Джордж Мартин - Битва королей (Книга вторая)

Бес уже сидел на рыжем жеребце. В своей броне, гораздо проще королевской, он казался мальчиком, нарядившимся в отцовские доспехи. Но топор, висящий у него под щитом, был далеко не детский. Рядом с ним ждал сир Мендон Мур, сверкающий, как льдом, своей белой сталью. Увидев Сансу, Тирион повернул коня в ее сторону.

- Леди Санса, сестра, конечно же, пригласила вас вместе с другими высокородными дамами в Мейегор?

- Да, милорд, но король Джоффри послал за мной, чтобы я его проводила. Я хочу еще зайти в септу - помолиться.

- Не стану спрашивать за кого. - Карлик скривил рот - если это была улыбка, то Санса такой еще не видывала. - Этот день может изменить все - как для вас, так и для дома Ланнистеров. Надо было, пожалуй, отправить вас вместе с Томменом. Ну что ж, в Мейегоре вам ничего не грозит, пока...

- Санса! - прозвенел мальчишеский голос - Джоффри увидел ее. - Поди сюда!

"Подзывает меня, точно собачонку", - подумала она.

- Его величество нуждается в вас, - сказал Тирион. - Поговорим после боя, если боги позволят.

Санса прошла сквозь ряды копейщиков в золотых плащах.

- Битва начнется скоро, - сказал ей Джоффри. - Все так говорят.

- Да смилуются боги над всеми нами.

- Мой дядя - вот кому понадобится их милость, но от меня он ее не дождется. - Джоффри обнажил меч. На его эфесе рубин в виде сердца был зажат в пасти льва. На клинке были вырезаны три глубоких желоба. - Мой новый меч Пожиратель Сердец.

"Раньше у него был меч под названием Львиный Зуб, - вспомнила Санса, - но Арья отняла его у Джоффа и бросила в реку". Санса надеялась, что Станнис поступит с этим таким же образом.

- Он очень красив, ваше величество.

- Благослови мою сталь своим поцелуем. - Он протянул ей клинок. - Ну же, поцелуй его.

Никогда еще он не казался ей таким глупым мальчишкой. Санса приложилась губами к стали. Уж лучше мечи целовать, чем самого Джоффри. Он как будто остался доволен и с размаху вдел меч в ножны.

- Ты поцелуешь его снова, когда я вернусь, и отведаешь дядиной крови.

"Разве что если один из твоих гвардейцев убьет его за тебя". С Джоффри и Тирионом их ехало трое: сир Меррин, сир Мендон и сир Осмунд Кеттлблэк.

- Вы сами поведете своих рыцарей в бой? - с надеждой спросила Санса.

- Повел бы, но дядя Бес говорит, что дядя Станнис нипочем не переправится через реку. Зато я буду командовать Тремя Шлюхами и сам отправлю предателей в дорогу. - При этой мысли Джофф улыбнулся. Пухлые розовые губы придавали ему вечно надутый вид. Раньше Сансе это нравилось, теперь ее от этого тошнило.

- Говорят, мой брат Робб всегда сражается в самой гуще боя, - храбро сказала она. - Правда, он старше вашего величества - он уже взрослый.

Джофф, услышав это, нахмурился.

- С твоим братом я разделаюсь, когда покончу со своим изменником-дядей. Мой Пожиратель Сердец выпустит ему кишки, вот увидишь. - Он повернул коня и поскакал к воротам. Сир Меррин и сир Осмунд поравнялись с ним справа и слева, золотые плащи последовали за ними по четыре в ряд. Бес и сир Мендон Мур замыкали. Стража у ворот проводила их криками "ура". Они уехали, и тишина повисла над двором, словно на море перед бурей.

В этой тишине пение зазвучало громче, и Санса направилась к септе вместе с двумя конюхами и одним из сменившихся часовых.

Санса никогда еще не видела замковую септу столь полной и ярко освещенной - радужные лучи лились сквозь кристаллы ее высоких окон, и повсюду горели свечи, мерцая, как звезды. Алтари Матери и Воина купались в свете, но у Кузнеца, Старицы, Девы и Отца были свои молельщики, и даже перед получеловеческим ликом Неведомого теплилось несколько огоньков... ибо кто же был Станнис Баратеон, как не этот Неведомый, пришедший судить их? Санса обошла каждого из Семерых и каждому поставила свечу, а потом нашла себе место на скамье между старой сморщенной прачкой и мальчонкой не старше Рикона, одетым в нарядный полотняный камзольчик рыцарского сына. Рука старухи была жесткой и мозолистой, рука мальчика - маленькой и мягкой, и Санса с радостью взяла их в свои. В горячем густом воздухе пахло благовониями и потом - от его тяжести, от мерцания свечей и кристаллов кружилась голова.

Санса, знавшая этот гимн еще от матери в Винтерфелле, присоединила свой голос к общему хору:

Матерь, Матерь всеблагая,

Помилуй наших сыновей,

Огради щитом их крепким

От стрел каленых и мечей.

Матерь, женщин оборона,

Помилуй наших дочерей.

Утишь безумство супостата

Рукою благостной своей.

"В Великой Септе Бейелора на холме Висеньи сейчас толпятся тысячи людей и тоже поют - их голоса плывут над городом и рекой, уходя прямо в небо. Боги непременно услышат нас".

Почти все другие гимны Санса тоже знала, а тем, которых не знала, подпевала как могла. Она пела вместе с седыми слугами и встревоженными молодыми женами, с горничными и солдатами, с поварами и сокольничими, с рыцарями и пажами, с оруженосцами, кухонными мальчишками и кормящими матерями. Пела со всеми, кто был в замке, и с людьми вне его стен, пела со всем городом. Пела, моля о милости для живых и для мертвых, для Брана, Рикона и Робба, для сестры Арьи, сводного брата Джона Сноу на далекой Стене. Пела за мать и за отца, за своего деда лорда Хостера и дядю Эдмара Талли, за свою подругу Джейни Пуль, за старого пьяницу короля Роберта, за септу Мордейн, сира Донтоса, Джори Касселя и мейстера Лювина, за всех храбрых рыцарей и солдат, которые сегодня умрут, за жен и детей, которые будут оплакивать их - даже за Тириона-Беса и за Пса. "Он не настоящий рыцарь, но все-таки спас меня, - говорила она Матери. Спаси и ты его, если можешь, и утишь гнев, снедающий его".

Но когда септон, взойдя на возвышение, стал молить богов защитить "нашего истинного и благородного короля", Санса поднялась с места. Проходы были забиты народом, и ей пришлось проталкиваться к выходу, пока септон призывал Кузнеца вложить силу в меч и щит Джоффри, Воина - вселить в короля мужество и Отца защитить его в час опасности. "Пусть его меч сломается и щит расколется, думала Санса, пробираясь к двери, - пусть мужество изменит ему и все солдаты до единого покинут его".

По стене расхаживали часовые, но внизу замок казался пустым. Санса прислушалась, и до нее донеслись звуки битвы. Пение почти заглушало их, но всякий имеющий уши мог слышать гул боевых рогов, грохот катапульт, мечущих камни, всплески, треск кипящей смолы и гудение, с которым скорпионы пускали свои стрелы длиною в ярд с железными наконечниками... а за всем этим крики умирающих.

Это тоже был гимн - страшный гимн. Санса натянула на уши капюшон плаща и поспешила к крепости Мейегора, к замку внутри замка, где королева обещала им полную безопасность. У подъемного моста она увидела леди Танду и двух ее дочерей. Фалиса вчера приехала из замка Стокворт с небольшим отрядом солдат. Сейчас она уговаривала сестру взойти на мост, но Лоллис, цепляясь за свою служанку, рыдала: