красном лице явно просматривалась склонность к рюмке. Да и вообще, Хитроу носил другое имя.

- Джулиус! - нетерпеливо повторил человек, явно намереваясь вытащить депутата из круга радостных колонистов.

- Вы ошибаетесь! - все так же лучезарно улыбаясь, ответил политик. Меня зовут Боб Хитроу. Вы перепутали...