Виталий Романов - Чужие в доме

И тут худой незнакомец улыбнулся. В этот момент что-то сместилось в голове депутата. Точно откуда-то со дна, из глубины, из неведомо какой пропасти лет выплыло лицо молодого парня. Оно наложилось на худую, небритую физиономию незнакомца - мешки под глазами словно бы исчезли, разгладились морщины, и... Хитроу едва не вздрогнул, с трудом сохранив самообладание.

Он узнал оборванца. И только когда толстая корка забвения треснула, Хитроу, скрепя сердце, согласился с тем, что Фрэнк Бишоп прав. Да, он обращался к депутату, называя того настоящим именем. "Джулиус". Хитроу стал другим человеком в двадцать с небольшим лет, после второй отсидки. С тех пор минуло полтора десятилетия, новое имя приросло к Хитроу так, что он напрочь забыл о прошлом.

И вот теперь на Гелле Фрэнк Бишоп, одноклассник, из-за которого Хитроу получил первый срок, напомнил Бобу о прошлом. Депутат давно уверовал в то, что все похоронено под толстым пластом лет и событий. Все под ельники по второму преступлению были мертвы, родители Джулиуса тоже лежали в могиле. Однако невесть откуда взявшийся Фрэнк Бишоп талантливый паренек, умевший вскрывать коды банкоматов, оживил призраков умершего мира.

У Боба Хитроу была отличная школа. Он не раз наблюдал, как выпутывается из сложнейших ситуаций его учитель Эдуард Голощеков. Теперь молодому депутату понадобилось все искусство, чтобы довести встречу с избирателями до конца и при этом незаметно дать понять Фрэнку Бишопу, что разговаривать с ним Хитроу будет чуть позже.

По счастью, репортеры не отреагировали на этот небольшой инцидент. Бишоп ни разу не попал в кадр вместе с Хитроу, никого не заинтересовало, почему незнакомец называет Боба Хитроу "Джулиусом", почему известный политик время от времени бросает взгляды на скамейку, где в вольной позе развалился худой оборванец в мятом костюме...

Вечер на Геллу опускается быстро. Световой день короткий, и, хотя климат на планете довольно-таки теплый, фонари на улицах малолюдных городков зажигаются рано. Хитроу и Бишоп медленно бродили по улицам, причем Боб, неплохо знавший местную географию, старался выбирать улицы потемнее. Ему совсем не хотелось, чтобы пронырливые журналисты зафиксировали странный диалог между преуспевающим политиком и грязным оборванцем.

- Поначалу все шло отлично, - рассказывал Фрэнк, и его худое небритое лицо оживлялось. Сразу было видно, что вспоминать прошлое Бишопу приятно. Помнишь, тогда я вышел из заключения досрочно?

"Конечно помню, - хотелось ответить Бобу-подростку. - Ты вышел из зоны досрочно, "продавшись" администрации тюрьмы и заработав себе амнистию. А я трубил от звонка до звонка. И ты, Фрэнк, оказавшись на воле, даже не вспомнил обо мне. Ни разу не пришел навестить, не принес передачи. А ведь знал, что родители отвернулись от Джулиуса..."

Но Хитроу был слишком опытным политиком и давно уже не говорил того, что думает. А потому, по привычке улыбнувшись - открыто и дружелюбно, - он хлопнул бывшего одноклассника по плечу:

- Конечно помню, Фрэнк! Тебе тогда здорово повезло. Нам дали по году, а ты отсидел чуть больше половины срока и вырвался на волю. Молодец!

- Ага, - довольно скалясь, продолжил Бишоп, наверно, внутренне радуясь тому, что Джулиус простил его за предательство. Видимо, с тех пор миновало так много лет, что друг давно обо всем забыл. Конечно забыл. У него получилась такая насыщенная интересная жизнь... - Ну вот, я почти сразу устроился на работу. Программистом. Разрабатывать системы компьютерной защиты. Мне дал хорошую рекомендацию начальник тюрьмы.

"А вот я после второй отсидки никому не был нужен, - вдруг с горечью подумал Хитроу. - Ни родителям, ни агентам по персоналу. Ни одна сволочь не хотела дать мне работу... И протекции никто не оказывал..."

- Правда, там я проработал недолго, - воскликнул Бишоп, взмахивая руками. - Всего пару-тройку лет. Больше не выдержал.

- Почему? - коротко спросил Хитроу. Он наконец увидел то, что долго пытался найти. Небольшую забегаловку со скверным освещением, где можно было устроиться в темном углу, будучи уверенным, что никому нет дела до пары тихо беседующих мужиков.

- Джулиус! Они...

- Боб! - резко прервал его Хитроу. - Пожалуйста, называй меня Боб.

- Хорошо, Боб. - Фрэнк споткнулся, в сумраке не разглядев ступенек. Крепкая рука Хитроу поддержала его. - Спасибо. Они все такие тупицы, Боб! Начиная от ведущего программиста. И при этом у каждого, слышишь, у каждого непомерные амбиции. Как-то, разозлившись, я решил доказать, что система защиты, которую они всем отделом проектировали несколько лет, не стоит ломаного гроша. Я вскрыл ее за десять минут.

- Систему защиты банка? - уточнил Хитроу, оглядываясь по сторонам и выбирая самый темный угол.

- Не знаю, банка или не банка, - нетерпеливо отмахнулся Бишоп. Его глаза радостно заблестели, когда на столе возникли бутылка дешевого пойла, два стакана и какая-то сомнительная закуска, к которой Хитроу боялся притронуться.

- Как не знаешь? - спросил Боб, разливая жидкость по стаканам.

- Ну, - чавкая от удовольствия, промямлил Бишоп. - Та компания, где я трудился, проектировала системы защиты, а потом продавала их клиентам. Клиентами были банки, торговые фирмы, и правительственные учреждения... Давай!

Фрэнк Бишоп осушил стакан, в то время как его собеседник едва пригубил скверно пахнущую жидкость.

- С тех пор они меня жутко невзлюбили, - продолжил Бишоп, уплетая закуску. - Только искали повод, чтобы уволить.

- И нашли, - угадал Хитроу, так как угадать было нетрудно.

- Ага, - согласился приятель, вновь наливая себе. - Будешь?

Депутат отрицательно покачал головой.

- Уволили, - выпив, сообщил Бишоп. - Из-за какой-то мелочи. Но тогда у меня была неплохая репутация, вскоре я снова устроился на работу, к конкурентам той фирмы.

- Однако там все оказалось примерно так же, как и на первом месте, вновь угадал Хитроу. Для него история жизни былого подельника уже раскрылась, как открытая книга, и нужно было только перелистывать страницы.

- Во даешь! - изумился Фрэнк. - Проницательный! Так оно и было. В офисе сидели такие же безмозглые идиоты и целыми отделами разрабатывали софт, в котором грамотный человек мог отыскать десятки дыр.

- И ты им это доказал.

- Да, но не сразу, - третий раз наливая себе, сообщил Фрэнк. Слушай, - вдруг остановился он. - Ты совсем не ел второе блюдо. Может, отдашь мне, а? А то... чертовски... в брюхе...

- Да бери, о чем речь! - сказал Боб и тут же пододвинул к нему свою тарелку. - Спасибо, друг! - Бишоп принялся жадно уплетать порцию Хитроу.

Где-то в глубине заведения, за небольшой сценой, подсвеченной красными фонарями, послышалась музыка. Немолодая стриптизерша с усталым лицом и слегка отвисшим задом принялась танцевать для немногочисленных зрителей.