Николай Немытов - Когда Нинту в ладоши хлопнет

Теперь я понимал, насколько мало выделял времени на тренировку. Я понимал, как повезло встретить в Океане, покрывающем почти всю планету, одинокого морехода-соплеменника.

Незнакомец положил ладонь на грудь и торжественно произнёс:

– Робаро!

«Мёртвый штиль» – смысл слов понимаешь, только когда сам переживёшь это. Я прожевал траву и зачерпнул кружкой морской воды.

После проливных дождей поверхность Океана некоторое время была пресной и только на третий день после катастрофы стала солонеть. В запасе оставалось достаточно воды для питья, однако я перед отплытием запасся травой и теперь мог пить морскую воду. Хоть в этом неплохо подготовился.

Судя по положению солнца, меня отнесло достаточно далеко от Утопии. Впрочем, недельный переход – ерунда. Солнцепёк и «болота» доставляли больше хлопот. Волны смыли с берегов почву, и теперь по океану странствовали целые острова из выкорчеванных деревьев, наносов, разрушенных строений с останками погибших зверей, на которых пировали чайки и бакланы.

Ещё сутки после чудесной встречи мы с Робаро шли борт в борт. Работая веслом, я размышлял о том, что мог сказать редину, великому предку, именем которого меня назвал отец. В голову лезла всякая ерунда, наверное, потому, что я не мог относиться к спутнику, как к простому человеку. Легендарный Робаро – Робаро, оставивший после себя Завет. Смел ли я говорить с ним? Однако Робаро первым обратился ко мне на древнем диалекте. И даже тот немногословный диалог, который состоялся, сильно повлиял на меня, его потомка. Спокойствие и уверенность, с какими предок управлял своей лодкой, вдохнули в меня доселе неведомую внутреннюю силу.

Перелетая с волны на волну, мы с ним смеялись и пели. Я не понимал многих слов из песни редина-предка, но с жадностью ловил каждое слово песни и старательно повторял, не теряя ритма. Вскоре пришло и понимание. Нас разделяли тысячи лет, но если бы Всевышний глянул бы с высоты небес, решил бы, что это братья-близнецы смело идут по волнам взбесившейся стихии.

Судьба разлучила нас так же неожиданно, как и свела. Порыв ветра бросил пелену дождя между лодками, моя дхони чуть вильнула в сторону – и рядом уже никого нет. Какой смысл звать или искать? Море подарило встречу, и в его власти было разлучить двух Робаро.

На следующий день ярко светило солнце. Ленивые волны катили от горизонта до горизонта. Океан успокаивался.

Наверняка Илтари уже получил первые сообщения, и, возможно, именно сейчас слушает мой рассказ, сидя в каюте космической дхони на орбите восьмой планеты, которая носит имя бога всех вод Энки. Забавно: на экране друга я ещё только вышел в море и горжусь своим поступком. Тот прошлый «я» растворился в Хаосе, оставшись Мятежным Духом в Первозданном Океане.

Интересно, сохранила ли вода память о встрече с легендарным предком? Жилы на руках вспыхнули, создавая круглое зеркало Памяти. Океан помнил редина по имени Робаро, но рассказ о нём кончался с началом потопа. И это был вовсе не я – Робаро из Утопии, а Робаро-предок.

Как так может быть? Может ли буйство стихии нарушить память воды?

Белый предмет он заметил издали, но, как ни всматривался, не мог понять, что лежит в «болоте», прикрытое ветвями дерева. Идти туда Робаро не рискнул. Если даже оставить лодку и пробраться к дереву в болотоходах. Жижа всё время в движении, и дхони может далеко унести от места высадки. Кроме того, «болото» может наскочить на течение, которое разорвёт его на части…

Робаро двинулся вдоль жижи, не упуская из вида белый предмет, и очень скоро море вознаградило его за терпение. «Болото» закрутилось в стремнине течения, теряя кусок за куском. Предмет проплыл рядом с Робаро, и редин внимательно рассмотрел его со всех сторон – эдакий маленький сундук-ковчег из белого материала. Умелый строитель зачем-то придал ему форму острого копья. В таком ковчеге бурю не переживёшь, разве что можно ходить по реке, как в лодке Хамела. Возможно, кто-то рискнул спастись от потопа в белом сундучке, но судёнышко быстро набрало воды и утопило хозяев. Это не камышовая дхони: через камыш вода просто просачивается, делая его прочнее. Бестолковая лодка, заключил редин.

Природная любознательность взяла верх. Робаро осторожно пришвартовался к неуправляемому сундуку, привязал дхони к гнутому ограждению и поднялся на палубу. Засохшие водоросли, слизь медуз покрывали палубу ковчега. Ничего интересного, да и ноги печёт нагретая солнцем поверхность. Редин прошёл в надстройку. Здесь хлюпала вода, попавшая в сундук из разбитых прозрачных перегородок. Мелкий мусор катался по палубе в такт волнам. Робаро досадливо цыкнул сквозь зубы и уже направился к дхони, когда в воде у его ног появилось изображение.

– Помогите! – молила молодая женщина, заливаясь слезами. – Мы в нижней каюте. Помогите…

Робаро не понял ни слова. Он на мгновение растерялся, не веря своим глазам.

– Арника…

Чутьё морехода не подвело: редин быстро нашёл залитый водой спуск в нижнее помещение. Внизу оказался закрытый наглухо проход. Казалось, потяни за торчащую рукоятку, и проход откроется, но у Робаро не хватало сил сделать это, как он ни старался. Редин вынырнул, чтобы набрать воздуха, упрямо вернулся к ручке, и с пятой попытки та поддалась. Оказалось, её нужно не тянуть, а поворачивать.

Вода хлынула в просторное помещение. Испуганно вскрикнула женщина, кто-то пьяно заворчал. Робаро едва удержался, чтобы не врезаться в стоящий посреди помещения стол. Но вода быстро иссякла и доставала всего лишь до щиколоток. В затхлом воздухе чётко угадывались винные пары.

– Редин? – Молодая женщина удивлённо смотрела на морехода.

«Арника!» – едва не закричал Робаро, только «эта» Арника его не знала. Он перевёл взгляд на другую койку: крепкий мужчина спал на спине, раскинув руки. На Хамела не похож, но так же пьян.

Однако сейчас было не до него. Лицо женщины покрылось испариной: огромный живот доставлял ей муки.

– Помогите…

Робаро не надо было просить. Труднее всего поднять её из этой комнаты наверх и перевести в дхони. А там Океан.

Роженица помогала редину по мере своих сил, но короткий тяжёлый путь в камышовую лодку вымотал обоих. Не просто было раздеть женщину. Робаро готов был порезать тряпки, в которые так любят заворачиваться береговые. Что в них проку? Окунёшь роженицу в воду, а они намокнут и потянут на дно. Хорошо хоть несчастная не сопротивляется: нет сил. Только смотрит жалостно, прикрывая обнажённую грудь.

– Давай, иди ко мне. – Робаро соскользнул в воду, маня женщину за собой.

В объятьях воды проще и легче. Редин ловко перерезал пуповину и вручил здоровенького кричащего мальчика матери. Он забыл только об одном: кровь попала в воду, и очень быстро над поверхностью появился треугольный плавник акулы. Морская хищница лениво закружила вокруг лодки.