Олег Кожевников - Жажда жизни[СИ]

Следующую порцию их галдежа и жестикуляции вызвало приближение к ним Сергея. Особенно, когда он с помощью мачете стал вырубать, застрявшие в телах убитых волков, арбалетные болты. И ещё я заметил, с каким почтением и даже испугом они смотрели на грудь Серёги, туда, где висело ожерелье из клыков пещерных медведей и гиен. На это ожерелье он нацепил не только клыки убитой нами медведицы, но и сдохшего в пещере медведя. Да, пожалуй, Серёга добился желаемого результата — эти неандертальцы теперь явно считали его богом и великим охотником. А меня и Ози его помощниками. Видя, как их кумир достаёт из убитых волков арбалетные стрелы, они, все втроём, резво принялись потрошить лежащего рядом с ними волка, из шеи которого торчал арбалетный болт. Действовали неандертальцы заострёнными камнями, и получалось это у них весьма ловко. Через несколько минут был вытащен не только болт, но и полностью была снята волчья шкура. При этом я видел, что они, что-то вырезали из туши волка и совали себе в рот.

— Да…, настоящие дети каменного века, — подумал я, — и ничего тут не попишешь.

Между тем Сергей, закончив вырезать арбалетные болты, начал что-то втолковывать этим протолюдям, при этом показывая на тела их погибших товарищей. Наверное, пытался объяснить, что нужно похоронить погибших. Наконец те его поняли — двое сорвались с места и, с возбуждённым гыканьем бросились, к лежащим поодаль, телам убитых. А третий без особого усилия взгромоздил себе на плечи, лежащего рядом, задранного волками соплеменника и потрусил в сторону озера. Всё это я наблюдал, находясь немного в стороне, на всякий случай (кто знает этих первобытных людей) я контролировал безопасность Сергея.

Процесс похорон занял у неандертальцев несколько минут — именно столько, сколько требовалось времени, чтобы добраться до озера и побросать тела убитых в воду. Теперь мне стало ясно, каким образом найденный нами череп оказался внизу, у водопада. После обряда похорон, прибежавшие обратно дикари, начали активно что-то втолковывать Сергею. А потом, наверное, поняв его жесты как согласие, они стали сдирать шкуры с остальных волков. А мы с Сергеем в это время делились мнениями о встреченных нами неандертальцах. По большому счёту, они нас мало интересовали. Вот если бы это были наши предки — кроманьонцы, тогда да. Им бы мы, несомненно, стали помогать, а заботится об этих, подлежащих вымиранию неандертальцах, было совершенно бессмысленно.

— Пускай они гуляют лесом, — заявил Серёга, — а нам нужно двигать назад, в долину.

— Что, передумал заводить гарем, — спросил я?

— Какой, нахрен, гарем? Ты только посмотри на рожи этих ребят, наверняка, их подруги ещё страшнее!

Мы уже собирались прощаться со спасёнными нами неандертальцами, как один из них подошел к нам, нагруженный волчьими шкурами, бросил их прямо мне под ноги, а сам упал ниц перед Серёгой и начал, что-то бормотать. Через минуту уже трое неандертальцев валялись у ног Сергея. Значительно пообтерев пыль своими телами, они поднялись и начали что-то гундосить, указывая жестами в сторону недалёких каменных холмов. Было понятно, что они приглашают нас в гости, к себе в стойбище. Посовещавшись, мы всё же решили прогуляться до стоянки этих первобытных людей. Было жутко интересно посмотреть на стойбище неандертальцев и уяснить — как же всё-таки жили люди в каменном веке?

Стойбище неандертальцев, как я и думал, располагалось у одного из каменных холмов. О приближении стоянки первобытных людей, мне заблаговременно и недвусмысленно просигнализировало моё обоняние, явив малоприятный запах человеческих испражнений и тяжёлый, застоявшийся дух разлагающийся органики. Запах разложения меня несколько удивил. Истощённый вид неандертальцев не предполагал того факта, что у них могли оставаться какие-нибудь объедки, которые потом догнивали. Через некоторое время я понял, что являлось источником этого тяжёлого духа. Мы проходили мимо небольшой кучи камней, так вот — несколько самых больших булыжников, ранее лежащих наверху, скатились и открыли взору, изрядно изъеденное тлением, тело неандертальца.

Мне сразу стало понятно, что мы проходим мимо кладбище так, не мудрствуя лукаво, неандертальцы просто заваливают умерших соплеменников камнями. Значит, в озере хоронят только тех, кто погиб вдалеке от стойбища, так сказать, по-походному. А около дома всё происходит гораздо серьёзнее и, наверное, ещё сопровождается каким-нибудь ритуалом. Ведь было видно, что этого умершего похоронили по определённому правилу. Тело его было покрыто охрой, да и положили покойного набок со сложенными руками под головой.

Через несколько минут после прохождения местного кладбища, показалось и стойбище неандертальцев. Туда мы вошли, можно сказать, под фанфары — их заменяли восторженное гиканье, громкие выкрики и другой шум, издаваемый собравшимся стадом древних людей. Собравшуюся толпу иначе, чем стадом назвать было трудно. Они собрались, по-видимому, предупреждённые, опередившим нас, одним из спасённых неандертальцев. Броуновское движение и выкрики дикарей усилились, когда другие сопровождавшие сбросили на землю шкуры и вырезанные куски мяса из тел убитых нами волков. К этому мясу сразу же бросилось несколько дикарей, но их постигло, последовавшее сразу же наказание. Стоявший впереди "мужик", древком своего копья начал нещадно дубасить этих горе-воришек. Когда они, несолоно хлебавши, спрятались в толпе своих соплеменников, этот, по видимому, вождь племени, подошёл к горке мяса, поковырялся в ней и выбрал себе шмоток побольше. Взяв его, он отошёл немного подальше и своими мощными челюстями стал с жадностью отрывать от него куски, практически не пережёвывая — он быстро глотал их.

Я совсем не брезгливый человек, и каких только мерзостей не видел в жизни, но в тот момент меня чуть не стошнило, мысли несколько затуманились, и я даже и не успел заметить, по какому принципу распределялось среди соплеменников вожака остальное мясо. На лицо был лишь тот факт, что через пять минут от принесённой волчатины не осталось ни одного кусочка, а у большинства дикарей усиленно двигались челюсти.

— Вот же, чёрт, — подумалось мне, — неужели они ещё не пользуются огнём?

Но против этого предположения говорила солидная куча сухих деревяшек, замеченная мною невдалеке. А самое главное, следы костровища в самом большом скальном углублении, где, скорее всего, проводило ночь большинство представителей этого племени. А всего я их насчитал, вместе с детьми — семьдесят восемь человек.

После недолгого размышления, мне пришла единственно правдоподобная мысль по поводу отсутствия у этих людей горящего костра на месте костровища. Скорее всего, они сами добывать огонь не могли. А пользовались огнем, который образовывался естественным путём — от попадания молнии в дерево. Они его хранили как зеницу ока, однако в этот сезон дождей не уберегли — ливень залил их костёр. При сильном боковом ветре струи воды хлынули в их, не очень глубокую выбоину в скале. В месте нахождения нашей лоджии тоже так несколько раз случалось.