Филип Пулман - Тень 'Полярной звезды' (Салли Локхарт - 2)

- Он в опасности, покуда никто не знает об этой женитьбе, - подчеркнул Вебстер. - Но как только это станет общеизвестным, он в полнейшей безопасности. В этом случае даже Беллман не посмеет убить его: ведь каждому будет ясна причина. А кстати, ее папаша знает?

- Миссис Джерри сказала, что знает, - ответил Фредерик. - По-видимому, он приезжал к ней и попытался всучить ей деньги за молчание. Она спровадила его, снабдив хорошей кальвинистской оплеухой. Она мне, знаете ли, понравилась. Сухая как жердь, но с чувством юмора и абсолютно честная. Сказала, что ничего не скажет, пока ее не спросят, но если спросят - скажет правду, и никто не заставит ее сделать больше или меньше этого.

- Выходит, Уитхем знал обо всем, когда устраивал фотографирование помолвки и давал извещение о помолвке в "Таймсе", - сказал Вебстер. Значит, его дела плохи, не так ли?

Салли промолчала. Она думала об Изабел Мередит.

Вдруг Джим встал.

- Пожалуй, я прогуляюсь, подышу воздухом, - пробормотал он и, ни на кого не взглянув, ушел.

- Что это с ним? - спросил Вебстер. Фредерик досадливо вздохнул.

- Парень влюбился, - сказал он. - А у меня-то из головы вон... Ну, вот что, Салли, сейчас мы отвезем твой скарб к мистеру Темплу, а потом съездим в Айлингтон и заберем мисс Мередит и все, что ты захочешь привезти сюда. Потом я разыщу Джима, и мы отправимся на поиски Макиннона. Ну и история. Да уж, вот так история...

Глава восемнадцатая

Гайд-парк

Погода была сухая, мягкая, сквозь легкие облака пробивалось изредка солнце. Джим шагал к Гайд-парку с самым свирепым видом, крепко сжимая кулаки в карманах - Алистеру Макиннону просто повезло, что он не попался ему на пути.

Однако подходя к парку, Джим успокоился. Он направился прямо к прогулочной дорожке для экипажей и сел на траве под деревом; запуская пальцы в сухую листву вокруг себя, он смотрел на пробегавшие туда-сюда экипажи.

Для прогулок в парке это был никак не сезон. Чтобы вас заметили, появляться здесь надо летом, когда дорожка буквально забита экипажами, так что двигались они еле-еле. Но не это же важно! Важно было приехать сюда, чтобы вас увидели с вашим грумом, вашим ландо или двухместной "викторией", вашими гнедыми или серыми - что бы вас узнала леди Та или мисс Эта. Зимой вся эта толкотня происходит в стенах домов, и прогулочная аллея остается для тех немногих, кто желает просто подышать свежим воздухом и протрясти застоявшихся лошадей.

Но Джим пришел сюда, чтобы увидеть леди Мэри.

С того, похожего на сновидение дня, когда он впервые увидел ее в зимнем саду, его мозг был неотступно направлен на нее, как компасная стрелка на север. Он, как привидение, то и дело появлялся на Кавендиш-сквер, пожирал ее глазами всякий раз, когда она выезжала и когда возвращалась до мой, ловил ее силуэт в окне гостиной...

Он признавался себе, что был одурманен. Он знал девушек, дюжины девушек, среди них были барменши, горничные и танцовщицы, были смелые и стыдливые, дерзкие и чопорные; знал, с кем можно поболтать и с кем пофлиртовать, пригласить в мюзик-холл или покататься по реке. Заинтересовать девушку для него не стоило большого труда. Ничего особенного в его внешности не было, однако вместе с возмужанием в нем появлялась грубоватая привлекательность, в основном за счет его живости и уверенности в себе. С девушками он всегда держался непринужденно, любил их компанию, как и поцелуи: мимолетные поцелуи у лесенок, когда хористочки взбегали на сцену, и долгие поцелуи во тьме кулис или в уединенных беседках старого Креморн-парка, пока его не закрыли.

Но теперь все было совершенно иначе. И социальная пропасть между ними тут ни при чем, хотя она дочь графа, а он - сын прачки; даже встреться они в одном социальном кругу, он все равно относился бы к ней совсем не так, как к другим, потому что она была не такая, как другие. Каждое ее движение в тот день в зимнем саду, каждый завиток ее роскошных волос, каждый оттенок ее нежных щек, память о свежем ее дыхании, когда она, приблизив губы, шепнула ему те несколько слов, - все это было для него невыразимо дорого; и он просто не знал, как ему с этим быть.

Только видеть ее, наблюдать. Так он узнал, что днем она любит выезжать покататься, и догадался, что ездит она в парк. Это была правильная догадка. Самое подходящее место для прогулки. Мимо дерева Джима ехала очередная карета; он поднял глаза от листьев, которые перебирала его рука, и - понял, что смотрит ей прямо в лицо.

Она сидела в прелестной маленькой "виктории". Кучер в цилиндре смотрел прямо перед собой, надменно, под точно выверенным углом держа поводья в руках. Она сидела с безразличным видом, откинувшись назад, но, заметив Джима, выпрямилась, повернулась, словно хотела заговорить, даже протянула руку в его сторону, однако экипаж уже протрусил мимо, и его поднятый верх скрыл ее из виду.

Джим мгновенно вскочил на ноги, рванулся вслед, но, сделав шаг-другой, остановился: попытка догнать была безнадежна. И тут он увидел, что кучер слегка наклонил голову и чуть-чуть повернулся назад, словно что-то слушал; коляска замедлила ход и остановилась.

Джим зажмурился. Это было в тридцати метрах он него. Он услышал, как, переминаясь, цокают подковами остановленные лошади, и услышал её голос, коротко отдавший какое-то распоряжение кучеру; экипаж покатил дальше.

Она ждала его под деревьями. На ней была каракулевая шубка и муфта, тоже из каракуля; шляпка, перехваченная темно-зеленой лентой, венчала высокую корону ее волос. Она была само совершенство. Джим словно в трансе шел к ней, не зная, как, почему и что происходит. Он увидел, что его руки тянутся к ней, увидел и ее бессознательно протянутые к нему руки; и вдруг оба, словно опомнившись и придя в себя, осознали, кто они, и остановились друг перед другом в неловком молчании.

Джим сдернул кепи с головы. Так положено, когда встречаешься с леди, мелькнула мысль.

- Я сказала кучеру, что хочу погулять, - проговорила она.

Она была так же взволнована, как и он.

- Славный экипаж, - сказал он. Она кивнула.

- Вы поранили губы, - сказала она и, вспыхнув, отвела взгляд.

Словно сговорившись заранее, они медленно побрели среди деревьев.

- Вы всегда выезжаете одна? - спросил он.

- То есть без компаньонки? У меня была гувернантка, но ее уволили. У моего отца сейчас не так уж много денег. Или вообще мало. О, я не знаю, что делать...

Она говорила, будто маленький ребенок - робкий, доверчивый и настороженный, - да и в самой ее необычайной красоте тоже было что-то не совсем сформировавшееся. Казалось, она была просто растеряна; как будто ее только что окунули в жизнь.

- Сколько вам лет?

- Семнадцать.

- Видите ли, - сказал он бережно, - мы кое-что узнали о Макинноне.