Олег Серегин - Хирургическое вмешательство

— Стоп, — сказал Даниль вслух и действительно остановился.

«Охотника я вам не дам, — сказал Лаунхоффер. — Вы с ним не справитесь». Если б Сергиевский чуть хуже знал своего руководителя, то решил бы, что жрецы заявлялись к нему вторично и так-таки выклянчили божественного добермана для своих целей. Но единственным человеком, который мог переубедить Ящера, была Ворона, а Ворона уж точно не стала бы просить за каких-то жрецов. «Да там и не было никаких жрецов! — осознал Даниль. — Там людей-то было трое, остальные — куклы Координатора… да и эти-то трое тоже куклы. Птичка командовала!» Стало быть, ястреб Лаунхоффера мог справиться с Охотником… «Впрочем, на то он и Координатор, — заключил Даниль и сел на скамейку. — Как пить дать, они вообще способны действовать автономно. Чтоб не отвлекать хозяина от работы».

Красота решения ошеломляла. Вот только эффективность всей этой красоты Даниль прикинуть не мог, потому что так и не понял, ради какой цели создавался адский зверинец.

Не утруждая себя приветствием, фронтлайн-менеджер косо глянул на кармахирурга и снова уткнулся в книгу. Опоздавший на два часа Даниль поймал себя на том, что ему хочется чуть ли не заключить дурака Нику в братские объятия — до того казался менеджер обыкновенным, привычным, почти родным. Лучезарно улыбаясь, Сергиевский направился в кабинет и мимоходом заглянул через плечо Ники в разворот толстого тома. Менеджер читал «Властелина колец». Даниль многозначительно хихикнул и под ненавидящим взором Ники удалился.

Глас интуиции обнадеживал: сегодня клиентов ждать не стоило. На работу Даниль ходил затем же, зачем иные студенты ходят в читальные залы библиотек: страдая хронической ленью, аспирант пытался заставить себя делать хоть что-то. Помогало слабо, потому что рабочий компьютер Даниля был подключен к Сети, но все же диссертация строчка за строчкой подвигалась вперед.

Сергиевский включил обе машины, устроился в кресле, стукнулся в «аську» к секретарше и попросил кофе, выпил кофе, разглядывая потолок, покурил, несмотря на запрет курить в помещении, и еще немного посидел просто так. Настроение неуклонно улучшалось — день наконец-то обещал пройти спокойно. Заняться Даниль намеревался отчетом о поездке под Тверь в двух вариантах, для обоих Ла-Ла, и думал, о чем следует умолчать. Спустя некоторое время пришла еще одна оптимистичная мысль: а ведь Лаунхоффер может и не устроить разноса, потому что аспирант имеет полное право спросить, чего Эрик Юрьевич добивался, посылая за кем-то Охотника.

«И за кем, собственно, он его посылал», — мысленно закончил Даниль, стуча по клавишам.

Это тоже был вопрос вопросов.

Когда зазвонил мобильник, он даже не удивился: безотчетной тревоги, предшествующей плохой новости, он не чувствовал, мало ли кто мог звонить — приятель ли, приятельница… Даниль только вяло скривился, увидав на экране имя Аннаэр.

— Извини, что отвлекаю, — глуховато сказала она. — Можно?

— Да я особо не занят, — честно ответил Сергиевский.

— Я хотела у тебя спросить кое-что. Проконсультироваться.

— А-а… — смутно удивился Даниль. — Пожалуйста. Чем смогу.

— Ты сейчас на работе? Можно, я заскочу?

— Конечно. Только в дверь войди, а то мало ли кто ввалится вдруг.

— Ладно.

Спустя пару минут он заново проникся уважением к Мрачной Девочке, которая умела навести страху на кого угодно. Распахнувший дверь Ника пробурчал не обычное свое «тебя тут девка хочет», а почтительно-настороженное «к тебе тут по делу пришли».

— Привет, — весело сказал Сергиевский, поднимаясь из-за стола. — Чем обязан?

Эрдманн потупилась.

— Да ты садись, — улыбнулся Даниль. — Хочешь, кофе принесут?

— Нет, спасибо, не надо. — Мрачная Девочка села и оправила юбку. Выглядела она скованной и какой-то виноватой, Даниль удивился и со все большим нетерпением ждал, когда она перейдет к делу. Аня оглядела скромный кабинет, прищурилась, рассматривая что-то в окне, и вздохнула.

— Ань, ты…

— Извини, — снова сказала она. — Я подумала, что ты это можешь знать лучше меня, в конце концов, проблема с сансарой связана.

«Опаньки», — подумал Даниль; внутри зародилось смутное подозрение, хотя плохими предчувствиями оно все равно не сопровождалось.

— Даниль, — наконец, выговорила Аня, скосив взгляд куда-то в угол. — В общем… Мы с Эриком Юрьевичем разговаривали, я об одной проблеме обмолвилась, и Эрик Юрьевич мне статью посоветовал написать, он сказал, что мне все равно публикации нужны. А я эту проблему так… детально не рассматривала. Я искусственными тонкими телами занимаюсь, ты же знаешь, а ты к натуральной среде ближе…

— Что за проблема-то?

— Свободные фрагменты, — Аннаэр помялась. — Ты извини, если я занудно буду говорить, я уже текст набросала и простыми словами не могу объяснять, все время на формулировки сбиваюсь.

— Да ну, Ань, подумаешь, — засмеялся Даниль. — Я что, маленький, по-твоему?..

— Извини, — Мрачная Девочка совсем съежилась, она не поднимала глаз, и Данилю уже хотелось ее утешить и успокоить. — После завершения жизненного цикла душа распадается на фрагменты, которые перемешиваются с остатками других душ и элементами стихий, обкатываются в тонком плане, как береговая галька, таким образом обновляются и становятся исходным материалом для образования новых душ. Это чем-то похоже на жизненный цикл звезды. Одним из основополагающих свойств свободных фрагментов является их валентность, способность как бы слипаться, объединяться с другими фрагментами и с объектами плотного мира.

— Ну, — сказал Даниль. Пока что Аня не более чем пересказывала учебник («береговую гальку» она взяла именно оттуда — автором учебника была Лильяна Евстафьевна, которая мыслила поэтически), и Сергиевский успел сообразить, что статья пойдет не во внутренний сборник МГИТТ, а в какой-то научный журнал, может, даже англоязычный.

— Одна из малоисследованных проблем… ну, у нас все проблемы малоисследованные… — стесненно сказала Аня, едва подняв на Даниля глаза, — это «барабашка»… способность свободных фрагментов подсоединяться к небелковым структурам в плотном мире. Неизвестно, как было раньше, а теперь наиболее часты случаи подсоединения к автомобилям и домашним компьютерам, то есть достаточно сложным устройствам, работающим с человеком. Видимо, так проявляется остаточное стремление к социализации. Кроме того, многие люди склонны к анимистическому мышлению, что облегчает фрагментам подсоединение. У меня ноутбук такой.

— И чего?

— Я обмолвилась об этом, а Эрик Юрьевич сказал, чтоб я статью написала. Я говорю — это же все знают. А он сказал, что эти фрагменты еще никто не додумался использовать во благо. Например, сообщать им функцию защиты контактирующего с ними человека. Создавать что-то вроде амулетов. Скажем, чтобы квазидуша автомобиля стремилась избегать аварий, еще какая-нибудь защищала от болезней, или даже способствовала высветлению кармы. Я говорю: «Эрик Юрьевич, это же ваша идея, я не могу ее от своего имени разрабатывать». А он: «Я ее только сформулировал. Пишите. Будет публикация». Вот… я пишу. Только я не очень хорошо эту сферу знаю, а ты должен был заниматься… в связи с динамикой сансары…