Олег Серегин - Хирургическое вмешательство

— Смотри на дорогу, — велел Арья.

«Нехорошая», — повторил про себя Ксе и с трудом удержался от косой ухмылки: попахивало черным юмором. Когда нынешней ночью он, наконец, набрался смелости и стал выяснять, что именно сказал Деду Жень, то долго не мог осознать услышанное. Не укладывалось в голове. Ксе, мужчина, контактер и просто взрослый человек, отнюдь не был идеалистом, его мало что могло шокировать, а теперь и руки у него были в крови, пусть он всего лишь попросил об убийстве богиню… но до такого додуматься мог только сумасшедший.

Маньяк.

И идиот. Потому что пользы чудовищное преступление не приносило никакой.

Женю, пятнадцатилетнюю Мать Отваги, не просто убили.

Ее принесли в жертву ее отцу.

Он услышал это — тогда, на кухне — и подавился. Дед сосредоточенно пил чай, шевеля бровями в такт каким-то своим мыслям. В заоконной тьме, отгороженной стеклопакетом, завыла автосигнализация; звук был почти неуловим, но резанул Ксе по ушам.

«То есть как? — прокашлявшись, ошалело спросил он и невольно понизил голос. — Как? Зачем?! Дед…»

Старик пригладил седой пух, дыбом вставший вокруг лысины надо лбом. Потер пальцами веки, болезненно наморщившись.

«Дед, я не знаю, как конкретно жрецы работают, — торопливо говорил ученик. — Но это же шут знает что. Так не может быть. Это же абсурд полный!»

«Не части, — хмуро оборвал Дед; Ксе немедля заткнулся. — Я объясню».

И объяснил.

«Бывает просто еда, — сказал Арья. — Вкусная и не очень, сытная и не особенно. Бывает кофе и прочие энергетики. А б-бывает героин. Все это люди запихивают в себя, часто зря. Молитва и ритуал, п-просто мысль о божестве — это еда. Жертва любым п-предметом или растением — энергетик. Кровавая жертва — наркотик. Наркотики тоже бывают разной силы. Человеческие жертвы…»

«Запрещены», — машинально перебил Ксе и смутился.

«Конечно, — не обиделся Дед. — П-потому что если человека насильно колоть героином, ни к чему хорошему это не приведет. Думаешь, если б было иначе, юристы не нашли бы лазейки? П-почти во всех странах, где есть смертная казнь, приговоренных приносят в жертву: не пропадать же добру…»

Ксе внезапно ощутил крайнюю усталость. К ней примешивалась доля удовлетворения — от мысли, что когда-то, будучи еще младше Женя, сопляком, не знающим жизни, он сделал правильный выбор. Предпочел стихийный сектор антропогенному.

«Но иногда, понимаешь ли, очень надо, — кривил рот Арья. — Очень хочется надеть на бога ошейник. Чтобы «апорт!» и палка в зубах. А стало быть — к-какая там у нас статистика пропавших без вести? К-кто будет искать бомжа? Гастарбайтера? Беспризорника?.. Это вещь такая… нехорошая. Т-тайна похуже, чем доходы депутатов. Депутатам, п-по крайней мере, алтарей не возводят и алкашей на них не закалывают».

Иногда на Деда нападал поистине чернобыльский юмор.

Впрочем, шутка не удалась. Ксе некстати вспомнил о боге наживы и решил, что о том, как сильные мира сего взаимодействуют с ним, ему совсем не хочется думать.

Старый шаман, очевидно, вспомнил о том же и окончательно помрачнел.

И тут до Ксе дошло.

«Передоз, — прошептал он. — Женька сказал, его отец умер от передоза…»

Арья только вздохнул.

«У народов, практиковавших массовые человеческие жертвоприношения, богов не было, — лекторским тоном сообщил он. — Вообще. П-потому что они их топили, извиняюсь, как к-котят».

Лью кто-то подрезал: шаман дернулся и выругался. Почти в ту же минуту он выкрутил руль, сворачивая во дворы, и бросил сквозь зубы:

— Значит так, ребята. Либо вы мне объясняете, во что я… — он издал нечленораздельный звук, пока машина, только что не извиваясь, проскальзывала между мусорными баками, — во что я влип, либо.

— Что — либо? — Арья, завесив глаза бровями, глянул исподлобья в зеркало над головой Льи. Вид у старика сделался донельзя хитрый, и Ксе понял: Дед что-то затеял.

Лья зашипел.

— Либо вы пожалеете, — уверенно сказал он, сощурившись на учителя. В зеркале видны были только стальные глаза и часть темного «ежика» надо лбом, а в таком срезе Лья напоминал Агента ноль-ноль-семь.

— Это п-почему ж? — коварно осведомился Арья.

Лья притормозил у обочины, обернулся и стал напоминать Зайца из мультфильма «Ну, погоди!», возмужавшего и подавшегося в спецслужбы.

— Санд живет в элитном доме, — сказал он и улыбнулся, показав торчащие передние зубы. — В подъезде сидит консьерж и установлены камеры. Изображение с камер идет прямо в отделение милиции. Водилы в машинах были ментами. Тебя, Дед, опознать — как два пальца об асфальт. О том, куда ты сегодня летишь, и без того знали все, кому положено. Теперь ответь на простой вопрос: кто нас ждет в аэропорту?

Арья, ничуть не смутившись, пожевал губами и улыбнулся, собираясь ответить, но Жень его перебил. Божонок так и подпрыгнул на сиденье, едва не стукнувшись макушкой о потолок. Ксе пришлось вцепиться ему в рукав и применить силу, потому что мальчишка готов был выскочить из машины.

— Эй! — орал он шепотом, не решаясь поднимать шум. — Вы что… шаманы, блин… что вы сделали вообще?!

— Ти-хха! — раздельно взрыкнул Дед. — Сядь на задницу! боже мелкий…

— Они же адептов подняли! — скулил Жень.

— Ты знал, что их поднимут.

— А вы? Чего вы все?! Чего теперь будет?!

— Не паникуй, — добродушно сказал Арья; он отнюдь не выглядел встревоженным. — У меня самолет в пять часов.

— Ну и чего?! Какая нахрен разница, когда…

После чего Жень восстановил свою репутацию в глазах шаманов: замолк, сел ровно и, отдышавшись, спокойно спросил:

— А куда мы едем?

Ксе беззвучно смеялся. Они с Льей должны были одинаково хорошо знать учителя и его манеру общаться с учениками — и Лья наверняка знал, но был слишком жаден до информации, чтобы терпеть бесконечные хождения Арьи вокруг да около. Ксе в таких случаях просто ждал: рано или поздно Деду наскучивало болтать попусту, и тайное становилось явным. Лью мучила любая неясность, а потому он каждый раз начинал кипятиться, потешая старика и провоцируя новые забавы.

Сейчас Лья обреченно вздохнул и сказал:

— Совесть поимейте, коллеги. Подняли меня ни свет ни заря, запрягли Матьземлю убивать у меня на глазах — а я, между прочим, таких гитик не умею… посадили мне в машину отвлеченное понятие и кормите теперь сказочками.

— Я те щас дам отвлеченное понятие, дядя, — обиделся бог. — Щас по понятиям будет…

— Не хами дяде Лье, — навел строгость Дед; он смеялся. — Дядя Лья, к-куда бы ты сам сейчас поехал? А?

Лья задумался. Думал он долго и явно перебрал не один вариант.

— Не знаю, — наконец, сдался он. — За город разве что? Так там нас только повязать проще будет…

— Нет, — назидательно сообщил Арья. — Мы сейчас поедем обратно.