Виктор Мурич - Дважды возрожденный

Для ада слишком уютно...

Для рая слишком скучно...

И вообще, я себе это немного по-другому представлял...

А может, это то, что называют чистилищем? Место, где человек должен осознать поступки, совершенные на протяжении грешной жизни.

Мысленно делаю обзор своего существования и с прискорбием жду экспресса в ад. Таких, как я, в рай не берут, разве что в качестве наглядного пособия кающегося грешника.

- Здравствуй! - выдернул меня из размышлений детский голосок.

- Привет! - Я пытаюсь рассмотреть в окружающей темноте источник голоса. Ты кто?

- Мы уже встречались. - Теперь я точно уверен, что голос принадлежит ребенку. Мальчику. - Тогда ты ценой собственной жизни спас друга.

- А поконкретнее можно? - Пытаюсь вспомнить такое проявление героизма со своей стороны, но в голову приходит только штрафной гранчак водки, выпитый вместо Малыша во время празднования Дня города. Да и то тогда я спас его от мрачного похмелья и всего лишь ценой двух таблеток аспирина.

"А может, я не умер? - вспыхивает ярким прожектором в голове мысль. Может, мне повезло? Но я точно помню опускающийся топор". - И именно на этом моменте мои воспоминания заканчиваются.

Нет, все-таки я мертв. Однозначно.

- Вы даже дали мне то, чего у меня никогда не было.

- Что же это? - Я все никак не могу перевести мозги - или как это у меня сейчас называется на привычные рельсы.

- Имя. - Кажется, невидимый собеседник улыбнулся. - Вы назвали меня Петей.

- Лакт, - радостно вскрикиваю я. - Ты тот самый мальчишка лакт, на которого мы охотились по заказу гномихи. Последний представитель почти вымершего народа...

- Абсолютно вымершего народа, - поправил меня голос, но я не обращаю внимание на столь незначительный комментарий. - Тебе удобнее разговаривать с видимым собеседником? Ты испытываешь дискомфорт, не видя источник мыслей?

- Да, хотелось бы тебя видеть. Так будет приятнее разговаривать. Но почему ты говоришь - источник мыслей, а не источник голоса?

- А где ты здесь видишь тело? - удивляется голос, - Все, что тебя окружает, не более чем плод моей фантазии. За исключением твоего разума, конечно. Твое сознание - это всего лишь один из многочисленных сегментов моей распределенной памяти.

- Сегмент памяти? - по не существующей у сегмента памяти спине пробежал вполне реальный холодок, а к горлу подкатил липкий ком.

- Да. - Голос мальчика звучит без малейшего сожаления. Такое впечатление, что ему наплевать на меня и мое сознание вместе взятые. - Я вовремя успел переписать твое сознание в пустующую ячейку. Твое тело мертво, но ведь человек - это не только кусок плоти? Или ты не согласен с таким утверждением?

В нескольких метрах от меня, если в данных условиях можно говорить о расстоянии, появился мальчик. Тот самый лакт с ангельским личиком. Он неестественно улыбнулся и приветственно взмахнул рукой.

Я непроизвольно махнул в ответ.

Этот мальчик чем-то похож на куклу. Очень красивую, говорящую, но все же куклу. Все эмоции и даже жесты куклы кажутся наигранными, неестественными. Как будто актер, дергающий за ниточки и управляющий этой куклой, плохо разбирается в чувствах и эмоциях людей.

- Если я частица твоего сознания, почему я выгляжу как обычно? - Я на всякий случай осмотрел себя с ног до головы, с радостью убедившись в присутствии и целости всех частей тела. Я конечно ничего не имею против теории наличия души... Но с телом я себя чувствую как-то увереннее.

- Потому, что я так хочу. Ты хочешь выглядеть как-то по-другому? - опять леденит безразличием голос.

- Нет! Нет! Спасибо! Мне и так хорошо, - поспешно отвечаю, не желая принимать неизвестный облик. - Я к этому виду привык. Жаль, конечно...

- Что жаль? - На лице мальчика появилось любопытство. Кажется, он даже приблизился. - Тебе жаль потерянного тела?

- Жаль, что все так закончилось! Жаль, что Мотор и Мичман погибли. Жаль, что Стаса и Риту не спасли. И еще много чего жаль. - Я удрученно развожу руками. - А впрочем, какая разница... Ведь теперь я не более чем бестелесная копия Виктора в твоем мозгу...

- Еще ничего не закончилось, - загадочно произнес мальчик. - И к тому же у тебя сложилось неверное представление о происходящем.

Мой собеседник принял сидячее положение. Выглядит это так, как будто он сидит на невидимом кресле. Или, скорее, троне. Учитывая сложившиеся обстоятельства, он вполне может выступать в роли монарха... моего сознания, ведь теперь даже оно мне не принадлежит.

Это даже хуже, чем быть рабом. У раба есть хоть надежда на побег. Мизерная, но все же надежда. А содержимое ячейки памяти как максимум может обложить с ног до головы матом своего домовладельца. Однажды ему это надоест, и он выселит неблагодарного квартиранта.

- Стас и Рита умерли через несколько часов после того, как покинули Цитадель.

- Но колдун...

- Колдун преследовал свои цели... Да будет тебе известно, мир, в котором тебя обезглавили, - мальчик красноречиво, очень по-взрослому взмахнул невидимым топором, - является его родиной. Именно оттуда он был изгнан вместе со своими единомышленниками. Это был период костров и массовых гонений. Те, кто не успели сбежать, так как еще не овладели знанием перехода в другой мир, умерли в огне под радостное завывание толпы. Колдовство там не любят... Не любят до такой степени, что до сих пор за огромные вознаграждения нанимают бродячих охотников. Это хорошо обученные наемники, умеющие в отличие от местных жителей ходить по срезам. И именно наемники снабдили тебя оружием и превратили в машину по уничтожению колдунов.

Перед глазами промелькнул ряд видеопоследовательностей. Они промчались слишком быстро, но этого хватило, чтобы пробудить во мне страх и отвращение.

Костры...

Костры на площадях...

Вдоль дорог...

Изгибающиеся бархатные столбы дыма от горелой плоти.

Обугленные человеческие останки, свисающие с покрытых копотью каменных столбов.

Сколько же они умудрились отправить на тот свет? Тысячи? Десятки тысяч?

Изображение исчезло, а перед глазами все еще извивается на столбе, пытаясь вырваться из тяжелых кандалов, молодой, еще безусый парень. Пламя уже нетерпеливо облизывает его ноги в предвкушении пиршества. Рот перекошен беззвучным криком. Огонь, решив не растягивать удовольствие надолго, встает пылающей стеной, окутывая свою жертву.

- Инквизиция! - вырывается из груди сдавленный стон.

- У вас это называлось именно так. Здесь же это звучит как Гнев Дыхания предков.

- Но почему?

- Ты позволил ему отомстить за тот позор и унижение, которые он испытал на родине. Тогда возглавляемый им клан был еще недостаточно силен и не смог оказать полноценное сопротивление. Колдовство только начинало делать свои первые шаги в этом мире. Могущество, с которым тебе пришлось столкнуться, пришло к колдунам уже на другом срезе, заменившем родной. После поражения у реки Ория они покинули свой мир, оставив более половины клана лежать на земле. В этой битве погибли сыновья Сешога. Он поклялся, что спустя некоторое время умоет свой мир кровью.