Брайан Герберт - Дюна: Пауль

Даже теперь, по прошествии более сорока лет их совместной жизни, граф Фенринг все еще находил невероятно привлекательной свою супругу Марго… он загорался всякий раз, когда вспоминал, как она соблазнила его впервые. Ради своего брака и собственного физического благополучия Фенринг не уставал попадаться в расставленные Марго ловушки.

В их частной резиденции в Фалидеях, где им было предоставлено убежище, Фенринг находил отраду не только в жарких и приятных половых актах, но и в том, например, что сумел найти и дезактивировать еще четыре следящих устройства, установленных в их с Марго спальне. Интересно, сколько раз эти гномы наблюдали их секс? Разозленный Фенринг поначалу решил выследить виновника и задушить его, предпочтительно на виду у других воющих от страха тлейлаксов. С другой стороны, кое-что зная о странном и ханжеском отношении этой расы к сексу, Фенринг в конце концов решил, что шпионы наблюдали обоюдную его и Марго страсть скорее с отвращением, нежели с удовольствием вуайериста. Эта мысль позабавила графа.

Фенринг отнюдь не напоминал своей внешностью прекрасного Адониса и не был воплощением мужской привлекательности. Его лицо, напоминавшее своими мелкими чертами мордочку хорька, нельзя было назвать красивым, но тело было хорошо тренированным, мускулистым. Он никогда не прихорашивался и не пытался выглядеть лучше, чтобы привлечь женское внимание. Он был мастером иного вида искусства — Фенрингу не было равных в умении оставаться тихим и незаметным, чтобы можно было вовремя шепнуть нужное слово в нужное ухо или проникнуть в нужную комнату, чтобы подслушать нужный разговор.

Удостоверившись, что в спальне не осталось больше ни одной камеры слежения, они с Марго сбросили одежду, глядя друг на друга в теплом золотистом свете светящихся панелей. Она повела его к кровати, где оба принялись демонстрировать свои умения в обоюдном доставлении сексуального наслаждения. Прошло четыре десятилетия, но Фенринг не переставал удивляться тому, сколько нового он узнал, и сколько ему еще предстояло попробовать.

— Ах, моя дорогая, ты навсегда останешься для меня непостижимым чудом.

Лежа рядом с женой, Фенринг нежно поцеловал ее. Она же едва заметно прикоснулась кончиками пальцев к его уху и провела по мочке. От этого прикосновения Фенринга обдало жаром с головы до ног. Он вздрогнул.

— Мы хорошо подходим друг другу, — согласилась Марго.

Когда-то они выбрали друг друга не только по политическим причинам, но и по взаимной симпатии. Их свадьба состоялась почти одновременно со свадьбой императора Шаддама и его первой супруги Анирул. Церемония первого бракосочетания привлекла куда меньше внимания, чем второго, кроме того, она не была столь же живописной и зрелищной. Правда, брак графа оказался куда долговечнее брака императора.

Кинжал с золотой рукояткой, врученный Фенрингу башаром Гароном от имени низложенного императора, как предложение примирения лежал на письменном столе. Временами Фенринг смотрел на кинжал и думал о неуемном стремлении Шаддама снова заполучить трон золотого льва. Даже несмотря на то, что Пауль Муад’Диб причинил человеческой цивилизации ужасающий вред, граф не думал, что его друг Коррино окажется лучшей альтернативой. Нет, увольте, у него и Марго были совершенно иные планы.

Занимаясь любовью с Марго, Фенринг представлял себе массу приятных вещей. Нет, он не рисовал картины своих совокуплений с другими женщинами. Граф Фенринг вспоминал биение горячей крови в пальцах, волнение при выборе подходящего орудия для отправления своего ремесла. Если после очередного убийства у него было достаточно времени, граф наслаждался глубоким, как у бургундского вина, цветом жизненной эссенции поверженного противника. Он любил смотреть, как кровь вытекает из тела, сливается в лужу и, поблескивая, искрится даже в сумерках. Кровь как будто хотела снова впитать в себя жизнь, но потом она останавливалась, свертывалась и твердела, теряя сверкающий блеск. Даже Шаддам не знал, скольких людей убил на своем веку Хазимир Фенринг.

Первое свое убийство он совершил в куда более нежном возрасте, чем мог себе вообразить патриарх Дома Коррино. Фенрингу было тогда всего четыре года. Четыре! Граф до сих пор гордился тем своим подвигом, так как он означал, что даже в таком юном возрасте он был способен узнавать своих врагов. Дворовый подросток, которого он тогда заколол, заслуживал такой участи, ведь он пытался растлить четырехлетнего ребенка. Даже тогда, будучи совсем маленьким, он сумел разгадать истинные намерения за лживыми словами и посулами и воткнул в живот парню свой карманный нож. Силой воли Фенринг всегда восполнял недостаток силы физической в столкновениях с более мощными противниками. Юный Фенринг тогда нанес врагу более сотни ран, прежде чем усмирил свою ярость. Парень скрывал от всех свою нестандартную ориентацию, и поэтому никто не заподозрил четырехлетнего ребенка.

Он шумно вздохнул, яркое воспоминание отозвалось сотрясшей тело дрожью. Марго, прижавшись к мужу, приноровилась к его движениям так, чтобы кульминация наступила у них обоих одновременно, разрешившись феерическим оргазмом.

— В такие мгновения я могу думать только о тебе, моя дорогая, — солгал Фенринг.

Она нежно улыбнулась.

— Этим я плачу тебе за понимание моих обязательств по участию в селекционной программе Общины Сестер. — Она провела пальцем по его небритой щеке. — Ты, несмотря на это, продолжаешь меня любить.

— Я просто понимал, что тебе надо соблазнить Фейда-Рауту. Полагаю, что это было не слишком тягостное задание, не так ли?

— О, он был очень самоуверен, но, по сути, он был всего лишь мальчиком, млевшим, когда женщины говорили ему, как он хорош в постели. Но что говорить, он ведь уже умер. А у нас осталась маленькая Мари.

— Да, и мало того, она принадлежит нам, а не Общине Сестер.

— И не тлейлаксам, — добавила Марго с хорошо разыгранным негодованием. — Надо же, они утверждают, что у них есть свой Квисац-Хадерах. Надо будет разузнать больше об их планах.

Фенринг понимал, что жене нужен способ выжать это знание из доктора Эребоома.

— Возможно, воспользовавшись их планом и твоим знанием подноготной Общины Сестер, а главное, воспользовавшись Мари, мы могли бы создать по-настоящему успешного Квисац-Хадераха — не такого злодея как Муад’Диб, и не такого неудачника, как я.

— Я хочу увидеть Квисац-Хадераха, — пропищал вдруг тонкий детский голосок. Фенринг встрепенулся и спрыгнул с постели, готовый напасть. В дверях на импровизированном стуле сидела маленькая Мари. Невинное личико не выражало ничего, кроме удивления и любопытства.