Филип Дик - Король эльфов [сборник рассказов]

— Хэстен, как вы? С вами все нормально?

Он кивнул.

— Да, если не считать руки.

— Скорее идемте внутрь.

Они вошли в большой ангар.

— Садитесь. — Вуд нетерпеливо махнул рукой, и солдат поспешил подставить стул. — Принесите ему горячий кофе.

Прибыл кофе, и Хэстен сидел, не спеша потягивая горячий напиток. Наконец он отставил чашку и откинулся на спинку стула.

— Теперь вы нам расскажете? — не утерпел Вуд.

— Да.

— Отлично. — Вуд сел напротив. Включился магнитофон, заработала видеокамера. — Ну же, что вам удалось обнаружить?

Когда Хэстен закончил, повисла мертвая тишина. Ни охранники, ни техники не разжимали рта.

Вуд поднялся, весь дрожа.

— Господи, одна из форм токсичной мутации… Я ожидал чего-то в этом роде. Но бабочки! Да еще разумные, планирующие нападение!.. Видимо, мутация была очень быстрой и дала им превосходную приспосабливаемость.

— Может, мы что-то узнаем из книг и газет?

— Но откуда они взялись? Мутировали из какого-то существующего вида? Или пришли с другой планеты? Что, если это результат космической программы? Нужно срочно разобраться.

— Они атаковали только людей, — сказал Хэстен. — Коров не тронули. Только людей.

— Надеюсь, нам удастся их остановить. — Вуд постучал по видеофону. — Я заставлю Совет созвать экстренную сессию. Мы все им расскажем, и вы дадите свои рекомендации. Запустим специальную программу, будем вести наблюдение по всей планете. Теперь, когда мы знаем, в чем дело, у нас появился шанс. Спасибо вам, Хэстен, возможно, нам удастся остановить их.

На экране видеофона появился оператор, и Вуд отправил Совету зашифрованное послание. Хэстен тупо наблюдал за происходящим. Наконец он встал и вышел из ангара. Рука болела нещадно.

На площадке несколько солдат с любопытством изучали времямобиль. Хэстен наблюдал за ними без каких-либо эмоций, в мозгу его не было ни одной мысли.

— А что это, сэр? — вдруг спросил один из солдат.

— Это? — удивился Хэстен. — Это времямобиль.

— Нет, я имею в виду вот эти штуки. — Солдат показал на купол сферы. — Вон там, сэр. Их не было, когда машина отправлялась.

Сердце Хэстена пропустило удар. Он протолкался к капсуле и задрал голову. Сначала он не увидел ничего, кроме изъеденного металла, а затем волосы на его теле от ужаса начали подниматься дыбом.

На поверхности сферы Хэстен увидел что-то маленькое, коричневое и мохнатое. Он протянул руку и коснулся загадочного предмета. Мешочек, твердый маленький коричневый мешочек. Сухой и пустой, открытый с одного конца.

Хэстен посмотрел на сферу. По всей поверхности времямобиля прилепились маленькие коричневые мешочки, некоторые еще с содержимым, но большинство уже пустые.

Коконы.

© Перевод М. Пчелинцева.

И вдруг словно включили кинопроектор, и звук, и картинку. Ровно гудели двигатели, под крылом маленького частного ракетоплана проплывали поля и какие-то поселки.

— Уф-ф, — сказал он и потер ладонями виски.

— Приходите в себя?

На соседнем сиденье — Эрл Ретрик, глаза его светятся живым интересом.

— Где мы? — Дженнингс помотал головой, пытаясь стряхнуть тупую пульсирующую боль. — Я понимаю, что мой вопрос не слишком точно сформулирован.

Было уже ясно, что никакая сейчас не осень, а весна. Поля внизу сверкали молодой изумрудной зеленью, а ведь какие-то секунды назад он входил вместе с Ретриком в лифт, и было это в Нью-Йорке поздней осенью.

— Да, — сказал Ретрик, — прошло уже два года. За это время многое изменилось. Тогдашнее правительство пало несколько месяцев назад. Новое правительство еще жестче. ПБ, полиция безопасности, получила почти неограниченную власть. Детей теперь учат доносить на родителей. Впрочем, мы давно понимали, что к тому все и идет. Что же еще-то интересного? Нью-Йорк заметно разросся. Сан-Францисский залив то ли кончают засыпать, то ли уже засыпали.

— Больше всего мне хотелось бы узнать, какого черта я делал последние два года, — Дженнингс нашарил в кармане сигареты и нервно закурил. — Вот это — это вы можете мне сказать?

— Нет, конечно же, о чем мы вас заранее предупреждали.

— Куда мы летим?

— Домой, в наш нью-йоркский офис. Где мы с вами впервые встретились, помните? Глупые вопросы я задаю; ну конечно, вы помните, и гораздо лучше, чем я. Для вас же это было вчера.

Дженнингс кивнул. Два года! Два года, начисто вычеркнутые из жизни. Это казалось диким, невероятным. Входя в лифт, он еще продолжал что-то решать, спорить с самим собой. Может, плюнуть на все и отказаться? Платят, конечно же, много — даже по его стандартам много, — но хотят-то, если разобраться, еще больше. Он до конца своих дней будет терзаться вопросом, что же это там была за работа? Вполне ли законная? А вдруг… Но было уже поздно что-то там передумывать. На этом самом месте мысли его оборвались, а потом — этот ракетоплан и тупая боль в голове.

— Я уже получил расчет? — Он вынул бумажник, заглянул внутрь. — Похоже, что нет.

— Не получили. С вами расплатится Келли, в конторе.

— Полный расчет?

— Да. Все пятьдесят тысяч кредитов.

Дженнингс улыбнулся. Вот ерунда вроде бы, просто названа вслух заранее известная сумма, а все равно как-то теплее на сердце. Может, не так все и плохо. Ну, примерно, как если бы тебе заплатили за то, что ты поспишь. Вот только сон этот продолжался целых два года. Он стал на два года старше, жить ему осталось на два года меньше. Вроде как продал часть самого себя, часть своей жизни, а жизнь в наше время — штука дорогая. Да ладно, сейчас-то чего терзаться? Раньше надо было думать.

— Почти долетели, — сказал Ретрик. Автопилот повел машину на снижение, за иллюминаторами замелькали нью-йоркские пригороды. — Как знать, может, я вас больше уже и не увижу, так что, — он протянул Дженнингсу руку, — давайте попрощаемся. А в качестве частичного ответа на ваш вопрос могу сказать, что все это время мы с вами работали буквально бок о бок, и это было для меня истинным удовольствием. Вы едва ли не самый лучший электронщник, какого я только видел, так что мы ничуть не прогадали, взяв вас на работу, даже за такое жалованье. Вы отработали его сторицей, хотя сами того и не помните.

— Весьма приятно слышать, что я стоил своего прокорма.

— Похоже, вы на нас все-таки злитесь.

— Нет. Я просто пытаюсь сжиться с мыслью, что так вот вдруг постарел на два года.

— Ну, — рассмеялся Ретрик, — вы все равно еще очень молоды. А получите сейчас все, что вам причитается, так и настроение станет получше.

Ракетоплан доставил их прямо на крышу высокого административного корпуса. Ретрик вышел на пятачок посадочной площадки первым и, не задерживаясь, направился к лифту. Войдя следом за ним в кабину, Дженнингс испытал некоторое потрясение. Эти стены, эти зеркала были последним, что он видел перед тем, как все померкло, а потом вдруг — салон ракетоплана и тупая боль в висках.