Филип Дик - Мастер всея Галактики

Я выхватил листок у него из — под носа, скатал в шарик и швырнул через всю комнату.

Выругавшись в мой адрес, Мори бросил трубку. Тяжело дыша, мы уставились друг на друга.

— Что с тобой происходит?! — поинтересовался Мори.

— Я считаю, что мы не должны связываться с таким человеком!

— С КАКИМ ЕЩЕ ТАКИМ?

— Когда Бог хочет кого — то покарать, он лишает его разума, — парировал я.

Эта стрела достигла цели: Мори был потрясен. Как — то по — птичьи вертя головой и глядя на меня, он промямлил:

— Что ты имеешь в виду? Думаешь, что я ненормальный, да? И место мое в дурдоме? Может, ты и прав. Но с Берроузом я все равно свяжусь! — Прошмыгнув мимо меня, он вцепился в бумажный шарик, расправил его, разглядел телефон Сэма и, вернувшись к аппарату, снова заказал разговор.

— Вот нам и конец пришел, — вздохнул я. Прошло несколько минут.

— Алло, — внезапно произнес Мори, — мне мистера Берроуза пожалуйста. Говорит Мори Рок из Онтарио. — Снова пауза. — Мистер Берроуз! Это Мори Рок. — На лице моего компаньона застыла идиотская ухмылка, он изогнулся, уперев локоть в бедро. — У меня здесь ваше письмо, сэр, вы написали его моей дочери, Прис Фрауенциммер… касательно нашего избретения. Я имею в виду электронный симулакр. Очаровательное воплощение военного министра Линкольна, Эдвина Стентона. — Пауза, в течение которой Мори тупо пялился на меня. — Вы заинтересованы, сэр? — Снова пауза, на этот раз подлиннее.

«У тебя ничего не выйдет, Мори», — подумал я.

— Мистер Берроуз! — горланил Мори. — Да, понимаю… Это правда, сэр. Однако лучше увидеть своими глазами, чем обсуждать… Конечно! Если вы что — то упустили из виду…

Разговор продолжался, казалось, бесконечность. Наконец Мори поблагодарил Берроуза, попрощался и повесил трубку.

— Не срослось? — предположил я. Он глянул на меня сердито и устало:

— Угу.

— Что он сказал?

— То же, что и в письме. Он в упор не видит коммерческой выгоды. Думает, что мы — какая — то благотворительная фирма. — Мори прищурился, удрученно поводя головой: — «Не срослось», как ты изволил выразиться…

— Очень плохо.

— Может, это и к лучшему, — выдавил из себя Мори, только с такой безнадегой в голосе, словно бы и сам не верил в то, что говорит. Надо знать Мори! Чем больше в нем отчаяния, тем ближе он к безумным поступкам. Наверняка и теперь Мори выкинет какой — нибудь номер.

Я расстался с ним, снедаемый самыми гнусными предчувствиями.

В течение следующих двух недель мрачные предсказания Мори насчет краха электронного органа Роузена, кажется, подтвердились. Все наши люди, занимавшиеся доставкой товара, докладывали, что инструменты практически не продаются. К тому же всплыл веселенький фактик, что ребята Хаммер — штейна предлагают теперь один из своих тональных органов дешевле тысячи долларов за штуку. Естественно, в эту цену не входила ни стоимость перевозки, ни цена банкетки. Что и говорить, новости просто праздничные!

Тем временем присутствие Стентона в нашей конторе почти не ощущалось, хоть он и торчал там безвылазно. У Мори возникла идея сварганить что — то типа демонстрационного зала для уличной торговли и заставить Стентона рекламировать спинеты. Я разрешил ему пригласить подрядчика, чтоб переделать первый этаж фабрики. Работа началась, а Стентон бесцельно бродил наверху, помогая Мори разбирать почту и выслушивая его бесконечные тирады о том, как надо улучшать производство. Мори предложил симулакру сбрить бороду, и они немного повздорили. В результате мой партнер отказался от — своей идеи, а Стентон продолжал, как и раньше, разгуливать с длинными седыми бакенбардами.

— Чуть погодя, — объяснял мне Мори, заведя в укромный уголок, подальше от ушей Стентона, — я собираюсь заставить ЕГО демонстрировать самого себя. Как раз сейчас заканчиваю инструкции для этого дела. — И он пояснил, что собирается ввести инструкции в управляющий контур Стентона. Таким образом, последний просто не сможет возражать, как это произошло в случае с бакенбардами.

Кроме конторской суеты и склок, Мори стряпал нового си — мулакра, приспособив под мастерскую гараж. И как — то раз, по — моему в четверг, мне было позволено впервые лицезреть детище праведных трудов.

— Кем это будет? — поинтересовался я, уныло обозревая ШТУКУ. ОНО состояло пока лишь из сплошной мешанины схем, переключателей и проводов. Все это хозяйство собрано на здоровенной монтажной панели. Банди был занят проверкой центрального узла — «думалки». Он всадил щуп вольтметра в самую гущу проводки, изучая показания шкалы.

— Это Авраам Линкольн.

— Ты рехнулся, парень!

— Отнюдь. Мне надо сделать нечто воистину грандиозное, чтобы потом взять с собой к Берроузу. Хочу навестить Сэма в следующем месяце.

— А, понятно, — промямлил я. — Ты мне об этом не говорил.

— Что ж, думаешь, я собираюсь втихую свинтить от тебя?

— Да нет, — отмахнулся я, — ты работу не бросишь. В конце концов, не законченная же ты сволочь…

— А мне вот кажется, что ты меня держишь за отпетого подлеца! — огрызнулся Мори.

На следующий день, после долгих угрюмых размышлений, я отыскал в справочнике телефон доктора Хорстовски. Кабинет психиатра, амбулаторно пользующего Прис, находился в одном из самых престижных районов Буаз. Я набрал номер и попросил встретиться со мной как можно скорее.

— Можно ли узнать ваши рекомендации? — осведомилась медсестра.

— Мисс Присцилла Фрауенциммер, — с отвращением выдавил я.

— Хорошо, мистер Роузен, доктор Хорстовски сможет принять вас завтра в тринадцать тридцать.

По идее, надо было сейчас мотаться, выпятив язык, в поисках новых заказчиков. Разработка маршрутов, равно как и помещение объявлений в прессе — мои прямые обязанности. Однако с тех пор, как Мори позвонил Сэму Берроузу, что — то со мной случилось…

Наверное, меня беспокоило состояние отца. С тех пор, как он увидел Стентона и обнаружил, что ЭТО — человекообразная машина, он заметно стал сдавать. Вместо того чтоб каждое утро ходить на фабрику, папа частенько оставался дома, в основном сидел, сгорбившись, в кресле перед телевизором. Когда мы с ним виделись последний раз, по лицу его блуждало странное выражение, похоже даже, он слегка повредился умом. Я сообщил об этом Мори.

— Несчастный старик! — посочувствовал тот. — Льюис, мне просто страшно говорить тебе об этом, но Джером сильно сдает.

— Я понимаю.

— Он больше не может участвовать в игре.

— Что же мне делать?

— Держи его подальше от конторских разборок. Посоветуйся с матерью и братом, вспомните, о каком хобби Джером всегда мечтал. Может, ему хотелось строить летающие модели аэропланов времен Первой мировой войны… Ради старика ты обязан подсуетиться, Льюис. Я прав, дружище?