Джордж Мартин - Битва королей (Книга вторая)

Сир Джорах предпочел бы усадить ее в носилки, укрыв за шелковыми занавесками, но она отказалась. Слишком долго Дени возлежала на атласных подушках, предоставляя волам возить ее туда-сюда. Сидя верхом, она хотя бы чувствовала, что куда-то едет.

Не по своей воле отправилась она в гавань. Ей снова приходилось спасаться бегством. Всю свою жизнь Дени только этим и занималась. Она пустилась бежать еще во чреве матери и с тех пор никогда не останавливалась. Как часто они с Визерисом убегали во мраке ночи, лишь на шаг опережая наемников узурпатора! Бежать или умереть - иного выбора не было. А теперь Ксаро узнал, что Пиат Прей собирает уцелевших колдунов, чтобы наслать на нее порчу.

Дени только посмеялась, когда он сказал ей об этом.

- Не ты ли говорил, что они точно престарелые солдаты, хвастающие былыми победами?

- Когда я это говорил, все так и было, - серьезно ответил Ксаро. - Но теперь я уже в этом уверен. Говорят, что в доме Урратона-полуночника горят стеклянные свечи, которые не зажигались уже сто лет. Призрак-трава выросла в саду Сеана, призрачные черепахи переносят вести между не имеющими окон домами на Дороге Колдунов, и все городские крысы отгрызли себе хвосты. Жена Матоса Малларавана, который посмеялся над ветхими лохмотьями одного колдуна, лишилась рассудка и не желает одеваться вовсе. Даже от свежевыстиранного шелка отказывается, ей кажется, что по ней ползают насекомые. А слепой Сибассион, Пожиратель Глаз, прозрел снова, как уверяют его рабы. Чудеса, да и только, вздохнул Ксаро. - Странные времена настали в Кварте, а странные времена дурно сказываются на торговле. Мне грустно это говорить, но тебе, пожалуй, лучше уехать. Совсем уехать - и чем скорее, тем лучше. - Ксаро успокаивающим жестом погладил ее пальцы. - Но тебе не обязательно ехать одной. Во Дворце Праха ты насмотрелась немало страшного, мне же снятся более светлые сны. Я вижу тебя на пышной постели, с ребенком у груди. Поплывем с тобой по Яшмовому морю и осуществим это на деле! Еще не поздно. Подари мне сына, о сладкая песня моего счастья!

"А заодно и дракона".

- Я не пойду за тебя, Ксаро.

Его лицо сразу стало холодным.

- Тогда уезжай.

- Но куда?

- Как можно дальше.

Ну что ж, пожалуй, время и правда пришло. Ее кхаласар был рад случаю отдохнуть от лишений красной пустыни, но теперь, отдохнув и отъевшись, они начали отбиваться от рук. Дотракийцы не привыкли долго оставаться на одном месте. Они воинственный народ, не созданный для городов. Она и так уж слишком долго задержалась в Кварте, соблазнившись его удобствами и красотами. Но этот город обещал ей больше, чем мог дать, а после того дня, когда Дом Бессмертных исчез в клубах огня и дыма, перестал быть приветливым к ней. За одну ночь квартийцы вспомнили, что драконы могут быть опасны. Они не являлись больше к Дени, спеша принести ей свои дары. Турмалиновое Братство открыто ратовало за ее изгнание, а Гильдия Пряностей - за ее смерть. Тринадцать не примыкали к ним только благодаря Ксаро.

Но куда же им деваться? Сир Джорах предлагал отправиться еще дальше на восток, где их не достанут ее враги из Семи Королевств. Ее кровные всадники с большей охотой вернулись бы в свое великое Травяное море, даже если для этого требовалось снова пересечь красную пустыню. Сама Дени носилась с мыслью осесть в Вейес Толорро, пока ее драконы не подрастут и не окрепнут, но ее одолевали сомнения. Каждый из этих путей казался неверным - и даже когда она решила, куда ехать, оставалось неясным, как они туда доберутся.

Она знала, что Ксаро Ксоан Даксос ей больше не помощник. Несмотря на все свои уверения в преданности, он вел свою игру, мало чем отличаясь от Пиата Прея. В ту ночь, когда он велел ей уезжать, она попросила его о последней услуге.

- Что тебе нужно - войско? - спросил он. - Горшок золота? Корабль?

Дени вспыхнула - она терпеть не могла просить.

- Да. Корабль.

Глаза Ксаро сверкнули, как дорогие камни у него в носу.

- Я торговый человек, кхалиси. Быть может, мы перейдем от подарков к сделкам? В обмен на одного из своих драконов ты получишь десять лучших кораблей моей флотилии. Одно твое слово - и бери их.

- Нет, - ответила она.

- Не такое слово желал я от тебя услышать, - огорчился Ксаро.

- Это все равно что предложить матери продать одного из ее детей.

- Что ж тут такого? Еще родит. Матери продают своих детей ежедневно.

- Только не Матерь Драконов.

- Даже за двадцать кораблей?

- Даже за сто.

Углы его рта опустились.

- Столько у меня нет. Но ведь у тебя трое драконов. Уступи мне одного, и у тебя останутся целых два - и тридцать кораблей в придачу.

С тридцатью кораблями она могла бы высадить небольшое войско на берегу Вестероса, но у нее нет войска, даже маленького.

- Сколько у тебя всего кораблей, Ксаро?

- Восемьдесят три, не считая увеселительной барки.

- А у твоих собратьев из числа Тринадцати?

- На всех наберется около тысячи.

- А у Гильдии и Турмалинового Братства?

- Сущие пустяки. Они не в счет.

- Все равно скажи.

- У Гильдии тысяча двести или тысяча триста, у Братства не более восьмисот.

- А если взять асшайцев, браавосцев, жителей Летних островов, иббенессцев - всех, кто плавает по великому соленому морю, - каково общее количество их кораблей?

- Оно очень велико, - раздраженно бросил он. - Почему ты спрашиваешь?

- Пытаюсь установить цену для одного из трех живых драконов, единственных в мире, - ласково улыбнулась Дени. - Мне кажется, что треть всех существующих на свете кораблей будет в самый раз.

Слезы потекли у Ксаро по щекам, по обе стороны от украшенного драгоценностями носа.

- Говорил я тебе - не ходи во Дворец Праха! Как раз этого я и боялся. Нашептывания колдунов сделали тебя безумной, как жену Малларавана. Треть всех кораблей мира! У меня нет слов.

С тех пор они не виделись. Сенешаль Ксаро передавал ей послания - еще холоднее его последних слов. Она должна покинуть его дом. Больше он не намерен кормить ее и ее людей. Он требует возвращения своих подарков, которые она принимала, подавая ему ложные надежды. Дени утешалась тем, что у нее хватило ума не выйти за него замуж.

Колдуны говорили о трех изменах - одна из-за крови, одна из-за золота, одна из-за любви. Первая - это, конечно, Мирри Маз Дуур, убившая кхала Дрого и ее неродившегося сына, чтобы отомстить за свой народ. Быть может, вторая и третья - это Пиат Прей и Ксаро Ксоан Даксос? Но Пиат Прей действовал не ради золота, а Ксаро никогда ее не любил.

Улицы становились все малолюднее - теперь по бокам тянулись угрюмые каменные склады. Агго ехал впереди нее, Чхого позади, сир Джорах сбоку. Под звяканье колокольчика мысли Дени вновь вернулись во Дворец Праха - так язык возвращается на место отсутствующего зуба. Дитя троих, называли они ее... дочь смерти... потребительница лжи... невеста огня. И все время - число "три". Три огня, три скакуна, три измены.